Дело о советских наркокартелях
151 тыс. кг опия-сырца собрали в 1956 году с маковых колхозных полей только в одной области СССР — Иссык-Кульской. Кроме того, почти каждый колхоз в Киргизии и соседних с ней республиках засевал ежегодно 400-500 га индийской коноплей. Однако далеко не весь собранный урожай этих технических, как они именовались, культур попадал в государственные сборные пункты — наркосодержащее сырье расхищали буквально повсюду. А сети скупщиков, сбытчиков и их покровителей действовали почти как настоящие наркокартели.
Милицейская альтернатива
Спросите у любого, кто считает себя знатоком истории нашей страны, насколько в СССР была распространена наркомания. Ответ будет зависеть от того, где именно жил этот человек или его близкие, на рассказах которых базируются его представления о советском прошлом. Люди из средней полосы России с пеной у рта станут доказывать, что наркомании в Советском Союзе не существовало. Жители крупных городов и южных районов РСФСР наверняка вспомнят случаи, когда кто-то из их окружения увлекся наркотиками и, как тогда говорилось, покатился по наклонной. А жители самых южных и восточных частей страны, если захотят, могут немало рассказать о том, какие масштабы принимало употребление наркотиков в сталинские, хрущевские, брежневские времена. И будут совершенно правы. Ведь о том же самом МВД СССР неоднократно сообщало в ЦК и Совет министров.
Периодически это явление достигало серьезных масштабов, и предложения МВД становились более конкретными и настойчивыми. К примеру, в марте 1956 года министр внутренних дел Н. П. Дудоров направил в Совмин СССР предложения о уменьшении распространения наркомании и наркоторговли:
"В районах Киргизской и Казахской ССР ряд колхозов занимается выращиванием опийного мака с целью получения из него опиума-сырца для нужд фармацевтической промышленности.
Пользуясь тем, что некоторая часть населения Среднеазиатских республик и Дальнего Востока занимается опиокурением, преступный элемент расхищает ценное лекарственное сырье, используемое для получения морфина и других алкалоидов, и перепродает его опиокурильщикам. В 1954 году за эти преступления органы милиции Киргизской, Казахской, Туркменской, Узбекской и Таджикской ССР привлекли к уголовной ответственности 244 расхитителя и спекулянта и изъяли у них 352 килограмма опиума-сырца. В 1955 году теми же органами милиции привлечено к ответственности 290 расхитителей и спекулянтов, у которых изъято 680 килограммов опиума-сырца.
Проведенные органами милиции расследования по уголовным делам на этих лиц показали, что опиум похищается главным образом в колхозах, возделывающих культуру опийного мака, причем этим хищениям благоприятствует существующий в колхозах способ добывания опиума.
В период уборки на поля опийного мака выходит около 25 тысяч сборщиков... Установлено, что хищения опиума совершаются, как правило, во время сбора, а также при транспортировке опиума-сырца с полей на приемные пункты. В хищениях опиума участвуют и отдельные приемщики пунктов Главлектреста Министерства здравоохранения СССР.
Похищенный опиум-сырец расхитители сбывают приезжим спекулянтам по цене 800-1000 рублей за килограмм, а последние распродают его лицам, употребляющим наркотики, по 8000-25000 рублей за килограмм".
Дудоров считал, что самым правильным и радикальным способом борьбы с распространением наркотиков мог бы стать отказ от выращивания опийного мака. Причем с заменой, позволяющей не снижать производства морфина для нужд фармакологии:
"Анализ имеющихся в органах милиции материалов показывает, что возникла необходимость рассмотреть вопрос, насколько целесообразно выращивать в СССР опийный мак и не своевременно ли вместо него сеять масличный мак, например сорт "К-198 Новинка", выведенный Украинской зональной селекционной станцией. В сухих семенных головках, а также в стеблях этого мака содержится до 0,5% морфина.
Технологический процесс получения морфина из коробочек и стеблей масличного мака разработан Харьковским научно-исследовательским химико-фармацевтическим институтом им. Серго Орджоникидзе и практически освоен Харьковским заводом "Здоровье трудящихся" и Чимкентским заводом химико-фармацевтической промышленности. По данным указанного института, морфин, получаемый из масличного мака, по своим качествам не уступает морфину из опийного мака. По мнению специалистов этого института, организация массового производства морфина из масличного мака вполне целесообразна и не требует больших капитальных затрат. Для изготовления некоторых специальных лечебных препаратов следует сохранить лишь незначительное количество посевов опийного мака.
Уборку масличного мака в отличие от опийного можно производить с помощью машин, а после обмолота и получения семян мака коробочки и стебли его прессовать в тюки и транспортировать на заводы, производящие морфин.
Опыт Венгерской и Польской Народных Республик подтверждает целесообразность выращивания масличного, а не опийного мака. В Венгерской Народной Республике уже налажено производство морфина из масличного мака, и республика в настоящее время не только обеспечивает себя морфином, но и экспортирует его.
Использование масличного мака для производства морфина и других алкалоидов даст возможность сократить до минимума посевы опийного мака и высвободить значительное количество колхозников, занятых сейчас на сборе опиума-сырца, для других работ в колхозном производстве; почти полностью прекратить хищения опиума-сырца и спекуляцию им, и этим в известной мере ограничить опиокурение в некоторых районах страны.
На основании изложенного МВД СССР просит рассмотреть вопрос о переводе производства морфина на сырье из масличного мака, а также о соответствующем сокращении посевов опийного мака".
В правительстве инициативу одобрили и поручили Министерствам здравоохранения и сельского хозяйства СССР рассмотреть возможности реализации предложения вместе с МВД. Однако результат оказался совершенно неожиданным.
