Пешмерга: курды как преграда религиозному экстремизму на Ближнем Востоке
Война, развязанная т.н. «Исламским государством Ирака и Леванта» (далее – ИГИЛ) на территории пограничных районов Ирака и Сирии, окончательно превратила Ближний Восток в «горячую точку». Некогда относительно стабильные и в чем-то даже процветающие (по меркам других арабских стран) Сирия и Ирак превратились в поле боевых действий для экстремистских группировок и вооруженных сил сразу нескольких ключевых акторов ближневосточной политики.
Что такое ИГИЛ?
Сегодня ИГИЛ – это самопровозглашенное государство, по сути представляющее собой скорее военно-религиозную организацию, нежели полноценное государственное образование. Возникнув в результате слияния нескольких арабо-суннитских группировок радикального характера, ИГИЛ вследствие политической слабости Ирака и наличию множественных противоречий между арабами – суннитами и арабами – шиитами, арабами и курдами, удалось в достаточно короткие сроки поднять восстание и захватить значительную территорию Ирака, а затем, проникнув в соседнюю Сирию, и внушительные сирийские земли.
По сути дела, само создание ИГИЛ стало реакцией на политическое ослабление арабов-суннитов в Ираке. После свержения Саддама Хусейна значительные преференции получили все этноконфессиональные группы Ирака, в том числе арабы – шииты и курды, однако арабы-сунниты, долгое время находившиеся у власти в стране и являвшиеся опорой саддамовского режима, оказались не у дел. Естественно, что это не могло не вызвать резко негативной реакции со стороны части иракской политической, экономической, интеллектуальной, военной элиты прежнего режима, которая и начала негласно поддерживать радикальные организации. Последним достаточно быстро удалось создать разветвленную сеть вооруженных подразделений, которая к осени 2014 г. составляла не менее ста тысяч боевиков, опиравшихся на поддержку общин арабов-суннитов в деревнях и городах Ирака и Сирии. Многие отряды ИГИЛ тренируют или возглавляют профессиональные военнослужащие – бывшие офицеры иракской армии и спецслужб, служившие при Саддаме Хусейне и после американо-европейской операции в Ираке ушедшие в подполье.
С другой стороны, воевать на стороне ИГИЛ устремились профессиональные боевики со всех концов исламского мира, в первую очередь – из Афганистана и Пакистана. Многие из них имеют значительный боевой опыт, успев поучаствовать в последних вооруженных конфликтах – в Афганистане, Ливии, Сирии и других странах Востока. Значительная часть боевиков присоединилась к ИГИЛ в Сирии, где прежде воевала в отрядах антиасадовской оппозиции. Известно также, что в рядах ИГИЛ воюют выходцы из российских республик Северного Кавказа, а также из Крыма. Немало среди боевиков, действующих на территории Сирии и Ирака и граждан европейских государств – как выходцев из среды азиатских и африканских мигрантов, так и европейцев, принявших радикальную версию ислама. Финансирование деятельности боевиков ИГИЛ осуществляется как за счет откровенного криминала, включая экспроприации банков на захваченных территориях, захват заложников с целью выкупа, обложение данью предпринимателей, так и посредством спонсорской помощи со стороны заинтересованных финансовых кругов – как мусульманского мира, так и, как можно предположить, Запада. Еще один источник финансовых средств для ИГИЛ – добыча и продажа контрабандной нефти в захваченных организацией нефтеносных районах Ирака.
Достаточно распространена точка зрения, что ИГИЛ является ни чем иным, как орудием американского внешнеполитического присутствия на Ближнем Востоке, вышедшем из-под контроля американских спецслужб и превратившемся в головную боль и для Вашингтона в первую очередь. Нельзя забывать о том, что Соединенные Штаты еще со времен противостояния с Советским Союзом в Афганистане и в арабском мире специализируются на искусственном производстве радикально-фундаменталистских организаций. Последние рассматриваются и как альтернатива светским режимам просоциалистической ориентации, и как препятствие подлинному социально-экономическому развитию Востока. Ведь эксплуатируя наиболее реакционные предрассудки и кровожадный настрой массы социально-депривированного, обездоленного населения мусульманских стран, Соединенные Штаты, тем самым, обрекают поглощаемые экстремистским беспределом исламские государства на вечное прозябание в нищете, отсутствие всякого модернизационного развития, на политическую слабость и бессловесность. Одновременно решаются и задачи по укреплению финансово-экономического влияния самих Соединенных Штатов как на Ближнем Востоке, так и в мире в целом. Можно предполагать, что схожие во многом интересы преследует и Великобритания – именно она до середины ХХ века выполняла на Ближнем Востоке ту функцию, которая сегодня принадлежит США – разжигать внутренние противоречия, стимулировать радикальные настроения, ослаблять светские режимы и культивировать средневековые теократии и феодально-деспотические режимы (типичный пример – бывшие британские протектораты в Персидском заливе, законсервировавшие феодальные отношения средневекового типа).
