Военные вызовы нарастают
На исходе ещё один год, впереди очередной, 2014-й. Наступила пора подводить итоги и делать прогнозы по развитию различных процессов в военно-политической сфере как на ближайшую, так и на более длительную перспективу. Именно такую задачу поставил Президент РФ Владимир Путин, когда, встречаясь в Кремле 19 ноября этого года с высшим командным составом силовых министерств и ведомств страны, заявил: «Мы должны в полной мере представлять характер и перспективы военно-политических процессов, которые разворачиваются в современном мире, чётко понимать, какие потенциальные угрозы могут влиять на ситуацию вокруг нашей страны…»Нет необходимости подчёркивать, что долгосрочные прогнозы в этой области должны помогать вырабатывать важнейшие государственные решения по перспективному развитию отечественного оборонно-промышленного комплекса и Вооружённых Сил для надёжного обеспечения безопасности страны и её граждан, а также союзников России. Основа для данного прогноза – значительный исторический период развития ракетно-ядерных и противоракетных вооружений, перспективные планы ведущих стран Запада во главе с США по их совершенствованию, политические заявления на высоком и высшем военно-политическом уровне, определяющие возможность реального применения военной силы в региональном и глобальном масштабе на долгие годы.
Их оценка и анализ позволяют предположить, что в долгосрочной перспективе сохранится соперничество на международной арене Российской Федерации и Североатлантического союза. Оно будет вестись с разной степенью интенсивности, и инициатором останется Трансатлантический альянс. НАТО продолжит проводить наступательную линию, направленную на обеспечение доминирования в глобальном масштабе, расширение своего состава за счёт приёма новых членов, в том числе сопредельных с Россией государств, будет оказывать на неё перманентное военное давление, в частности путём размещения у её границ различных сил и средств передового базирования. Стратегическими перманентными целями Соединённых Штатов и НАТО останутся ослабление военной и экономической мощи Российской Федерации, а также недопущение укрепления СНГ в социально-экономическом и военном плане.
Ведущую роль в военном альянсе западных государств по-прежнему будут играть США, которые и в рамках трансатлантического блока, и в индивидуальном порядке будут также стремиться к наращиванию военной мощи. В частности, в течение двух-трёх десятилетий произойдёт полное обновление американской стратегической ядерной триады (МБР, БРПЛ и ТБ). Вашингтон не откажется от коренного пересмотра своих ядерных установок в виде доктрины наступательного ядерного сдерживания путём устрашения, не пересмотрит её ключевого положения о возможности применения ядерного оружия стратегического и тактического назначения в первом превентивном ударе по группе отдельных государств, относящихся к потенциальным противникам. Американские СНВ оставят в своём ядерном арсенале значительный возвратный потенциал в качестве активного резерва в виде «оперативно неразвёрнутых боезарядов СНВ», который относительно «оперативно развёрнутых боезарядов» будет достигать 25–50 процентов (летом текущего года он составлял 65 процентов).
США продолжат боевое патрулирование своими ПЛАРБ и стратегическими субмаринами, переоборудованными под обычные виды вооружений (ПЛАРК), включая установку на них крылатых ракет и иных высокоточных и высокоскоростных систем большой дальности, морских акваторий, примыкающих к территории Российской Федерации. Вашингтон не пойдёт на переговоры с Москвой об ограничении патрульной деятельности ПЛАРБ, ПЛА и ПЛАРК вблизи берегов Российской Федерации и США на основе взаимности.
Соединённые Штаты будут всячески сопротивляться вывозу из Европы своего ТЯО, которое будет перманентно подвергаться модернизации и обновлению. Перспективные авиабомбы с ядерной начинкой типа В-61-12 тактического назначения по-прежнему будут доставляться стратегическими бомбардировщиками В-2 и их новым вариантом, который появится после снятия с вооружения В-52Н. Под контролем Пентагона на территории четырёх европейских государств и азиатской части Турции останутся до 10–13 централизованных баз хранения ТЯО.