Странный эффект
Минздрав и Минсельхоз прекрасно понимали важность проблемы и выражали готовность пойти навстречу предложениям МВД. Однако срок перехода на новые технологии производства морфина как-то сам собой, без видимых причин переносился. Тем временем потребление наркотиков стремительно возросло, что было видно хотя бы по значительному увеличению — более чем на треть по сравнению с предыдущим годом — объема изъятого опия-сырца. Главное управление милиции докладывало руководству МВД:
"Органы милиции, ведя борьбу с расхитителями и спекулянтами наркотическими веществами, в 1956 г. привлекли к уголовной ответственности 620 человек. У преступников обнаружено и изъято: опиума-сырца 916 кг, анаши 724 кг и кокнара более 3 тонн".
Рост оборота наркотиков объяснялся только внутренними причинами, поскольку контрабандного ввоза запрещенных веществ из-за рубежа, прежде всего из Афганистана, как в 1930-1940-х годах, в 1956 году не фиксировалось:
"Случаев контрабандного ввоза и вывоза наркотиков в 1956 г. органами милиции не зарегистрировано. По сообщению начальника Главного таможенного управления Министерства внешней торговли СССР т. Морозова (тел. Б8-70-06), случаев контрабандного ввоза и вывоза за границу наркотических веществ в 1956 году по линии таможенных учреждений не отмечалось".
Требовалось немедленно проанализировать ситуацию и найти дополнительные способы борьбы с распространением наркотиков. С этой целью руководство МВД СССР распорядилось созвать 15-16 августа 1957 года в столице Киргизии — Фрунзе совещание начальников отделов по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС) среднеазиатских республик, Казахстана и Азербайджана. Именно в этих регионах производилось и потреблялось больше всего наркотиков, а ОБХСС тогда отвечали за борьбу с этим явлением.
Первый же доклад на совещании, который сделал начальник ОБХСС управления милиции МВД Киргизской ССР полковник милиции Фефилов, дал пищу для размышлений. Фефилов рассказал, что в связи с особенностями климата Иссык-Кульской области Киргизии именно там в значительных объемах производится опий-сырец, причем посевная площадь и урожай год от года только растут:
"В 1956 году план посева опийного мака составлял 6700 гектаров, предусматривалось собрать 107 тонн опия-сырца, фактически собрано 151,7 тонны, или план выполнен на 141%. В 1957 году планом предусмотрено и фактически засеяно 7942 га, предусмотрено собрать 121,6 тонн опия-сырца. В этом году виды на урожай не хуже прошлогоднего, поэтому надо полагать, что план сбора опия-сырца будет перевыполнен".
Однако чем больше опия-сырца производится, тем больше его похищают и тем больше возможностей получают наркоторговцы. А способов хищения опийного урожая, как докладывал полковник Фефилов, немало:
"Во многих колхозах опий на заготовительные пункты перевозился в чем попало: в бочках, ведрах, тазах, горшках и т. д., в неопломбированном виде, в результате создаются прекрасные условия для хищения во время транспортировки, и мы имеем много фактов, когда у возчиков при сдаче недостает до 2-х кгр. опия".
Как правило, возчики не мудрствовали лукаво: взамен похищенного опия-сырца они доливали емкость водой до прежнего уровня. На приемных пунктах ничего не замечали — прежде всего потому, что тоже расхищали ценное сырье. Фефилов сообщал:
"Многие колхозы не имеют приспособленных для приема опия весов и разновесов, зачастую используются ржавые, старые и неклейменые веса, а вместо гирь камни, болты, гайки, разменная монета и другие предметы. В результате создаются благоприятные условия для обвешивания колхозников, а за счет этого происходит создание резервов для хищения".
К удивлению милиционеров, во многих колхозах плантации мака не охранялись, а потому там по ночам кипела работа: собирали и вывозили опий-сырец. При этом начальник киргизского ОБХСС отмечал одно странное обстоятельство:
"В отдельных колхозах допускаются возчиками и приемщиками судимые, несовершеннолетние, престарелые и случайные люди".
И несмотря на настойчивые просьбы милиции, руководство колхозов направляло на маковые поля тех, кто уже ранее был судим за хищение наркосодержащего сырья:
"Практика работы органов милиции МВД Киргизской ССР в борьбе с расхитителями опия показывает, что хищениями занимаются, как правило, одни и те же лица, в прошлом судимые за хищения и спекуляцию наркотических веществ. По этому поводу приведу несколько примеров:
УВД Иссык-Кульской области в 1956 году рекомендовало правлению колхоза имени Молотова отстранить от руководства звеном судимого за хищения опия Молдоташева.
Молдоташев не только не был отстранен от звеньевого, а был назначен бригадиром. Через непродолжительное время в ходе уборки он был задержан с 2 кгр. похищенного опия.
В 1956 году была допущена к сбору опия жена дважды осужденного за спекуляцию опием Лирова Бова. При помощи жены Лиров закупил 21 кгр. похищенного опия и пытался вывезти его в город Ташкент, был задержан и привлечен к ответственности.
В конце июля этого года задержаны со 170 граммами похищенного опия нового урожая колхозники колхоза Эрикту Тюпского района Иссык-Кульской области муж и жена Черикбаевы. Черикбаев трижды осужден за хищение опия, в общей сложности 17 лет отбывал наказание, однако он снова был допущен к этой работе".
Крепкая сеть
Впечатление о том, что странное поведение руководителей колхозов и массовые хищения — только одно звено большой преступной цепи, усиливалось от описания обширной сети скупки и сбыта опия-сырца, которое сделал в своем докладе полковник Фефилов:
"В производстве органов милиции ОБХСС республики, Фрунзенской, Иссык-Кульской, Тянь-Шанской областей и линейного отделения милиции ст. Пишпек находится 12 агентурных и 13 учетных дел, по которым проходят 70 человек крупных спекулянтов наркотическими веществами. Кроме того, состоит на списочном учете в прошлом судимых за хищения и спекуляции и проходящих по первичным данным 230 человек. В чем же состоит особенность борьбы с этой категорией преступников? Эта особенность вытекает из глубокой конспирации преступной деятельности спекулянтов наркотическими веществами... Особенность заключается в том, что спекулянты опием, действуя через проверенные связи и родственников, как правило, показаний на своих соучастников не дают и действуют через третьих лиц".
