К вопросу о перезагрузке российской внешней политики в ситуации нарастания внешних угроз
Авторы этой статьи неоднократно высказывались по поводу ущербности концепции «мягкой силы», взятой не так давно на вооружение российской дипломатией. Уверены: политика «мягкой силы» — в том виде, в каком она зафиксирована в официальных документах МИД РФ и в ситуации, когда разного рода кровавые события все чаще разворачиваются вблизи российских границ – не просто нонсенс, но преступление против России и её народа. В частности, последние события в Сирии, в результате чего мир вновь подошел к опасной черте, — еще один аргумент в пользу необходимости кардинального пересмотра российской дипломатией всей своей внешнеполитической доктрины.Принятие подражательской и бессодержательно-аморфной концепции «мягкой силы» было обусловлено отсутствием у России стратегии внешней политики как таковой: горбачевская перестройка разрушила систему внешнеполитических приоритетов советского руководства, в ходе же козыревской и последующих «реформ» МИД РФ адекватного понимания новых приоритетов, вытекающих из национальных интересов России, а не только из интересов её бюрократии и олигархических корпораций, не могло быть достигнуто по определению.
Утверждение руководством МИД РФ и руководством страны доктрины «мягкой силы» стало первой попыткой российской дипломатии отказаться от козыревщины во внешней политике хотя бы на уровне выработки конкретных стратегем. Но названная доктрина оказалась поделкой и подделкой — фиговым листком, которым руководство МИДа некоторое время назад заткнуло срам неспособности нового политического класса России определиться со стратегическим видением своей внешней и какой-либо еще политики… Но сегодня пришло время выстроить, наконец, Стратегию конкретных действий России на международной арене, которая бы в полной мере отвечала национальным интересам Российской Федерации, а также корреспондировалась со стратегиями оборонной, миграционной, национальной, интеграционной и иными национальными политиками России, которые, как известно, на сегодня также не соответствуют существующим вызовам и угрозам в силу засилья в них разного рода либерально-прозападных идей и штампов.
Каковы должны быть, с нашей точки зрения, основные направления (контуры) новой внешнеполитической доктрины Российской Федерации?
Во-первых, очевидно, что основой эффективной Стратегии внешней политики России должен стать отказ от либеральной методологии (скрывающейся за понятием «мягкая сила», в котором все содержание сводится к первому слову, означающему мягкотелую, беззубую, пассивную, трусливую и вообще – никакую политику) принятия решений, основанной на разного рода заигрываниях с якобы демократическими странами, односторонних уступках своим зарубежным якобы партнерам и сведением всей внешней политики к голубино-страусиной тактике запоздалого и вялого реагирования на внешние раздражители. Отказ от либеральной политики России на международной арене должен произойти в пользу пронациональной по содержанию, прагматичной по методологии и последовательно-жесткой по форме новой внешнеполитической концепции, которую можно (по аналогии с известной эволюцией американской дипломатии) назвать политикой «умной силы», но лучше обойтись без подражательства и определить её как доктрину «защиты российских и евразийских интересов».
Во-вторых, защита евразийских интересов должна стать прерогативой не только России, но группы союзных стран, заинтересованных в суверенности своего развития. В этом смысле необходимо развивать форматы коллективной и паритетной ответственности группы евроазиатских стран за обеспечение безопасности, как минимум, на центрально-азиатском, мало-азиатском и кавказском направлениях.
В-третьих, под жесткостью внешней политики должно пониматься не применение насилия по отношению к своим противникам, не радикальность позиции и, тем более, не жесткость риторики (столь любимой некоторыми безответственными персонажами российской политики из числа, прежде всего, депутатов-популистов – этаких российских миниМаккейнов), но жесткость исполнения дипломатами, чиновниками и прочими участниками внешнеполитических процессов поручений главы государства, Совета безопасности и МИД РФ.
