Рассказ жительницы Славянска Марабейки. "Бежать нельзя Остаться"
Что делать? Как жить дальше? Куда ехать, к кому? И где взять деньги на дорогу? С чего правильно начать НОВУЮ жизнь? Господи, кто подскажет? Жительница Славянска, пережившая бомбежки, размышляет о том, что война не может быть чужой.
За моим окном ссорятся две старушки. Их спор уже доходит до криков. Рядом бегают собаки и неистово лают на них. В данный момент это — единственное, что может меня раздражать.
В этот же момент за тысячи километров от меня люди слышат взрывы. Нет, даже не просто взрывы, а залпы, кононады артиллерии, разрывы снарядов! Это вошло в привычку, это уже не раздражает. Этим живут.
Крики, учащенное дыхание, паника, погибшие мирные жители. Они бежали из дома в подвал, спускались из квартиры в бомбоубежище, хватали в спешке полураздетых детей и важные документы. Бежали. И многие не добегали.
Есть инструкции по спасению утопающих, поведения на воде, противопожарной безопасности, но нет ни одной инструкции или подробного пособия по бегству от войны.
Кому–то это сравнение покажется глупым, но я пишу по своему опыту. Бывают случаи, когда, проезжая по сельской дороге, не желая того, сбиваешь курицу. Она трепещется после и бежит, мечется в разные стороны от полученного шока. И на это невозможно смотреть без боли в сердце.
Мы, пережившие и переживающие войну, подобны этим раненым птицам. Мы бежим в панике, после того, как взрывной волной нас откидывает к противоположной стене подвала. Считаем минуты до наступления утра и бежим, кто куда и как может.
Позади остаются сожженные родные кварталы. Кто–то узнает о потере дома или квартиры позже, когда паника, казалось бы, только начинала спадать. И возобновлялась новая: что делать? Как жить дальше? Куда ехать, к кому? И где взять деньги на дорогу? С чего правильно начать НОВУЮ жизнь? Господи, кто подскажет? Сколько найдется людей, переживших войну и имеющих опыт начала новой жизни с нуля?
Как сложно в панике ехать за тысячи километров в неизвестность. И здесь я могу сказать уже от имени большинства беженцев из Донбасса. Мосты сожжены в прямом смысле слова.
Когда мы приехали в Россию, первое, что почувствовали — защищенность. И долгожданную тишину. Отдыхали у родственников и друзей в Ставропольском крае месяц. Все было непривычным — тишина утром, тишина днём, такая же обстановка вечером и ночью. Мы просыпались от криков петухов, так как жили в частном доме, и это радовало. Непривычными также были разговоры местных жителей на темы НЕ о войне. Мы отдыхали.
Подавать документы было решено для оформления статуса беженцев. Для чего сразу и обратились в местную ФМС. Прошли всю процедуру от и до. И ждали результата. Позже оказалось, что документы, которые мы ждем, будут недействительны в той области, в которую собирались ехать позже. На середине пути бросили оформление и отправились дальше.
Сотни километров перерастали в тысячи, минуты в часы, населенные пункты один за другим, и все — неизвестные. Всё новое — от непривычной разметки дорог до разных акцентов местных жителей. Всё путешествие одновременно радостное и печальное. Радость — от осознания того, что мы в России! Она ВЕЗДЕ — под колесами, по сторонам, и там, за горизонтом! Она красива и могущественна! Флажок, что нам подарили по пути, невероятно поднимал настроение при мимолетном взгляде на него. Печаль и тоска накрывали именно от этой неизвестности, от потери родного, любимого дома и расставания с родственниками. От того, что только Богу известно, что будет дальше с нами.
Мы наблюдали уже не разрушенные здания нашего города, а восхитительную Волгу! Вы видели Волгу? Она вела нас с правой стороны, казалось, бОльшую часть пути. Такой восторг от ее красоты! Как передать вам усталость от дороги? Мы находились в пути по России два дня подряд, по 14 часов. И не важно, что чувствовала я. Важно состояние моего ребенка. Она держалась умничкой! Радовалась новым увиденным городам, смеялась со мной над забавными ситуациями на дороге, терпела. Мы знали, что так нужно. Что, преодолев такое большое расстояние, мы обретем в первую очередь тишину.
