«Русские вообще не у дел»
«На самом деле Ставропольский край под видом борьбы с «засильем кавказцев» превращен в колонию. Он не получает ничего с продажи зерна», – заявил газете ВЗГЛЯД Максим Шевченко. Так он прокомментировал межнациональные конфликты на Ставрополье и назначение нового врио главы региона.К 2020 году доля граждан России, положительно оценивающих межэтнические отношения в стране, возрастет до 65%, а уровень толерантности к представителям другой национальности – до 85%. Такие цели ставит перед собой Минрегион, заявила на днях статс-секретарь, замминистра регионального развития Светлана Иванова.
Выступая на дискуссионной площадке в рамках съезда «Единой России», которая была посвящена обсуждению указа президента от 7 мая 2012 года «Об обеспечении межнационального согласия», она напомнила, что в конце августа принята ФЦП «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России».
До 2020 года на нее выделяется 6,8 млрд рублей, в том числе 4,6 млрд рублей из федерального бюджета. «В частности, на региональном уровне будут созданы центры мониторинга межнациональных отношений и call-центры по приему информации о конфликтах и предконфликтных ситуациях. Будет определен регламент оперативного реагирования на такие ситуации и предусмотрена ответственность должностных лиц, если они бездействуют. В 2014 году планируется завершить формирование федеральной системы мониторинга», – напомнила она.
Тема борьбы с нелегальной миграцией, которая имеет прямое отношение к национальному единству, также получила развитие в последние дни. Так, назначение на должность врио губернатора Ставрополья бывшего ямальского губернатора Владимира Владимирова заставило многих экспертов предположить, что жесткие меры, предпринятые им касательно проблем миграции на территорию Ямала, будут внедряться и в Ставропольском крае.
Напомним также, что в четверг президент Владимир Путин высказался за ужесточение требований к мигрантам и предложил правительству и законодателям подумать, в каких видах деятельности иностранцев можно заменить россиянами.
Отметим, что, по данным ВЦИОМ, более половины россиян выступили за ужесточение миграционных законов и назвали большое количество приезжих отрицательным явлением.
На вопросы о проблемах межнациональных отношений, нелегальной миграции и целесообразности новой федеральной программы газете ВЗГЛЯД ответил эксперт по проблемам этнической и религиозной политики, журналист Максим Шевченко.
ВЗГЛЯД: Максим Леонардович, очевидно, что тема единства нации сегодня тесно переплелась с проблемой миграции. Недавно Ставропольский край возглавил бывший вице-губернатор Ямала Владимир Владимиров, местный уроженец, казак по происхождению. Известно, что власти Ямала, пользуясь статусом приграничной зоны, попросту запретили въезд всем желающим на свою территорию. Стоит ли Владимирову использовать ямальский опыт на своей малой родине?
Максим Шевченко: Ямал – это особая территория, где население сконцентрировано вокруг источников тепла, то есть городов. Никто там не мигрирует, чтобы селиться в тундре. Там никто не выживет. А города всех не вместят. Денег много, но города небольшие. Поэтому на Ямале регулирование миграционного потока – вынужденная вещь. Что касается Ставропольского края, то опыт Ямала там неприменим. Это совсем другой регион. В нем должны быть иные способы регулирования.
Подробно изучая межнациональные конфликты в Ставропольском крае, я пришел к выводу, что это криминально-экономический конфликт, причиной которого является земля. В частности, в крае за последние годы замечена тенденция перевода пастбищных земель в пахотные – под засев зерновыми.
Почему так происходит? Ставропольский край был одним из крупнейших экспортеров мяса в советские годы. Поголовье скота просто уничтожено, вырезано, это невыгодно. Сегодня засевают землю, даже накачивая ее удобрениями, а после вывозят зерно, например через Новороссийск, на мировой рынок и уводят деньги в офшоры. В итоге Ставропольский край вообще ничего с этого не получает. Крайне выгодный бизнес. На самом деле Ставропольский край под видом борьбы с «засильем кавказцев» превращен в колонию. Он не получает ничего с продажи зерна.Такая же ситуация и в Минеральных Водах. За многими санаториями, которые на самом деле представляют собой развалины, и за многими объектами точечной застройки в курортной зоне, где вообще ничего строить нельзя, стоят различные офшорные фирмы, которые выводят свои деньги за границу.