В-четвертых, новая внешнеполитическая доктрина России должна преследовать достижение принципиально новых целей: не утверждение на постсоветском пространстве разного рода либеральных глупостей вроде продвижения «идеалов свободы и демократии» американо-европейского образца (а по сути, ценностей потребительства, мультикультурализма и глобализма, толерантности к террористам и религиозным радикалам при нетерпимости к самобытным национальным культурам и политическим режимам и т.п.), но эффективную и бескомпромиссную защиту национальных интересов России и её союзников по ОДКБ, Таможенному союзу, ШОС, СНГ и другим приоритетным форматам интеграции и взаимодействия.
В-пятых, позиция российской стороны в любых внешнеполитических процессах должна быть активной, превентивной, упреждающей, формирующей, последовательной, словом — стратегичной, что подразумевает наличие у внешнеполитических и силовых ведомств соответствующих институций анализа, прогноза и информационного влияния, а также наличие в стране механизма выработки и принятия решений стратегического характера.
Россия обязана выработать свою собственную и долгосрочную повестку дня в отношении каждого региона мира и активно продавливать свою позицию на всех мыслимых и немыслимых международных площадках – не только в Совбезе ООН. Россия должна принимать активное участие и занимать наступательную позицию в ключевых международных организациях вроде МАГАТЭ и ОЗХО (Организация по запрещению химического оружия) и международных группах экспертов, занимающихся расследованиями военных преступлений и случаев распространения тех или иных видов вооружений — не только ядерного или химического оружия, но и, к примеру, ДРОНов. Это тем более необходимо в ситуации, когда американский истеблишмент официально провозгласил – устами Барака Обамы – исключительность США, и такая позиция становится реальной угрозой и для России, и для Евразии, и для мира в целом.
В случае с поступлением в Совбез ООН, в ПАСЕ и т.п. любого проекта резолюции, затрагивающей российско-евразийские интересы, у наших дипломатов должен быть загодя подготовлен свой вариант проекта резолюции. Российская дипломатия не должна церемониться с политиканами вроде Франсуа Олланда в случае, если их действия направлены против России, и ни один политик или чиновник, совершивший преступление против Российской Федерации (вроде того же Саакашвили) не должен уйти от ответственности за совершенные им преступления. Соответственно, ни одно действие зарубежных спецслужб (а уж тем более спецслужб таких стран, как, к примеру, Катар) не должно оставаться без адекватного ответа со стороны спецслужб российских.
В-шестых, Россия не должна упускать из виду и спускать на тормозах «застарелые» проблемы типа продвижения на восток американской ПРО или милитаризации Косово. Действуя по принципу «Карфаген должен быть разрушен», российское руководство должно неустанно долбить мировую общественность напоминаниями и предупреждениями об агрессивном характере американских военных проектов. Кстати, учитывая, что предлогом для установки американских систем ПРО в Чехии и Польше стала «Иранская угроза», а буквально на днях Запад начал перезагрузку отношений с Ираном, Россия просто обязана поставить вопрос о демонтаже этих систем.
В-седьмых, Российская Федерация обязана активизировать свою политику в продвижении за рубежом своих экономических проектов. И это касается не только продажи российских вооружений на мировых рынках без оглядки на решения американских судов или выбивания долгов из новых антироссийских правительств стран-должников России, но также позиции РФ на рынках углеводородов. Так, если западные игроки «заказывают» Газпром «Гринпису», протестующему против разработки арктических месторождений, то и Россия должна занять предельно жесткую позицию в отношении предполагаемых нефтяных разработок западными компаниями в тех или иных частях света. Например, в отношении планов Украины начать нефтяные разработки (при участии компании Shell) на шельфе Черного моря, что может привести к еще более катастрофическим последствиям, чем бурение скважин в безлюдных северных морях.