Приехав в новый город, в котором решили остаться, мы познакомились с семьей из Луганска. Они вместе с нами проходили медосмотр в местной поликлинике. У молодой пары была очаровательная девочка трёх лет, и так же, как у нас, не было дома... Они убегали с соседями на легковом авто, которое позже было обстреляно украинской армией на КПП. Друзья предоставили им на время квартиру и некоторые необходимые вещи. И эта семья улыбалась. Они убежали из Ада в тишину и мир. Мы обменялись номерами телефонов.
В ФМС я узнала о гостинице, в которую месяц назад поселили беженцев. Администрация города предоставила бесплатное проживания и временную регистрацию, что является огромной помощью для всех приехавших жителей Донбасса.
В эту гостиницу мы отправились на следующий же день. Ляля сразу же познакомилась с детьми, бегающими по коридору на этаже, я интересовалась, кто откуда приехал, и с какой историей. Люди были из разных городов — Донецк, Луганск, Енакиево, Горловка, ...Славянск. Мы общались, плакали (женщины, что поделаешь). Среди проживающих людей в гостинице были учителя, врачи, частные предприниматели. Они все стояли там, в коридоре, в спортивных костюмах, шлепках, комнатных тапочках. И у многих, да–да, у многих, это была практически единственная одежда!
С каждым разом, когда мы приезжали в гостиницу, не переставали удивлять дети, бегающие по коридору в сапожках (летом!) или в обуви не по размеру. Честно, это больно — наблюдать такое зрелище.
Что представляет собой номер гостиницы: коридорчик, небольшая ванная, совмещенная с туалетом, и комната с тремя–четырьмя кроватями (в зависимости от количества проживающих). На стене небольшой телевизор, возле кровати — столик. По сравнению с жизнью в подвалах и бомбоубежищах, это просто рай. За что люди безмерно благодарны!
По правилам гостиницы приготовление пищи в номере запрещено. На первом этаже имеется кафе. Но откуда у людей, приехавших практически без средств, возможность питаться в кафе? Разрешено пользоваться только электрочайником. Еду женщины научились готовить именно в этом чайнике или при помощи кипятильника, так как детей кормить как–то нужно. В таких условиях можно быстро научиться в одном чайнике варить первое и второе, как бы это не звучало странным.
Вопреки всему, дети бегают радостные и счастливые. Детям много не нужно — тишина и коврик с кубиками, который предоставили жители города, узнавшие о беженцах.
Вопрос о трудоустройстве
Все понимают, что официальное трудоустройство без документов невозможно. Все беженцы, которых знаю я, подали необходимые документы для получения разрешения на временное проживание (РВП). Оформлять временное убежище никто, кроме одной семьи, не захотел. Ходят слухи, что, людей, получивших временное убежище в России, по окончанию военных действий, могут депортировать на Украину. Но так как у большинства приехавших разрушены дома и квартиры, люди боятся остаться «за бортом» жизни. Хотя срок оформления временного убежища — месяц, а РВП — два. Поэтому на эти два месяца людям приходится, переступив гордость, соглашаться на низкооплачиваемую и иногда неприятную работу (мытье посуды, полов, туалетов), имея при этом иногда даже по два высших образования.
Много людей читают и поддерживают меня в Твиттере с первых взрывов в Славянске. Они со мной круглосуточно. Они переживают за мою семью, как за близких людей, и за это огромное спасибо!
