«Право русского народа на идентичность». Соавтор Конституции рассказал, какие правки в текст назрели к ее 20-летию
«Считаю оправданным исправить ту ошибку, которую мы допустили в начале 90-х годов, когда вообще не включили в Конституцию словосочетание «русский народ», – заявил газете ВЗГЛЯД соавтор Конституции Олег Румянцев. По его мнению, следует признать право русского народа на общегосударственную идентичность, то есть на идентичность в рамках всей Российской Федерации.
Накануне 20-летия Конституции президент Фонда конституционных реформ, соавтор Конституции Олег Румянцев представил доклад экспертов, в котором предлагается дополнить Основной закон тремя новыми главами. Среди экспертов было много тех, кто активно участвовал в создании Основного закона 20 лет назад, в том числе и бывших народных депутатов РСФСР.
«В этом докладе мы предлагаем дополнить Конституцию тремя инициативными главами: «Парламентский контроль», «Гражданское общество» и «Избирательная система и референдум», – сказал Румянцев, выступая в центральном офисе «Интерфакса».
«Чтобы готовить общество к третьему пакету поправок, нужно, чтобы и государственная власть с ним свыклась, и общество его узнало. Поэтому мы бы хотели, чтобы на ближайшие несколько лет эта тема стала обсуждаема в обществе и профессиональной среде», – заявил Румянцев.
Напомним, что президент России Владимир Путин, выступая в начале декабря перед студентами-юристами, допустил изменение Конституции страны, но при этом подчеркнул, что права и свободы граждан должны оставаться незыблемыми. Как сообщал ИТАР-ТАСС, правка при этом должна, по словам Путина, быть очень «осторожной».
О том, почему вообще уже можно править Основной закон и как при этом, в частности, в нем можно впервые закрепить статус русского народа, в интервью газете ВЗГЛЯД рассказал президент Фонда конституционных реформ, в 1990–1993 годах – ответственный секретарь Конституционной комиссии России Олег Румянцев.
ВЗГЛЯД: Олег Германович, когда вы готовили Конституцию, у вас не мелькали иногда сомнения? Не приходила мысль о том, что Основной закон должен быть адекватен обществу, чтобы он работал на практике? Не следовало ли в 1993 году создать Конституцию, которая бы соответствовала? Соответствовала реальному уровню юридической грамотности, уважения к закону у рядовых россиян? Вы, например, твердите про парламентаризм, но по соцопросам видно, что у нас как «настоящую» власть люди воспринимают только президента и правительство. Недавно очередной соцопрос показал, что 40% россиян вообще не понимают, зачем нужен парламент. И это – несмотря на все многолетние усилия властей по развитию юридической грамотности, преодолению правового нигилизма...
Олег Румянцев: Когда ваши коллеги по перу и по гаджету постоянно говорят, какой плохой парламент, что он копировальная машинка, принимает неудачные законы, когда идет массированная атака на представительную власть, это приводит к тому, что люди начинают задумываться о том, нужен ли вообще парламент.Я вам приведу пример: когда в Америке был кризис с принятием бюджета, согласно опросам, уровень доверия Конгрессу США упал до 23%. 58% опрошенных считали, что в целом государственная система эффективная, но вот Конгресс подводит. Это же не означает, что США отказались от разделения властей. Сыграла роль определенная конъюнктура момента. Поэтому когда до 39% упало число считающих, что нам нужна Государственная дума, – это результат достаточно конъюнктурного действия, в том числе и СМИ.
Думаю, грамотность нашего населения не следует недооценивать, но ее еще нужно и воспитывать. Это важно – воспитывать знание Конституции, понимание основ конституционного строя... Воспитание конституционного правосознания граждан – одна из обязанностей государства, одна из целей гражданского общества. И в этом должно быть сотрудничество гражданского общества и государства.
ВЗГЛЯД: Как вы восприняли призыв депутата Госдумы Елены Мизулиной закрепить в Конституции определяющую роль православия? Она подчеркивала, что речь идет об упоминании «значения православия в развитии истории России», а не о «госрелигии» или ее «определяющей роли». «Это не моя точка зрения, это инициатива граждан, под которой сегодня стоит уже более 300 тыс. подписей», – говорила Мизулина...