В качестве примера приводилась семья Гайворонских, разоблачить которую милиционерам не удавалось годами:
"Все родственники Гайворонских являются спекулянтами опием, полезным трудом не занимаются, ведут паразитический образ жизни, более активные из них — два брата и жена меньшего брата разрабатывались по агентурному делу "Остатки".
В течение длительного времени мы не могли подвести агентуру для разработки этой семьи, так как, кроме родственников, никому они не доверяли.
Совершенно случайно при помощи колхозников в 1955 году удалось задержать одного из братьев — Гайворонского Михаила Андреевича с 6 кгр. опия, у него же при задержании были изъяты пистолет и кинжал... Конечно, этот испытанный преступник никаких показаний не дал на своих родственников, и дело закончилось тем, что его одного привлекли к ответственности, дали 15 лет лишения свободы, и он сейчас отбывает наказание. Оставшись на свободе, жена и брат продолжали спекуляцию опием.
Только в этом году благодаря умелому подводу агента "Краснова" в разработку жены Гайворонского у нее на квартире было найдено 5,5 кгр. опия, за что она привлечена к уголовной ответственности и осуждена на 5 лет лишения свободы.
Остался на свободе старший брат Гайворонского — Гайворонский Федор Андреевич, который нами разрабатывается по учетному делу.
Таким образом, в силу родственных связей спекулянтов нам длительное время не удается разоблачить всю эту шайку преступников".
Фефилов докладывал, что есть и другая категория неуловимых наркоторговцев:
"Возьмем, к примеру, дело крупного спекулянта Стурова Дмитрия Степановича. Стуров более десяти лет занимался спекуляцией опием, причем он это делал через третьих лиц. Сам опий не закупал, не перевозил и не перепродавал, все делали по заданию его соучастники. Для прикрытия работал завбуфетом одной из столовых гор. Рыбачье".
Глубокая конспирация соблюдалась и в организации тайников для опия:
"В практике работы мы сталкивались с такими фактами, когда опий находили опущенным на веревке в колодец, спрятанным под мостами, закопанным в огородах, в навозе, подвязанным к ноге и в протезах и т. д.".
Еще одной особенностью сетей скупки и сбыта опия-сырца, по словам начальника киргизского ОБХСС, был способ дополнительного приобретения товара:
"В практике работы мы сталкиваемся с такими фактами, когда отдельные крупные спекулянты опием связываются с уголовными элементами и толкают их на ограбление складов, с тем чтобы закупить по низким ценам ворованный опий.
4 августа 1956 года путем подкопа стены склада Кочкорского отделения "Лекрастреста" было похищено 21 кгр. 500 гр. опия-сырца.
Для раскрытия преступления на место происшествия были командированы сотрудники ОУР и ОБХСС республиканского Управления милиции.
По приезде на место сотрудники милиции получили агентурные данные, дающие основание подозревать в хищении опия жителя гор. Рыбачье Леденева Александра Максимовича, неоднократно судимого за кражи, имеющего близкие связи со спекулянтами опием Смогоржевской Полиной Ивановной и Стуровым Дмитрием.
Для уточнения первичных данных и полного разоблачения группы преступников из УВД Иссык-Кульской области был вызван в гор. Рыбачье опытный агент "Крымский".
В результате умелого подвода "Крымского" к Леденеву последний во время выпивки агенту рассказал, что кражу опия он совершил со своим другом по имени Николай, работающим в совхозе "Кок-Мойнок" на пилораме.
Николай быстро был установлен, негласно снят. На допросе он рассказал, что является Туликовым Николаем Степановичем, 1905 года рождения, неоднократно судившимся за кражу, и что опий они украли вместе с Леденевым по заданию спекулянтки Смогоржевской П. И. После этого был арестован Леденев, который на допросе подтвердил показания Туликова и также показал, что они воровали опий по заданию Смогоржевской, которая обещала уплатить им по 750 рублей за килограмм.
Обыском квартиры у Туликова обнаружено и изъято 17 кгр. ворованного опия.
Таким образом был найден опий и привлечены к уголовной ответственности Леденев и Туликов, а Смогоржевская от ареста скрылась".
Двурушная агентура
В большинстве других случаев, как и в деле с ограблением склада, добыть информацию о действиях наркоторговцев и доказательства их преступлений удавалось главным образом с помощью агентуры. В 1957 году пришла очередь неуловимого Стурова, после того как один из его водителей попался на пьяном хулиганстве и, чтобы не сесть в тюрьму, согласился работать на милицию. Фефилов рассказывал:
"В этом году удалось его разоблачить лишь только потому, что нами удачно был завербован агент "Краснов" для разработки других объектов. Стуров знал "Краснова" как перевозчика опия, был с ним знаком.
В одно время Стуров попросил "Краснова" перевести для него 3 кгр. опия, согласно нашему заданию, "Краснов" на это согласился.
Были разработаны мероприятия по задержанию Стурова в тот момент, когда он будет заносить в столовую опий в специально приспособленной для этой цели банке, причем инсценировали это задержание как случайное.
В момент, когда Стуров из машины вносил в столовую опий, он был задержан, у него обнаружено 2,5 кгр. опия. "Краснову" было дано задание продемонстрировать перед Стуровым, что он видел, как его задерживали, а затем сесть на машину и уехать.
На второй день по нашему заданию "Краснов" явился к жене Стурова, рассказал обо всем, что он видел, и добавил, что, вероятно, если бы он быстро из гор. Рыбачье не уехал, его бы тоже арестовали.
На первом же свидании со своим мужем Стурова рассказала о состоявшейся у нее с "Красновым" беседе по поводу задержания, поэтому "Краснов" остался вне подозрений".
Однако далеко не всегда агентурные разработки завершались арестом подозреваемых наркоторговцев. Иногда, как докладывал начальник киргизского ОБХСС, агенты начинали вести собственную игру:
"Характерно в этом отношении поведение бывшего агента "Бородиной".