В-восьмых, необходима серьезная реорганизация Службы внешней разведки, ФСБ, МИД РФ, Министерства обороны России и других структур под новые задачи, связанные с достижением стратегических целей и обеспечением защиты евразийского пространства от проникновения в него субъектов враждебного действия.
Сегодня существует опасность, что под предлогом «повышения эффективности» силовых структур в преддверии эскалации военных конфликтов на Ближнем Востоке и их распространения на страны кавказского региона, реорганизация силового блока ограничится структурными перекройками (объединением СВР с ФСБ и проч.), что только ослабит силовой блок. Главным направлением модернизации силового блока должно стать формирование долгосрочного государственного заказа на выполнение силовыми ведомствами конкретных задач, а также укрепление этих структур, восстановление дееспособности ГРУ и некоторых других спецподразделеницй Министерства обороны РФ… Разумеется, рост эффективности силовых структур невозможен без их кадровой чистки – и начинать нужно с принятия конкретных и публичных наказательных решений в отношении бывшего министра обороны РФ В.Сердюкова и его подельниц.
Ключевым полигоном обкатки новой внешнеполитической доктрины должны стать Ближний Восток и южное направление в целом, поскольку именно отсюда сегодня распространяется террористическая и иная зараза в направлении российских границ. Именно на южных направлениях (Ближний Восток, Кавказ, Центральная и Малая Азия) Россия должна переходить от тактики реагирования на происходящие события и процессы к стратегии активного продвижения своих геополитических интересов.
Соответственно, на примере развития текущей ситуации на Ближнем Востоке (вокруг Сирии) и соответствующих действий России в данном регионе все вышесказанное предполагает:
активизацию внешнеполитических действий Российской Федерации в данном регионе по всем направлениям – от действий дипломатического характера до активизации в странах ближневосточного региона разведывательных, информационных и иных операций;
- усиление борьбы с террористическим подпольем на Северном Кавказе и изменение Стратегии социально-экономического развития региона с переходом от накачки северо-кавказских республик бюджетными деньгами к реализации в них «проектов развития» под контролем федеральных госкорпораций; постановку под контроль спецслужб перемещений граждан России по маршрутам Россия-Турция-третья страна и обратно с соответствующими расследованиями подобных перемещений;
- реализацию совместных «проектов развития» в странах Южного Кавказа и, в частности, «Большого инвестиционного плана» Таможенного союза в Республике Армения; подключение к реализации этого плана Ирана и других государств региона; — —- формирование предложений по присоединению к Таможенному союзу и/или Зоне свободной торговли СНГ также Грузии и Азербайджана;
- объявление постсоветского пространства зоной «коллективной ответственности евроазиатских стран» и создание пояса безопасности у южных границ России путем двусторонних соглашений со странами ближнего зарубежья и формирования многопрофильных закрытых территорий в ряде азиатских стран;
- поддержку различных форматов независимого от диктата США диалога азиатских стран и, прежде всего, формата «исламской четверки» (Египет, Саудовская Аравия, Турция и Иран) как способа самостоятельного поиска решений политических и иных проблем в регионе ведущими державами исламского мира;
- поддержку идеи и практики славяно-тюркского цивилизационного единства, например, в формате расширения состава Таможенного союза за счет тюркоязычных и славянских стран и формирования Евразийского экономического союза с участием стран не только ближнего, но и дальнего зарубежья; учреждение столицы ЕврАзЭС в связке Астана-Омск (по аналогии со столицей Евросоюза в Брюсселе-Страссбурге) и, таким образом, формирование объединенной транспортно-логистической агломерации, единой евразийской коммуникационно-образовательной системы и Международного центра Евразийского сотрудничества – своего рода «евроазиатской ООН»;