О. Р.: Я как русский и православный человек считаю, что Русская православная церковь должна не де-юре, а де-факто восстанавливать свой престиж, свою роль, свой высокий авторитет в обществе. Наряду с правом религия – это один из социальных регуляторов общества, и РПЦ – это одна из скрепляющих общую государственную идентичность, прежде всего для русского народа. Русский народ является, безусловно, главной основой многонационального народа Российской Федерации. Но не надо, на мой взгляд, эту роль записывать в Конституции. Это не совсем конституционная материя, это должно осуществляться соответствующими примерами общественной роли православия в жизни нашего общества.
Другое дело, что я считаю оправданным исправить ту ошибку, которую мы допустили в начале 90-х годов, когда вообще не включили в Конституцию словосочетание «русский народ». Это можно было бы исправить одной изящной формулой: что признается и гарантируется право русского народа на общую государственную идентичность. Тем самым мы говорим о том, что многонациональный российский народ принимает Конституцию, при этом признается и гарантируется право русского народа на общегосударственную идентичность.
О чем говорит такая норма? О том, что в Российской Федерации не нужно иметь, например, Русскую Республику, как у нас есть Татарстан. Кстати, в преамбуле татарстанской конституции сказано: «Многонациональный народ Татарстана и татарский народ».
У нас это нужно не в преамбуле, а прямо в разделе «Гражданское общество», потому что это бы признавало естественное право русского народа, что он осуществляет свою государственность в рамках всей Российской Федерации.
ВЗГЛЯД: А как же знаменитые первые слова Конституции? «Мы – многонациональный народ...»
О. Р.: Это предложение, подчеркиваю, никак не затрагивает и тем более никак не отменяет формулу из преамбулы Конституции о том, что «мы – многонациональный народ».
Проблема поиска идентичности есть. Это стоит признать. За этим не стоит национализм. За этим стоит совершенно нормальный поиск русским народом своей идентичности. Мне кажется, признание этой общей государственной идентичности и могло бы удовлетворить как, скажем, либералов-западников, так и консерваторов, что найдена удачная формула – отдана дань уважения огромному значению русского народа и не ущемляются другие этнические общности.
ВЗГЛЯД: Для такой важной правки не придется созывать Конституционное собрание?
О. Р.: Это не затрагивает «несущих» глав Конституции – 1-й, 2-й или 9-й. А раз так, то созыв и Конституционного собрания не потребуется.
ВЗГЛЯД: Накануне юбилея на «ошибку в Конституции» указал полпред Совета Федерации в КС Алексей Александров. Он заявил, что закрепленный в ст. 13 «запрет государственной идеологии» является запретом «пропаганды права со стороны государства, а также пропаганды гуманистических, общечеловеческих ценностей через структуры органов государственной власти, учебные и воспитательные учреждения». «Следует возродить российскую идею, сформулировать основу сплочения – национальную доктрину», – призвал сенатор. Депутат Госдумы, единоросс Евгений Федоров недавно также призвал убрать этот запрет из Конституции. Согласны ли вы? Уместно ли ставить так вопрос, если, как признают и консерваторы, и либералы, общенациональная идея в России вообще пока не нащупана?
О. Р.: С этим можно спорить, поскольку национальной идеей и является построение в России демократического правового федеративного социального государства. Эта национальная идея рациональна...
ВЗГЛЯД: Но это ваша точка зрения. Очень многие, даже парламентские партии ее не поддерживают.
О. Р.: Я не думаю, что другие партии не поддерживают. Задача построения конституционного строя во многом является нашей национальной идеей. Речь идет о Конституции. Эта идея объединяющая и, безусловно, конструктивная и созидательная. Иначе может просто быть набор национальных идей в зависимости от региона, от религиозных предпочтений, от того, западник ты или славянофил.
ВЗГЛЯД: Так, по-вашему, пора убрать этот запрет из 13-й статьи?
О. Р.: Нет, зачем? У нас одной из основ конституционного строя является идеологическое разнообразие. И в этом сила Конституции. Такие предложения повышают «коэффициент шероховатости» в обществе, чего не хотелось бы. Мы сильны своим идеологическим разнообразием. Но при этом Конституция нацеливает нас на единство страны, на единство в многообразии.