В 1954 году в управление милиции МВД Киргизской ССР явилась отбывшая срок наказания за спекуляцию опием гражданка Чернышева и заявила, что она не только порывает с прошлым, но и готова оказать помощь органам милиции в разоблачении спекулянтов опием.
Для того чтобы больше войти в доверие к органам милиции, Чернышева представила ряд ценных материалов и помогла разоблачить спекулянта Дронова, у которого было изъято 11 кгр. опия.
На основании этих материалов Чернышева была завербована. Через непродолжительное время она стала связываться с крупными спекулянтами и участвовать с ними в операциях по закупке и реализации опия, тщательно скрывая свою преступную деятельность от органов милиции.
Иссык-Кульским управлением милиции разрабатывался спекулянт опием Власов, с которым в прошлом Чернышева имела связь по скупке опия.
Учитывая это обстоятельство, она была командирована в город Пржевальск с тем, чтобы выяснить все связи Власова.
С целью проверки поведения агента за ней было организовано "н/н" (наружное наблюдение.— "Деньги").
В ходе мероприятий выяснилось, что Чернышева по своей инициативе познакомила Власова со спекулянтом Григорьевым, прибывшим по закупке опия в город Пржевальск.
Помогла им закупить 10 кгр. опия, и намеревались вывезти его в город Ташкент, но нами в пути следования Григорьев с опием был задержан. Таким образом Чернышева была разоблачена в двурушничестве и исключена из сети".
Не менее показательной оказалась история еще с одним агентом:
"В УВД Фрунзенской области состояла в сети агент "Лапина", которая пыталась под прикрытием органов милиции заниматься шантажированием опийщиков.
Однажды, узнав о наличии опия у гражданки Волковой, предложила ей свои услуги помочь сбыть этот опий, на что Волкова дала свое согласие.
С помощью "Лапиной" Волкова договорилась о продаже имеющегося у нее опия одному из спекулянтов.
Одновременно "Лапина" договорилась с одним из уголовных преступников об ограблении их в то время, когда они будут возвращаться после продажи опия с деньгами, за что половину этой суммы "Лапина" выговорила для себя.
В условленное время при возвращении с деньгами Волкова и "Лапина" были ограблены, и Волкова, в силу того что деньги были выручены за продажу опия, не пошла заявлять об этом в милицию".
Надежная "крыша"
Борьбе с наркоторговлей мешало и еще одно примечательное обстоятельство. Как только оперативники сосредоточились на борьбе с хищениями и перепродажей опия, наркоторговцы, будто зная об этом, переключились на анашу. Полковник Фефилов докладывал:
"Кроме опия в Киргизской ССР распространен еще один вид наркотических веществ — это анаша.
Индийская конопля, из которой делается анаша, выращивается в колхозах и совхозах Фрунзенской области и нелегальным путем колхозниками и частными лицами Джалал-Абадской и Ошской областей.
Особую опасность анаша представляет в том отношении, что курением увлекается учащаяся молодежь.
Откровенно говоря, нами до 1957 года не придавалось должного внимания борьбе со спекуляцией анашой, и только после того, как мы убедились, что курение анаши распространилось в школах, даже из-за этого стали срываться в отдельных классах занятия, были приняты меры в этом направлении.
За этот вид преступлений в 1957 году нами привлечено к уголовной ответственности 11 человек, у которых изъято 221 кгр. анаши".
После такого рассказа поневоле складывалось впечатление, что к сети наркоторговцев причастны не только колхозники-расхитители и руководители колхозов, но и сотрудники правоохранительных органов. Фефилов приводил пример:
"В январе 1956 года был командирован в гор. Фрунзе с маршрутным агентом ст. оперуполномоченный ОБХСС УМ МВД Узб. ССР тов. Муталов, который ориентировал, что цель его поездки состоит в том, чтобы выяснить наличие у отдельных спекулянтов опия и когда и кому они намерены сбыть его. После того как агент, прибывший с товарищем Муталовым, случайно был задержан на ст. Пишпек работниками линейного отдела с опием, выяснилось, что тов. Муталов был командирован за тем, чтобы вывезти большое количество опия из Киргизии".
Не меньше удивляло и равнодушное отношение к проблеме наркомании советских и партийных руководителей. О хищениях в колхозах и на приемных пунктах, как рассказывал Фефилов, милиция неоднократно докладывала республиканскому руководству:
"Какие же нами принимаются меры для того, чтобы закрыть каналы хищений?
Периодически представляются в ЦК КП Киргизии, Совет Министров Киргизской ССР докладные о проводимых мероприятиях органами милиции в борьбе с хищениями и спекуляцией опием с предложениями по устранению условий, способствующих хищению и спекуляции.
В этом году представлена докладная с проектом постановления Совета Министров по этому вопросу".
Однако в результате лишь проводились комсомольские рейды на маковых полях да колхозам выделяли новые весы, чтобы приемщики не обвешивали сборщиков опия. Такая позиция, с учетом того что посевы опийного мака расширились, могла объясняться заботами о выполнении плана, наличием более важных проблем. А могла и тем, что кто-то из высокопоставленных руководителей был кровно заинтересован в росте доходов от наркоторговли. Как бы то ни было, и в последующие годы Главное управление милиции продолжало докладывать руководству МВД СССР:
"Из материалов расследования уголовных дел видно, что хищения опия-сырца по-прежнему совершаются во время сбора его на колхозных плантациях преимущественно в Иссык-Кульской, Тянь-Шанской областях Киргизской ССР, частично в Талды-Курганской, Семипалатинской и Алма-Атинской областях Казахской ССР, а также на заготовительных пунктах "Лекрастреста" и на заводах, перерабатывающих этот вид наркотиков. Похищенный опий преступники сбывают обычно спекулянтам, а те в свою очередь — наркоманам в Ашхабаде, Мары, Байрам-Али Туркменской ССР, Ташкенте, Бухаре, Самарканде, Хорезме Узбекской ССР и в отдельных городах Российской Федерации".