Глядя на детей без обуви и одежды, я не смогла купить Ляле куклу, как просили меня друзья из Твиттера, приславшие предварительно деньги. Именно с Лялей мы решили купить продукты детям — печенье и йогурт. В гостинице 20 детей. Все были очень рады сладостям, а малышка в сапожках — новым туфлям. И нам тоже было приятно. Ведь столько малышей одновременно хоть на минуту, но стали счастливыми)
После размещения фотографий в твиттере, люди оказали денежную помощь, на которую нам удалось закупить гораздо большее количество продуктов. Это — тушенка, гречка, макароны, растительное и сливочное масло, консервы, сахар, картофель и самые необходимые медикаменты. Три дня подряд наши вечера состояли из закупки, фасовки и распределения продуктов между жителями гостиницы. Иногда приходилось делить пачку макарон на троих человек, чтобы никого не обидеть. Может показаться, что эта помощь для людей лишняя, и людям пора самим обеспечивать себе жизнь, но как быть в таких ситуациях: три женщины с детьми, возрастом от 10 месяцев до трех лет, женщина–пенсионер с почечной недостаточностью, нуждающаяся в дорогостоящих лекарствах, и мать с ребенком–инвалидом на руках? Есть и женщина–пенсионер, желающая работать, но в связи с пенсионным возрастом, ее не берут даже на низкооплачиваемую работу. Как быть таким людям? Как жить, если для оформления того же РВП необходимо заплатить за нотариальный перевод всех необходимых документов (700 р/чел.), фотографии (170 р/чел.), госпошлину (1000 р/чел), медосмотр и ксерокопии. При этом еще нужны деньги на проезд, питание и другие нужды. Как же быть людям, приехавшим практически без вещей и средств к существованию?
Согласна с тем, что встречаются разные люди. Одни рады любой оказанной помощи, другие ходят из кабинета в кабинет в администрации города и предъявляют безграничные требования. Хотя нам никто ничего не должен и не обязан. Мне пришлось столкнуться с женщиной в гостинице с завышенными амбициями, которая предъявляла слишком много требований. Не смотря на ее хамское отношение лично ко мне, она все же получила свой комплект продуктов с пожеланиями здоровья и благополучия ее семье. Продукты были выданы скорее даже ее ребенку, так как приобретались прежде всего для детей.
Военные действия в Славянске уже не ведутся. В новостях всё больше и больше показывают людей на въезде в Украину. Многие возвращаются. Стало популярным слово «перемирие». И я, как никто другой, знаю, что оно значит. Именно на неделю «перемирия» я привезла ребенка от бабушки домой. Ляля радовалась своей комнате, своим игрушкам, аквариумным рыбкам. В доме было чисто и уютно, как и раньше. Вечером была набрана ванна с пеной, которую так любила Ляля, но вода остыла от нашего долгого пребывания в подвале. Нас бомбили. И так, как никогда. Я просто ждала утра! Чтобы увезти ребенка снова. Как же я винила себя за то, что так сглупила! Как можно было поверить в этот «мир», объявленный украинской властью? Ляля хотела домой, я дала слабину и привезла ее. Я рисковала жизнью ребенка прежде всего. Теперь уже я наблюдаю со страхом возращение людей из России на Донбасс при нынешнем «перемирии». Ведь люди проделали сложный путь для того, чтобы пересечь границу. Легко никому не удалось, я уверена. Где гарантии того, что это получится проделать еще раз? Военная техника стягивается к городам в больших количествах, но люди, как мотыльки на свет, не замечая этого, спешат к своим домам — целым или разрушенным. О попадании снаряда в дом никто не предупреждает. В тот же Славянск возвращались люди и погибали при обстреле, едва войдя во двор. Некоторые приезжали за вещами и оставались там навечно... Семьями!
Война на Донбассе продолжается. Там до сих пор от гуманитарной катастрофы страдают люди в подвалах и бомбоубежищах. И каждый реагирует на это по–разному: кто–то следит за новостями по телевизору, кто–то черпает информацию из интернета, а кто–то отвозит вещи беженцам из Донбасса в своем городе. Важно, чтобы вся ситуация в целом не была безразлична людям, живущим в Мире, в Тишине. И самое главное — не судите.
У нас была нормальная жизнь, как у каждого человека за границами Войны. И мы не знали, что окажемся наедине с неизвестностью. Война не может быть чужой. Она в любой момент может коснуться каждого.
Информация