ВЗГЛЯД: Ваш клуб в своем докладе накануне юбилея предложил три способа изменений в Конституции: модернизация без изменения самого текста, то есть путем заключения и толкования тех или иных вопросов Конституционным судом. Во-вторых, развитие Конституции путем принятия новых федеральных конституционных законов. И третий путь – созыв Конституционного собрания для пересмотра Конституции. А какой из вариантов с политической точки зрения самый реальный?
О. Р.: Большинство членов конституционного клуба, авторов этого доклада считают разумным сочетание двух первых. С одной стороны, в качестве приоритета мы выдвигаем внесение новых трех глав в Конституцию. С другой стороны, конечно же, нужны толкования КС по тем вопросам, которые этого требуют.
В нашем обществе налицо раскол на консерваторов и либералов. Либералы хотят модернизации. Консерваторы хотят в интересах национальной идентификации задействовать охранные инструменты. Наш клуб попытался примирить две эти противоборствующие стороны.
Мы пришли к пониманию того, что три вещи очень важны. Первое – подключить гражданское общество к управлению государственными делами. В альтернативном случае мы помним, что было в 80-е годы в СССР. Гражданское общество стало альтернативным, вторым – и в итоге оно совершило революцию. Поэтому очень важно, чтобы между гражданским обществом и государством были партнерские отношения, отношения солидарности, если угодно.
Вторая тема – парламентский контроль. Конечно же, хотелось бы наделить парламент возможностью решать вопросы об отставке отдельных должностных лиц. Конечно же, не хватает парламентских комиссий по расследованию именно на конституционном уровне. Многие случаи нарушения прав и свобод человека, казнокрадства, коррупции, конечно, должны получать ответ не только со стороны Следственного комитета, но и парламентских комиссий по расследованию.
Но не менее важна и третья составляющая – связь народного представительства с самим народом, с избирателями. А для этого представляется важным модернизировать избирательную систему. Вот почему такие три главы нами предложены. Это не стремление «подпилить ножку стула», это предложение, которое могло бы объединить эти разные два лагеря на разных полюсах.
ВЗГЛЯД: Так это же шаг к созданию парламентской республики!
О. Р.: России нужен сильный глава государства. Переход к парламентской республике – не для России. Надо понимать, что у нас власть не в двух измерениях (парламент и президент). У нас власть «в 3D-измерении» – у нас еще и федерализм. В таком сложном федеративном государстве должен быть сильный глава.
Во многом благодаря тому, что у института президента есть такие большие полномочия, в 2003 году Владимиру Путину удалось привести уставы и конституции субъектов Федерации в соответствие с федеральной Конституцией. Это очень важное решение, которого не могло бы быть при слабой федеральной власти. Путин завершил тот процесс, который мы начали подписанием федеративного договора в 1992 году при активном участии Конституционной комиссии. Нам нужна сильная власть, но она должна уравновешиваться сильным полномочным парламентом.
ВЗГЛЯД: Конституционный суд не далее как в субботу решал, сохранять ли в прежнем виде положение Основного закона страны о приоритете международных обязательств России, в частности решений Страсбургского суда, перед внутренним законодательством. В итоге суд принял сложное половинчатое решение. Как толкуют его юристы, КС, по сути, оставил за собой право пересматривать решения ЕСПЧ. Но слова о приоритете международных договоров записаны в главе 1 Конституции, которую можно изменять только через созыв Конституционного собрания. Не пора ли, по-вашему, разрешить властям России игнорировать вердикты Страсбурга?
О. Р.: Я думаю, что здесь вопрос может быть решен не столько в толковании Валерия Зорькина, сколько системным толкованием, которое мог бы дать Конституционный суд.
У нас должен быть разумный баланс. Сама преамбула говорит как о возрождении нашей суверенной государственности, так и о том, что мы являемся частью международного сообщества. Наверное, не надо было бы нарушать этот баланс. Это дало бы одной из сторон общественного диспута, который сейчас явно обострился, явный перевес. А перевес здесь не нужен. В том-то и была задача Конституции, чтобы она дала основу для согласия между всегда противоборствующими мегапартиями.
Информация