МВД СССР предлагало заменить посевы киргизского опийного мака украинским масличным
Милицейская альтернатива
Спросите у любого, кто считает себя знатоком истории нашей страны, насколько в СССР была распространена наркомания. Ответ будет зависеть от того, где именно жил этот человек или его близкие, на рассказах которых базируются его представления о советском прошлом. Люди из средней полосы России с пеной у рта станут доказывать, что наркомании в Советском Союзе не существовало. Жители крупных городов и южных районов РСФСР наверняка вспомнят случаи, когда кто-то из их окружения увлекся наркотиками и, как тогда говорилось, покатился по наклонной. А жители самых южных и восточных частей страны, если захотят, могут немало рассказать о том, какие масштабы принимало употребление наркотиков в сталинские, хрущевские, брежневские времена. И будут совершенно правы. Ведь о том же самом МВД СССР неоднократно сообщало в ЦК и Совет министров.
Периодически это явление достигало серьезных масштабов, и предложения МВД становились более конкретными и настойчивыми. К примеру, в марте 1956 года министр внутренних дел Н. П. Дудоров направил в Совмин СССР предложения о уменьшении распространения наркомании и наркоторговли:
"В районах Киргизской и Казахской ССР ряд колхозов занимается выращиванием опийного мака с целью получения из него опиума-сырца для нужд фармацевтической промышленности.
Пользуясь тем, что некоторая часть населения Среднеазиатских республик и Дальнего Востока занимается опиокурением, преступный элемент расхищает ценное лекарственное сырье, используемое для получения морфина и других алкалоидов, и перепродает его опиокурильщикам. В 1954 году за эти преступления органы милиции Киргизской, Казахской, Туркменской, Узбекской и Таджикской ССР привлекли к уголовной ответственности 244 расхитителя и спекулянта и изъяли у них 352 килограмма опиума-сырца. В 1955 году теми же органами милиции привлечено к ответственности 290 расхитителей и спекулянтов, у которых изъято 680 килограммов опиума-сырца.
Проведенные органами милиции расследования по уголовным делам на этих лиц показали, что опиум похищается главным образом в колхозах, возделывающих культуру опийного мака, причем этим хищениям благоприятствует существующий в колхозах способ добывания опиума.
В период уборки на поля опийного мака выходит около 25 тысяч сборщиков... Установлено, что хищения опиума совершаются, как правило, во время сбора, а также при транспортировке опиума-сырца с полей на приемные пункты. В хищениях опиума участвуют и отдельные приемщики пунктов Главлектреста Министерства здравоохранения СССР.
Похищенный опиум-сырец расхитители сбывают приезжим спекулянтам по цене 800-1000 рублей за килограмм, а последние распродают его лицам, употребляющим наркотики, по 8000-25000 рублей за килограмм".
Дудоров считал, что самым правильным и радикальным способом борьбы с распространением наркотиков мог бы стать отказ от выращивания опийного мака. Причем с заменой, позволяющей не снижать производства морфина для нужд фармакологии:
"Анализ имеющихся в органах милиции материалов показывает, что возникла необходимость рассмотреть вопрос, насколько целесообразно выращивать в СССР опийный мак и не своевременно ли вместо него сеять масличный мак, например сорт "К-198 Новинка", выведенный Украинской зональной селекционной станцией. В сухих семенных головках, а также в стеблях этого мака содержится до 0,5% морфина.
Обилие потребителей определяло активность наркорасхитителей
Технологический процесс получения морфина из коробочек и стеблей масличного мака разработан Харьковским научно-исследовательским химико-фармацевтическим институтом им. Серго Орджоникидзе и практически освоен Харьковским заводом "Здоровье трудящихся" и Чимкентским заводом химико-фармацевтической промышленности. По данным указанного института, морфин, получаемый из масличного мака, по своим качествам не уступает морфину из опийного мака. По мнению специалистов этого института, организация массового производства морфина из масличного мака вполне целесообразна и не требует больших капитальных затрат. Для изготовления некоторых специальных лечебных препаратов следует сохранить лишь незначительное количество посевов опийного мака.
Уборку масличного мака в отличие от опийного можно производить с помощью машин, а после обмолота и получения семян мака коробочки и стебли его прессовать в тюки и транспортировать на заводы, производящие морфин.
Опыт Венгерской и Польской Народных Республик подтверждает целесообразность выращивания масличного, а не опийного мака. В Венгерской Народной Республике уже налажено производство морфина из масличного мака, и республика в настоящее время не только обеспечивает себя морфином, но и экспортирует его.
Использование масличного мака для производства морфина и других алкалоидов даст возможность сократить до минимума посевы опийного мака и высвободить значительное количество колхозников, занятых сейчас на сборе опиума-сырца, для других работ в колхозном производстве; почти полностью прекратить хищения опиума-сырца и спекуляцию им, и этим в известной мере ограничить опиокурение в некоторых районах страны.
На основании изложенного МВД СССР просит рассмотреть вопрос о переводе производства морфина на сырье из масличного мака, а также о соответствующем сокращении посевов опийного мака".
В правительстве инициативу одобрили и поручили Министерствам здравоохранения и сельского хозяйства СССР рассмотреть возможности реализации предложения вместе с МВД. Однако результат оказался совершенно неожиданным.
Милиция годами не могла убрать с полей ранее судимых за хищения сборщиков опия-сырца
Странный эффект
Минздрав и Минсельхоз прекрасно понимали важность проблемы и выражали готовность пойти навстречу предложениям МВД. Однако срок перехода на новые технологии производства морфина как-то сам собой, без видимых причин переносился. Тем временем потребление наркотиков стремительно возросло, что было видно хотя бы по значительному увеличению — более чем на треть по сравнению с предыдущим годом — объема изъятого опия-сырца. Главное управление милиции докладывало руководству МВД:
"Органы милиции, ведя борьбу с расхитителями и спекулянтами наркотическими веществами, в 1956 г. привлекли к уголовной ответственности 620 человек. У преступников обнаружено и изъято: опиума-сырца 916 кг, анаши 724 кг и кокнара более 3 тонн".