Последующие американские администрации не пойдут на создание безъядерного мира, полностью свободного от ядерного оружия и средств его доставки, и оставят в стороне реализацию этой чисто пропагандистской идеи, озвученной президентом Бараком Обамой. Вашингтон будет всячески уклоняться от того, чтобы даже примерно определить сроки выхода на «глобальный ядерный нуль» и этапы ликвидации ядерного оружия, как это было сделано Советским Союзом ещё в 1986 году.
США будут предлагать Российской Федерации различные инициативы в сфере сокращения ракетно-ядерных вооружений на селективной основе, то есть в отрыве от других направлений контроля над вооружениями, которые оказывают существенное воздействие на глобальную стратегическую стабильность. Следует с большой осторожностью воспринимать такие предложения, если они обходят стороной решение проблемы ПРО, ТЯО и обычных вооружённых сил в Европе, игнорируют вопрос о предотвращении размещения оружия в космическом пространстве. Нельзя также допускать, чтобы компромиссы, достигаемые на переговорах по сокращению вооружений, приносили бы большую пользу Соединённым Штатам и НАТО, чем Российской Федерации.
Особое внимание при этом будет уделяться дальнейшему развитию и усовершенствованию ударно-боевых противоракетных систем, которые в основном (до 95 процентов) «уйдут в Мировой океан», то есть будут размещены на борту крейсеров и эсминцев УРО. Если к 2041 году корабли с БИУС «Иджис» составят 27 процентов корабельного состава американских ВМС, то к 2099 году их число может быть увеличено до 50-60 процентов. США продолжат работы по повышению точности поражения, дальности полёта и скорости ракет-перехватчиков, общее количество которых к 2020 году превысит количество развёрнутых носителей СНВ, установленных Договором СНВ-3 (700 единиц), а по боезарядам – к 2040 году или даже ранее. Это приведёт к подрыву и ухудшению глобальной стратегической ситуации вследствие нарушения баланса между стратегическими наступательными и стратегическими оборонительными вооружениями (системами ПРО).
Последующие американские администрации независимо от их партийной ориентации будут упорно отказываться от подписания многостороннего Договора по ПРО, который вводил бы согласованные количественные и качественные ограничения (например, скоростные), а также пространственные ограничения на размещение ударно-боевых систем ПРО за пределами континентальной территории ведущих ракетно-ядерных и противоракетных государств мира.
Уклоняясь от переговоров по предотвращению размещения в космическом пространстве оружия любого вида, в частности противоспутникового, а также сохраняя неизменной доктрину военного доминирования в этой среде, которая с точки зрения международного права практически незащищена от враждебной деятельности в ней (кроме размещения ОМП), Вашингтон, вероятно, создаст ударные космические вооружения класса «космос–космос» и «космос–поверхность».
Следует ожидать, что уже в ближайшее время США совершат прорыв в создании гиперзвукового оружия, а в будущем наращивать его производство с целью обеспечения своего абсолютного преимущества. Можно также с уверенностью прогнозировать появление на вооружении американской армии оружия, которое будет основано на иных физических принципах и ещё больше укрепит превосходство Соединённых Штатов в военной области. В случае достижения успеха в создании и испытаниях подобных образцов вооружений Вашингтон вполне может ослабить опору на ракетно-ядерные силы. Но до какой степени это будет сделано, в настоящее время предугадать и назвать какие-то точные проценты не представляется возможным. Очевидно, всё будет зависеть от степени эффективности замещения ракетно-ядерных сил высокоточным и высокоскоростным оружием, создаваемым на новых физических принципах, а также в обычном снаряжении.
Большое внимание Пентагон и ведущие государства – члены НАТО будут уделять развитию кибероружия и дальнейшей компьютеризации боевых действий, производству автоматических и роботизированных систем ведения огня.