Или взять, например, тот же Нефтекумский район Ставрополья. Нужно было изгнать даргинцев, которые туда десятилетиями гоняли скот из Дагестана, чтобы перевести земли в иной вид – под пахотные цели. А вспомните ярые и бесконечные споры по поводу хиджабов у ногайцев – это была та же самая попытка надавить на этот народ, чтобы они были поуступчивей с землями, которые должны уйти под зерновые культуры. Получается, что Ставропольский край располагает обширными природными богатствами, но не может ими распорядиться, потому что они полностью криминализованы.
Второй вопрос – это крупнейший в регионе Горячеводский рынок в Пятигорске. Хозяева этого рынка – армяне, греки, евреи. Русские в крае ограблены прежде всего бюрократией. Колхозы-миллионеры под лживыми поводами распущены. Землю у людей отобрали. Сейчас эта земля под видом казачьих обществ передана неким акционерным организациям, в которых состоят по 2–3 человека, как правило, атаманы. Потом эти земли сдают в аренду тем же кавказцам. Израильские компании там тоже земли арендуют. Русские вообще не у дел, а стрелки потом переводят на кавказцев, а не на местный криминал вкупе с бюрократией и разного рода жуликами, выдающими себя за казаков.
Миграционная политика в крае просто чудовищная. Для работы в сельском хозяйстве завозят китайцев, вьетнамцев, киргизов, таджиков. Уж если где и есть работорговля в смысле незаконного использования труда мигрантов, то Северный Кавказ и Ставропольский край здесь не отстают от Москвы.
Кроме того, Ставропольский край очень сильно связан с Ямалом, потому что в Нижневартовске ногайцы и кумыки имеют представительства. Многие семьи в Ставрополье кормятся за счет Нижневартовска или Ноябрьска. Люди работают там вахтовым методом и оттуда посылают деньги. Мне кажется, это очень умное назначение губернатора. По крайней мере, этот человек регулировал на Севере достаточно непростую ситуацию в межнациональных отношениях. И думаю, что если он правильно подойдет к тому, что происходит на Ставрополье, он справится.
ВЗГЛЯД: Сейчас число россиян, позитивно оценивающих межэтнические отношения в стране, составляет всего 52%. Принятая с подачи Минрегиона ФЦП обещает поднять эту планку до 65%, причем уровень толерантности к представителям другой нации по сравнению с сегодняшними 53% до 85%. Имеет ли смысл ставить перед собой такие четко-математические цели, ведь работа ФЦП зависит не только от регионов, но и от других факторов?
М.Ш.: Конечно, ставить цели в таких деталях с процентами – достаточно трудно, потому что социология зависит от того, как задать вопрос. Надо оценивать не по таким показателям, а по содержательности проектов, которые предлагаются в рамках этой программы. Хотя я не исключаю и социологическую оценку программы. Мне просто неизвестно, откуда берутся эти 65%, но в целом, с учетом того, что раньше никто в нашей стране не занимался на стратегическом уровне межнациональными отношениями и многообразием народов, тут можно сделать многое, если захотеть.
Надо смотреть на конкретные проекты, которые они предлагали. Я считаю, что в большей степени на массовое сознание людей влияют фильмы, система документальных фильмов – народы России, лица России, идущие по федеральным каналам. Например, сериалы, где главные герои – хорошие полицейские, к примеру, русский и кавказец. Люди позитивно реагируют на то, с кем они могут себя ассоциировать. Представление народов России в художественных произведениях, произведениях массовой культуры должно быть главной затратной статьей бюджета, на мой взгляд. Хотя, конечно, бюджет также должен выделяться на поддержку национальных культурных автономий. Не все ведь народы привязаны к территориям и имеют местное финансирование. Есть проблема с группами мигрантов из других регионов, проблема землячеств, проблема больших городов и так далее.