Рост оборота наркотиков объяснялся только внутренними причинами, поскольку контрабандного ввоза запрещенных веществ из-за рубежа, прежде всего из Афганистана, как в 1930-1940-х годах, в 1956 году не фиксировалось:
"Случаев контрабандного ввоза и вывоза наркотиков в 1956 г. органами милиции не зарегистрировано. По сообщению начальника Главного таможенного управления Министерства внешней торговли СССР т. Морозова (тел. Б8-70-06), случаев контрабандного ввоза и вывоза за границу наркотических веществ в 1956 году по линии таможенных учреждений не отмечалось".
Требовалось немедленно проанализировать ситуацию и найти дополнительные способы борьбы с распространением наркотиков. С этой целью руководство МВД СССР распорядилось созвать 15-16 августа 1957 года в столице Киргизии — Фрунзе совещание начальников отделов по борьбе с хищениями социалистической собственности (ОБХСС) среднеазиатских республик, Казахстана и Азербайджана. Именно в этих регионах производилось и потреблялось больше всего наркотиков, а ОБХСС тогда отвечали за борьбу с этим явлением.
Первый же доклад на совещании, который сделал начальник ОБХСС управления милиции МВД Киргизской ССР полковник милиции Фефилов, дал пищу для размышлений. Фефилов рассказал, что в связи с особенностями климата Иссык-Кульской области Киргизии именно там в значительных объемах производится опий-сырец, причем посевная площадь и урожай год от года только растут:
"В 1956 году план посева опийного мака составлял 6700 гектаров, предусматривалось собрать 107 тонн опия-сырца, фактически собрано 151,7 тонны, или план выполнен на 141%. В 1957 году планом предусмотрено и фактически засеяно 7942 га, предусмотрено собрать 121,6 тонн опия-сырца. В этом году виды на урожай не хуже прошлогоднего, поэтому надо полагать, что план сбора опия-сырца будет перевыполнен".
Однако чем больше опия-сырца производится, тем больше его похищают и тем больше возможностей получают наркоторговцы. А способов хищения опийного урожая, как докладывал полковник Фефилов, немало:
"Во многих колхозах опий на заготовительные пункты перевозился в чем попало: в бочках, ведрах, тазах, горшках и т. д., в неопломбированном виде, в результате создаются прекрасные условия для хищения во время транспортировки, и мы имеем много фактов, когда у возчиков при сдаче недостает до 2-х кгр. опия".
Сосредоточившись на борьбе с "опийщиками", оперативники упустили момент резкого увеличения популярности конопли
Как правило, возчики не мудрствовали лукаво: взамен похищенного опия-сырца они доливали емкость водой до прежнего уровня. На приемных пунктах ничего не замечали — прежде всего потому, что тоже расхищали ценное сырье. Фефилов сообщал:
"Многие колхозы не имеют приспособленных для приема опия весов и разновесов, зачастую используются ржавые, старые и неклейменые веса, а вместо гирь камни, болты, гайки, разменная монета и другие предметы. В результате создаются благоприятные условия для обвешивания колхозников, а за счет этого происходит создание резервов для хищения".
К удивлению милиционеров, во многих колхозах плантации мака не охранялись, а потому там по ночам кипела работа: собирали и вывозили опий-сырец. При этом начальник киргизского ОБХСС отмечал одно странное обстоятельство:
"В отдельных колхозах допускаются возчиками и приемщиками судимые, несовершеннолетние, престарелые и случайные люди".
И несмотря на настойчивые просьбы милиции, руководство колхозов направляло на маковые поля тех, кто уже ранее был судим за хищение наркосодержащего сырья:
"Практика работы органов милиции МВД Киргизской ССР в борьбе с расхитителями опия показывает, что хищениями занимаются, как правило, одни и те же лица, в прошлом судимые за хищения и спекуляцию наркотических веществ. По этому поводу приведу несколько примеров:
УВД Иссык-Кульской области в 1956 году рекомендовало правлению колхоза имени Молотова отстранить от руководства звеном судимого за хищения опия Молдоташева.
Молдоташев не только не был отстранен от звеньевого, а был назначен бригадиром. Через непродолжительное время в ходе уборки он был задержан с 2 кгр. похищенного опия.
В 1956 году была допущена к сбору опия жена дважды осужденного за спекуляцию опием Лирова Бова. При помощи жены Лиров закупил 21 кгр. похищенного опия и пытался вывезти его в город Ташкент, был задержан и привлечен к ответственности.
В конце июля этого года задержаны со 170 граммами похищенного опия нового урожая колхозники колхоза Эрикту Тюпского района Иссык-Кульской области муж и жена Черикбаевы. Черикбаев трижды осужден за хищение опия, в общей сложности 17 лет отбывал наказание, однако он снова был допущен к этой работе".
Чем дольше государственные службы боролись с наркоторговлей, тем чаще им приходилось совершать рейды на частные наркоплантации
Крепкая сеть
Впечатление о том, что странное поведение руководителей колхозов и массовые хищения — только одно звено большой преступной цепи, усиливалось от описания обширной сети скупки и сбыта опия-сырца, которое сделал в своем докладе полковник Фефилов:
"В производстве органов милиции ОБХСС республики, Фрунзенской, Иссык-Кульской, Тянь-Шанской областей и линейного отделения милиции ст. Пишпек находится 12 агентурных и 13 учетных дел, по которым проходят 70 человек крупных спекулянтов наркотическими веществами. Кроме того, состоит на списочном учете в прошлом судимых за хищения и спекуляции и проходящих по первичным данным 230 человек. В чем же состоит особенность борьбы с этой категорией преступников? Эта особенность вытекает из глубокой конспирации преступной деятельности спекулянтов наркотическими веществами... Особенность заключается в том, что спекулянты опием, действуя через проверенные связи и родственников, как правило, показаний на своих соучастников не дают и действуют через третьих лиц".