- включение стран Ближнего Востока и Малой Азии в систему активных двусторонних отношений с Российской Федерацией и активизация взаимодействия России не только с реальными союзниками вроде Ирана и Сирии, но также с потенциальными союзниками, партнерами и контрагентами, играющими роль ведущих региональных игроков и, прежде всего, с Турцией, Израилем и Египтом (нужно понимать, что элиты названных стран расколоты – и этим нужно пользоваться, формируя и поддерживая в названных странах антизападные силы) – вплоть до предложений о заключении с данными странами (например, с Израилем) разного рода интеграционных соглашений;
- создание системы коллективной ответственности и взаимодействия стран центрально-азиатского региона, Казахстана и России на афганском направлении;
- активные действия России на славянском и православном направлениях – без оглядки на позицию европейских «партнеров» и Ватикана, в частности – продвижение разработанного украинским филиалом Института ЕврАзЭС концепта Славянского культурного союза со столицей в Киеве;
- поддержку предложения Президента Приднестровской Молдавской Республики Евгения Шевчука о присоединении ПМР к Таможенному союзу, объявление о начале процедуры присоединения ПМР к ТС и Зоне свободной торговли СНГ в случае вступления в ЕС Украины и Молдавии;
- пересмотр внешней политики России на европейском направлении – выход за пределы лукавого тезиса о формировании «Большой Европы» от Лиссабона до Владивостока (рассматриваемого европейскими политиками в усеченном виде: как пространство от Лиссабона до Урала) и продвижение иной формулы – формирования Евразийского союза от Владивостока до Белграда;
- активизацию российской дипломатии на тихоокеанском направлении, в том числе – через активизацию работы России в ШОС, БРИКС и АТЭС; развитие и реализацию «проектов-связок» (Хабаровск-Харбин и Владивосток-Саппоро) на китайском и японском направлениях;
- начало подготовки в Вооруженных силах РФ и в других силовых ведомствах спецподразделений, способных осуществлять эффективные контртеррористические действия, в том числе – за пределами территории России;
- обеспечение координации действий из единого центра государственных СМИ, имеющих свои корпункты в ближневосточных странах, расширение числа этих корпунктов и бюро и их соответствующее материальное и кадровое обеспечение.
Понятно, что эти и некоторые другие направления внешней политики России должны быть отстроены как единое и непротиворечивое целое и замыкаться на реорганизованный Совет безопасности России и специально созданную при нем группу (или несколько групп) стратегического анализа и планирования.
Понятно также и то, что рост эффективности внешней политики России невозможен без достижения динамичного экономического роста и осуществления качественных перемен во внутренней политике. Руководство России не сможет выйти в режим эффективной защиты национальных интересов на международной арене, если не сменит курс с либерально-компрадорского на патриотически-модернизационный; хотя принятие новой внешнеполитической доктрины, в принципе, может стать катализатором смены внутриполитического курса.
Не вызывает сомнения тот факт, что политика, проводимая Правительством Дмитрия Медведева, не соответствует тем новым приоритетам во внешней и внутренней политике России, которые становятся ответом на новые и растущие внешние и внутренние угрозы. Нынешний состав Правительства не адекватен не только в силу господствующей в нём либеральной методологии принятия решений, но также в силу элементарной неэффективности и коррупционности, а потому нуждается в серьезной кадровой модернизации. С нашей точки зрения, важнейшим условием запуска новой Стратегии внешней политики России (и, как следствие, приведение в соответствие с растущими угрозами политики внутренней) и её первым шагом должна стать фундаментальная зачистка силовых структур и МИДа от либералов и прочих «агентов влияния» зарубежных разведок и транснациональных корпораций. В противном случае ни одно из названных направлений не заработает, а Россия вынужена будет по-прежнему плестись в хвосте событий, теряя одну внешнеполитическую высоту за другой и уговаривая мировых жандармов – с позиций вынужденного «миротворца» — от применения силы сначала в отношении Сирии, затем Ирана, затем какой-нибудь центрально-азиатской или кавказской страны, а затем и в отношении самой России, разменивая свои стратегические интересы на достижение сиюминутных и сомнительных выгод и передышек.
Информация