Массовая нетерпимость возникает в представлении глобального образа «другого» или «чужого» в наиболее массово влияющих на сознание аудитории телевизионных ресурсах. Поэтому я бы, будь моя воля, выделил основную часть этого бюджета на производство фильмов и сериалов.
ВЗГЛЯД: Одна из статей федеральной программы направлена на улучшение инвестиционной привлекательности в регионах, в том числе Северного Кавказа, который выделен отдельно. Достижима ли эта цель?
М.Ш.: Инвестиционная привлекательность Северного Кавказа не будет улучшена до тех пор, пока там не будут созданы работающие механизмы государственного, финансового и социального развития, которые бы были дистанцированы от коррупционных схем. Инвестиции в Северный Кавказ отсутствуют не потому, что кавказцы плохие, а потому, что там все решается по принципу из «рук в руки». В некоторых регионах Северного Кавказа не могут работать никакие банки, кроме тех, что отмывают деньги. А в некоторых регионах, допустим, в Ставропольском крае, Карачаево-Черкесии, постепенно выстраиваются нормальные финансовые и страховые институты.
Просто так инвестировать без каких-либо гарантий никто не будет. Вот приходит человек и говорит: «У нас юридическое лицо, есть проект, дайте нам миллиард». Но извините, кто гарантирует наши риски? Основная масса инвестиций там идет под откат и обналичивание. Поэтому система нормального функционирования государственных или частных финансовых институтов не выстроена. И связано это не с имиджем, а с экономическими и коррупционными проблемами. Когда они будут решены, над чем, кстати, сейчас бьется Александр Хлопонин и за что в какой-то степени взялся Игорь Сечин, люди начнут инвестировать в Северный Кавказ, независимо от позитивного или негативного образа. Просто потому, что это очень рентабельно. А пока эти инвестиции на местном уровне ничем не защищены, риски превышают возможность выигрыша.
ВЗГЛЯД: Статс-секретарь Светлана Иванова рассказала о том, что на региональном уровне планировалось создать центры мониторинга межнациональных отношений и колл-центры по приему сообщений о конфликтных и предконфликтных ситуациях. Кроме того, весной сообщалось о создании центров толерантности, которые могли бы пропагандировать культуру других народов страны. Насколько вы приветствуете подобные идеи?
М.Ш.: Я был сторонником центров мониторинга и писал этот проект. Было четко определено, что они будут из себя представлять, чем будут заниматься, в чем их смысл. Центры толерантности – для меня нечто абстрактное. Я не понимаю, что они будут делать, а им ведь выделено немалое количество денег. Они что, будут собирать людей в аудиториях и говорить обо всем хорошем, как в советское время делало общество «Знание»? Наша страна уже несколько десятилетий смеялась над этими обществами, их попытками сказать: «Да любите друг друга!». Православная церковь с этим справляется гораздо лучше.
Так что я считаю, что все это фикция, которая закончится «пшиком», и хорошо, если обойдется без скандала. Такие вопросы надо решать на региональном и федеральном уровнях. И акцент в работе необходимо ставить на средства массовой информации, а не создавать какую-то номенклатурную позицию и выделять им деньги.
ВЗГЛЯД: А если все-таки будет создан мониторинг и сеть по обеспечению мониторинга, как будет организовываться сбор информации?
М.Ш.: Он может организовываться социологическим способом, что будет способствовать развитию региональной социологической науки, когда местные социологи будут получать подряды и заказы на какие-либо исследования.