В качестве примера приводилась семья Гайворонских, разоблачить которую милиционерам не удавалось годами:
"Все родственники Гайворонских являются спекулянтами опием, полезным трудом не занимаются, ведут паразитический образ жизни, более активные из них — два брата и жена меньшего брата разрабатывались по агентурному делу "Остатки".
В течение длительного времени мы не могли подвести агентуру для разработки этой семьи, так как, кроме родственников, никому они не доверяли.
Совершенно случайно при помощи колхозников в 1955 году удалось задержать одного из братьев — Гайворонского Михаила Андреевича с 6 кгр. опия, у него же при задержании были изъяты пистолет и кинжал... Конечно, этот испытанный преступник никаких показаний не дал на своих родственников, и дело закончилось тем, что его одного привлекли к ответственности, дали 15 лет лишения свободы, и он сейчас отбывает наказание. Оставшись на свободе, жена и брат продолжали спекуляцию опием.
Только в этом году благодаря умелому подводу агента "Краснова" в разработку жены Гайворонского у нее на квартире было найдено 5,5 кгр. опия, за что она привлечена к уголовной ответственности и осуждена на 5 лет лишения свободы.
Остался на свободе старший брат Гайворонского — Гайворонский Федор Андреевич, который нами разрабатывается по учетному делу.
Таким образом, в силу родственных связей спекулянтов нам длительное время не удается разоблачить всю эту шайку преступников".
Фотоархив "Огонек"
Фефилов докладывал, что есть и другая категория неуловимых наркоторговцев:
"Возьмем, к примеру, дело крупного спекулянта Стурова Дмитрия Степановича. Стуров более десяти лет занимался спекуляцией опием, причем он это делал через третьих лиц. Сам опий не закупал, не перевозил и не перепродавал, все делали по заданию его соучастники. Для прикрытия работал завбуфетом одной из столовых гор. Рыбачье".
Глубокая конспирация соблюдалась и в организации тайников для опия:
"В практике работы мы сталкивались с такими фактами, когда опий находили опущенным на веревке в колодец, спрятанным под мостами, закопанным в огородах, в навозе, подвязанным к ноге и в протезах и т. д.".
Еще одной особенностью сетей скупки и сбыта опия-сырца, по словам начальника киргизского ОБХСС, был способ дополнительного приобретения товара:
"В практике работы мы сталкиваемся с такими фактами, когда отдельные крупные спекулянты опием связываются с уголовными элементами и толкают их на ограбление складов, с тем чтобы закупить по низким ценам ворованный опий.
4 августа 1956 года путем подкопа стены склада Кочкорского отделения "Лекрастреста" было похищено 21 кгр. 500 гр. опия-сырца.
Для раскрытия преступления на место происшествия были командированы сотрудники ОУР и ОБХСС республиканского Управления милиции.
По приезде на место сотрудники милиции получили агентурные данные, дающие основание подозревать в хищении опия жителя гор. Рыбачье Леденева Александра Максимовича, неоднократно судимого за кражи, имеющего близкие связи со спекулянтами опием Смогоржевской Полиной Ивановной и Стуровым Дмитрием.
Для уточнения первичных данных и полного разоблачения группы преступников из УВД Иссык-Кульской области был вызван в гор. Рыбачье опытный агент "Крымский".
В результате умелого подвода "Крымского" к Леденеву последний во время выпивки агенту рассказал, что кражу опия он совершил со своим другом по имени Николай, работающим в совхозе "Кок-Мойнок" на пилораме.
Николай быстро был установлен, негласно снят. На допросе он рассказал, что является Туликовым Николаем Степановичем, 1905 года рождения, неоднократно судившимся за кражу, и что опий они украли вместе с Леденевым по заданию спекулянтки Смогоржевской П. И. После этого был арестован Леденев, который на допросе подтвердил показания Туликова и также показал, что они воровали опий по заданию Смогоржевской, которая обещала уплатить им по 750 рублей за килограмм.
Обыском квартиры у Туликова обнаружено и изъято 17 кгр. ворованного опия.
Таким образом был найден опий и привлечены к уголовной ответственности Леденев и Туликов, а Смогоржевская от ареста скрылась".
Самыми эффективными, но не всегда надежными помощниками милиции становились наркоторговцы, взятые с поличным
Двурушная агентура
В большинстве других случаев, как и в деле с ограблением склада, добыть информацию о действиях наркоторговцев и доказательства их преступлений удавалось главным образом с помощью агентуры. В 1957 году пришла очередь неуловимого Стурова, после того как один из его водителей попался на пьяном хулиганстве и, чтобы не сесть в тюрьму, согласился работать на милицию. Фефилов рассказывал:
"В этом году удалось его разоблачить лишь только потому, что нами удачно был завербован агент "Краснов" для разработки других объектов. Стуров знал "Краснова" как перевозчика опия, был с ним знаком.
В одно время Стуров попросил "Краснова" перевести для него 3 кгр. опия, согласно нашему заданию, "Краснов" на это согласился.
Были разработаны мероприятия по задержанию Стурова в тот момент, когда он будет заносить в столовую опий в специально приспособленной для этой цели банке, причем инсценировали это задержание как случайное.
В момент, когда Стуров из машины вносил в столовую опий, он был задержан, у него обнаружено 2,5 кгр. опия. "Краснову" было дано задание продемонстрировать перед Стуровым, что он видел, как его задерживали, а затем сесть на машину и уехать.
На второй день по нашему заданию "Краснов" явился к жене Стурова, рассказал обо всем, что он видел, и добавил, что, вероятно, если бы он быстро из гор. Рыбачье не уехал, его бы тоже арестовали.
На первом же свидании со своим мужем Стурова рассказала о состоявшейся у нее с "Красновым" беседе по поводу задержания, поэтому "Краснов" остался вне подозрений".
Однако далеко не всегда агентурные разработки завершались арестом подозреваемых наркоторговцев. Иногда, как докладывал начальник киргизского ОБХСС, агенты начинали вести собственную игру:
"Характерно в этом отношении поведение бывшего агента "Бородиной".