Перспективным направлением оснащения их вооружённых сил станет создание беспилотных летательных аппаратов большой грузоподъёмности с размещением на них наступательных ударных и противоракетных вооружений различной огневой мощи.
Не произойдёт коренного изменения и в американской базовой стратегии: вооружённые силы общего назначения США будут оставаться в Западной и Восточной Европе, АТР, на Ближнем и Среднем Востоке весь рассматриваемый период. По мере таяния льдов в Арктике усилится проникновение американских ВМС с ракетно-ядерным, противоракетным и высокоточным оружием в обычном снаряжении в этот стратегически важный регион.
В складывающихся условиях Российская Федерация должна постоянно работать над совершенствованием собственных видов вооружений, разрабатывать их новые, наиболее эффективные и перспективные образцы, производить их исключительно на своей территории, уделяя при этом повышенное внимание развитию собственных СНВ и ТЯО, сил и средств ПРО и ВКО, а также высокоточных и высокоскоростных видов вооружений повышенной дальности. Следует всячески содействовать развитию наземной, воздушной и морской, а в случае вывода Соединёнными Штатами в космос космических вооружений и космической составляющей национальной системы ПРО. Должны быть сформированы несколько корабельных группировок российского ВМФ океанской зоны действия с пусковыми шахтами вертикального запуска ракет-перехватчиков (до нескольких десятков на корабль). В интересах более эффективного обеспечения обороноспособности нашего государства и контролирования региональных конфликтных ситуаций российскому ВМФ необходимо иметь до трёх-четырёх полноценных авианосцев и до четырёх крупных десантных кораблей-вертолётоносцев с большим водоизмещением.
С целью качественного и своевременного улучшения проведения стратегического анализа и прогнозирования на длительную перспективу (30, 50 и более лет) можно было бы создать принципиально новый постоянно действующий трёхзвенный механизм.
Первое. Все силовые министерства и ведомства Российской Федерации должны иметь подразделения стратегической аналитики и прогнозирования в рамках существующего кадрового состава, в задачу которых входит информирование руководства страны о среднесрочных и долгосрочных прогнозах развития мировой и региональной военно-политической обстановки, а также о ситуации в области своего профессионального интереса в соответствии с профилем функциональной деятельности.
Второе. Следующим звеном могла бы стать компактная (до 10–15 человек) межведомственная рабочая группа стратегической аналитики и прогнозов в военно-политической области под эгидой Министерства обороны Российской Федерации.
Третье. Высшим звеном, как представляется, стал бы небольшой по численности единый Центр стратегической аналитики и прогнозов в сфере национальной безопасности при Администрации Президента Российской Федерации. Этот центр состоял бы из 10 высокопрофессиональных аналитиков, которые подчинялись бы советнику президента по вопросам стратегической аналитики и прогнозов.
Обозначенные три структуры могли бы быть сформированы без привлечения дополнительных бюджетных ассигнований, то есть в рамках существующего штатного расписания. Представляется, что вышеназванные органы, а именно межведомственная группа и Центр стратегической аналитики и прогнозов, готовили бы два раза в год прикладные перспективные аналитические доклады для руководства заинтересованных министерств и ведомств, а также для военно-политического руководства страны. Не исключается возможность и подготовки ими специализированных докладов по отдельным направлениям – в зависимости от развития военно-политической обстановки в мире в отдельные чрезвычайные периоды.
Реализация этих предложений позволила бы наиболее оптимально определять приоритеты военного строительства и использования Вооружённых Сил Российской Федерации, формулировать долговременные задачи по укреплению её обороноспособности, своевременно разрабатывать перспективные виды вооружений, наиболее рационально выстраивать взаимоотношения с другими государствами, обладающими крупным военным потенциалом, а также вести с ними рациональный переговорный процесс в сфере контроля над вооружениями на основе принципов равенства и равной безопасности.
Информация