Инвестиции ведь – это не только денежная составляющая, но и способ привести интеллектуальные силы в регионы. У нас все время говорят, что интеллигенция в регионах нищая, ну так дайте этой интеллигенции работу и бюджет! Кроме того, есть еще эмпирический способ, заключающийся в работе с экспертами, например, экспертные интервью. Всегда есть люди, которые лучше других понимают, что и как происходит.
В любом случае, центры по сбору информации должны подчиняться не Минрегиону, а представительствам Совета по межнациональным отношениям при президенте в регионах или в полпредствах. Конечно, они будут взаимодействовать с Минрегионом. Однако задача исполнительных органов власти – следить за исполнением законов и исполнением бюджета. А политические структуры, в частности совет при президенте, которые не имеют формального статуса, обладают большим потенциалом. Нечиновничий взгляд на проблему – свободный, независимый и внесистемный – позволил бы более точно и внятно ее оценить.
Я всегда был сторонником развития внешнего аутсорсинга. Ведь любая система, какая бы она ни была, сама себя сечь не будет. Любой чиновник, даже если видит проблему, сразу понимает, что его могут сделать крайним в этой проблеме, и в вышестоящую инстанцию он пошлет более благоприятную картину, чем она есть на самом деле. Это свойство любой системы.
А если у человека нет интересов карьерного роста, он, работая на контрактной основе и будучи вынесенным за рамки этой системы, даст гораздо более взвешенную, независимую и жесткую оценку того, что происходит.
Не нужно развивать внутриведомственные оценочные структуры. На мой взгляд, они не способны в силу своей природы дать жесткую оценку. Даже если среди них там будут работать самые честные и передовые ученые, им никто не позволит обнажить правду, или эти оценки будут носить крайне закрытый характер и проходить только по ведомствам ФСБ и МВД.
Именно внешние структуры, как, например, Центр стратегических исследований, способны давать справедливые оценки, готовить ежегодные доклады, проводить ежемесячные или еженедельные мониторинги в зависимости от необходимости.
ВЗГЛЯД: В феврале в Госдуму был внесен законопроект, позволяющий увольнять мэров, потакающих межнациональной розни или допускающих ее. С октября он вступил в силу. Поддерживаете ли вы его?
М.Ш.: Мне ни в коей мере не жалко никаких мэров и каких-либо бюрократов вообще. Если они создали в России систему так называемого бюрократического абсолютизма, то пусть играют по правилам, чтобы любого бюрократа можно было взять за шкирку и выкинуть куда угодно, хоть на скамью подсудимых, хоть на улицу. Здесь идея контроля за бюрократами – правильная.
Мэры не должны участвовать в разжигании межнациональной розни и конфликтах и даже быть заподозренными в их поддержке. Ведь все конфликты такого рода имеют криминально-экономическую подоплеку. Никаких чистых межнациональных конфликтов не существует. Ни один народ не станет ненавидеть другой только из-за цвета кожи, языка или религии. Это могут лишь делать отдельные группы маргинальных мыслителей. Как правило, все конфликты, которые мы знаем, это и Кондопога, и Сагра, и Пугачев, имеют криминально-экономическую подоплеку.
Это конфликты скрытых групп, как правило, криминальной направленности, ведь некриминального бизнеса в регионах практических нет. Используют наличные деньги и осуществляют незаконные или полузаконные переводы земли в другой тип функционирования, эта борьба оформляется фразами «Черные достали!». Например, одни кричат: «Здесь все заполонили таджики!», а потом выясняется, что это все организовали против них, к примеру, армяне или кто-то еще. Так часто маскируются конфликты между мафией и наркоторговцами. Нет конфликтов межнациональных, есть конфликт криминально-экономических интересов, которые в информационном пространстве прикрываются в форме межнациональных или межрелигиозных противоречий.
Поэтому мэры и другие руководители, которые замешаны в коррупционных махинациях и решают их посредством межнациональных конфликтов, должны быть наказаны по всей строгости закона. Это двойное преступление – они участвуют в незаконном обороте денег и для прикрытия используют расшатывание общества, межнациональные конфликты.
Информация