В 1954 году в управление милиции МВД Киргизской ССР явилась отбывшая срок наказания за спекуляцию опием гражданка Чернышева и заявила, что она не только порывает с прошлым, но и готова оказать помощь органам милиции в разоблачении спекулянтов опием.
Для того чтобы больше войти в доверие к органам милиции, Чернышева представила ряд ценных материалов и помогла разоблачить спекулянта Дронова, у которого было изъято 11 кгр. опия.
На основании этих материалов Чернышева была завербована. Через непродолжительное время она стала связываться с крупными спекулянтами и участвовать с ними в операциях по закупке и реализации опия, тщательно скрывая свою преступную деятельность от органов милиции.
Иссык-Кульским управлением милиции разрабатывался спекулянт опием Власов, с которым в прошлом Чернышева имела связь по скупке опия.
Учитывая это обстоятельство, она была командирована в город Пржевальск с тем, чтобы выяснить все связи Власова.
С целью проверки поведения агента за ней было организовано "н/н" (наружное наблюдение.— "Деньги").
В ходе мероприятий выяснилось, что Чернышева по своей инициативе познакомила Власова со спекулянтом Григорьевым, прибывшим по закупке опия в город Пржевальск.
Помогла им закупить 10 кгр. опия, и намеревались вывезти его в город Ташкент, но нами в пути следования Григорьев с опием был задержан. Таким образом Чернышева была разоблачена в двурушничестве и исключена из сети".
Не менее показательной оказалась история еще с одним агентом:
"В УВД Фрунзенской области состояла в сети агент "Лапина", которая пыталась под прикрытием органов милиции заниматься шантажированием опийщиков.
Однажды, узнав о наличии опия у гражданки Волковой, предложила ей свои услуги помочь сбыть этот опий, на что Волкова дала свое согласие.
С помощью "Лапиной" Волкова договорилась о продаже имеющегося у нее опия одному из спекулянтов.
Одновременно "Лапина" договорилась с одним из уголовных преступников об ограблении их в то время, когда они будут возвращаться после продажи опия с деньгами, за что половину этой суммы "Лапина" выговорила для себя.
В условленное время при возвращении с деньгами Волкова и "Лапина" были ограблены, и Волкова, в силу того что деньги были выручены за продажу опия, не пошла заявлять об этом в милицию".
Надежная "крыша"
Борьбе с наркоторговлей мешало и еще одно примечательное обстоятельство. Как только оперативники сосредоточились на борьбе с хищениями и перепродажей опия, наркоторговцы, будто зная об этом, переключились на анашу. Полковник Фефилов докладывал:
"Кроме опия в Киргизской ССР распространен еще один вид наркотических веществ — это анаша.
Индийская конопля, из которой делается анаша, выращивается в колхозах и совхозах Фрунзенской области и нелегальным путем колхозниками и частными лицами Джалал-Абадской и Ошской областей.
Особую опасность анаша представляет в том отношении, что курением увлекается учащаяся молодежь.
Откровенно говоря, нами до 1957 года не придавалось должного внимания борьбе со спекуляцией анашой, и только после того, как мы убедились, что курение анаши распространилось в школах, даже из-за этого стали срываться в отдельных классах занятия, были приняты меры в этом направлении.
За этот вид преступлений в 1957 году нами привлечено к уголовной ответственности 11 человек, у которых изъято 221 кгр. анаши".
После такого рассказа поневоле складывалось впечатление, что к сети наркоторговцев причастны не только колхозники-расхитители и руководители колхозов, но и сотрудники правоохранительных органов. Фефилов приводил пример:
"В январе 1956 года был командирован в гор. Фрунзе с маршрутным агентом ст. оперуполномоченный ОБХСС УМ МВД Узб. ССР тов. Муталов, который ориентировал, что цель его поездки состоит в том, чтобы выяснить наличие у отдельных спекулянтов опия и когда и кому они намерены сбыть его. После того как агент, прибывший с товарищем Муталовым, случайно был задержан на ст. Пишпек работниками линейного отдела с опием, выяснилось, что тов. Муталов был командирован за тем, чтобы вывезти большое количество опия из Киргизии".
Не меньше удивляло и равнодушное отношение к проблеме наркомании советских и партийных руководителей. О хищениях в колхозах и на приемных пунктах, как рассказывал Фефилов, милиция неоднократно докладывала республиканскому руководству:
"Какие же нами принимаются меры для того, чтобы закрыть каналы хищений?
Периодически представляются в ЦК КП Киргизии, Совет Министров Киргизской ССР докладные о проводимых мероприятиях органами милиции в борьбе с хищениями и спекуляцией опием с предложениями по устранению условий, способствующих хищению и спекуляции.
В этом году представлена докладная с проектом постановления Совета Министров по этому вопросу".
Однако в результате лишь проводились комсомольские рейды на маковых полях да колхозам выделяли новые весы, чтобы приемщики не обвешивали сборщиков опия. Такая позиция, с учетом того что посевы опийного мака расширились, могла объясняться заботами о выполнении плана, наличием более важных проблем. А могла и тем, что кто-то из высокопоставленных руководителей был кровно заинтересован в росте доходов от наркоторговли. Как бы то ни было, и в последующие годы Главное управление милиции продолжало докладывать руководству МВД СССР:
"Из материалов расследования уголовных дел видно, что хищения опия-сырца по-прежнему совершаются во время сбора его на колхозных плантациях преимущественно в Иссык-Кульской, Тянь-Шанской областях Киргизской ССР, частично в Талды-Курганской, Семипалатинской и Алма-Атинской областях Казахской ССР, а также на заготовительных пунктах "Лекрастреста" и на заводах, перерабатывающих этот вид наркотиков. Похищенный опий преступники сбывают обычно спекулянтам, а те в свою очередь — наркоманам в Ашхабаде, Мары, Байрам-Али Туркменской ССР, Ташкенте, Бухаре, Самарканде, Хорезме Узбекской ССР и в отдельных городах Российской Федерации".
Информация