Появление и резкое укрепление позиций ИГИЛ привело к тому, что значительная часть территорий Сирии и Ирака оказалась под контролем боевиков. Являясь приверженцами крайнего религиозного экстремизма, боевики ИГИЛ приступили к жестоким репрессиям на захваченных ими территориях не только против иноверцев – христиан и езидов, но и против практически всех мусульман, не разделяющих радикальные установки и образ жизни членов этой организации. Так, руководители ИГИЛ неоднократно даже говорили о намерениях уничтожить священный для мусульман камень Кааба в Мекке и убить всех, кто ему поклоняется, обвинив их в язычестве.
Иноверцы являются для ИГИЛ объектов всепоглощающей ненависти. Известно о том, что к настоящему времени тысячи человек другого вероисповедания стали жертвами боевиков ИГИЛ в Сирии и Ираке. С другой стороны, в последнее время с резкой критикой ИГИЛ выступают и признанные суннитские богословы из целого ряда стран Ближнего Востока и Северной Африки. Впечатляет, что ИГИЛ устанавливает на захваченных территориях режим откровенного беззакония, который пытается оправдать якобы возвращением шариатского законодательства и исконных исламских порядков. Тем не менее, мировые средства массовой информации неоднократно сообщают о появлении в подконтрольных ИГИЛ регионах рынков рабов, на которых продают в рабство уже тысячи людей. Естественно, что имеют место массовые убийства, изнасилования (в том числе детей), ограбления.
Естественно, что одним из ключевых объектов ненависти и вооруженной агрессии для боевиков ИГИЛ стали курды, компактно населяющие как раз стык границ Сирии, Ирака, Турции и Ирана. Курдские племена проживают здесь испокон веков, являясь одними из аборигенов региона. Говорящие на нескольких диалектах курдского языка, относящегося к иранской группе индоевропейской языковой семьи, курды населяют обширную горную территорию и вплоть до настоящего времени формально не имеют собственной государственности. Это один из крупнейших народов мира, лишенных своего политического суверенитета.
Курдская земля Ирака
Одна из наиболее распространенных версий происхождения курдского этноса возводит его историю к древним иранским племенам, создавшим знаменитое Мидийское царство. Как бы там ни было, но сегодня курды достигают численности, по разным данным, в районе 30-40 миллионов человек и проживают не только в Турции (13-18 млн. чел.), Ираке (6,5 млн. чел.), Иране (6-8 млн. чел.), Сирии (2 млн. чел.), но и в Афганистане, Ливане, Армении, Казахстане, Азербайджане, России, Израиле, Туркмении, Грузии. Крупнейшая за пределами традиционного ареала расселения курдов диаспора существует в Германии – здесь живет по меньшей мере 800 тысяч курдов, в первую очередь эмигрировавших из Турции.
Горные районы Ирака, в районе городов Киркук и Эрбиль, называют одним из эпицентров расселения курдского этноса на Ближнем Востоке. В частности, именно в Ираке находятся религиозные центры езидов. Езиды – это особая этноконфессиональная общность, говорящая на языке курманджи и исповедующая езидизм - древнюю религию, упрощенно называемую в некоторых источниках «солнцепоклонничеством». Часть езидов утверждает, что они являются самостоятельной нацией, отличающейся от соседних курдов-мусульман, прежде всего своими религиозными взглядами, но также и особенностями культуры. Другие выступают приверженцами интеграции курдов – мусульман и езидов, утверждая, что это лишь два вероисповедания одной и той же нации. Естественно, что езиды, имеющие собственное мировоззрение, отличную от ислама религию и тысячелетние традиции, для фанатиков из ИГИЛ стали одной из первоочередных мишеней, может быть даже более интересной, чем христианские меньшинства Ирака и Сирии – армяне, ассирийцы и арабы – православные и католики.
На территории Иракского Курдистана находится знаменитый религиозный центр езидов – Лалеш – храм солнца с двумя священными для езидов всего мира источниками – Гания Земзем и Гания Спи. Однако, большую часть курдского населения Ирака испокон веков все же составляли курды-мусульмане. Крупнейшее курдское племя Ирака барзан, из которого происходит знаменитая семья курдских политических деятелей Барзани, на протяжении последнего столетия руководившая национально-освободительным движением иракских курдов, также исповедует ислам. Однако мусульмане курды – либеральные, намного более веротерпимые, нежели свои арабские соседи. Это объясняется тем, что большинство курдов исповедует суфизм, а то и близкие к шиизму религиозные течения. Племя барзан, в частности, относится к суфийскому тарикату Накшбандийя.
Барзани у истоков курдского национального движения
Деятельность тариката Накшбандийя началась на территории проживания племени барзан в начале XIX века. Шейхи суфийского ордена стали религиозными и военно-политическими лидерами племени, во многом определяя его политику. Собственно, они и заложили основы веротерпимости иракских курдов: помимо собственно племени барзан, исповедовавшего ислам, к союзу под руководством шейхов Накшбандийя относились также ассирийские селения, исповедующие христианство несторианского толка, а также курдские евреи. Шейх Ахмед Барзани, один из первых руководителей тариката и вождей племени барзан, проповедовал в Иракском Курдистане вполне прогрессивные взгляды. Он запрещал безосновательные убийства и нападения на всех живых существ, начиная от людей и заканчивая животными и деревьями, запретил насильственные браки и выкуп за невесту, считал целью человеческого существования добродетельную жизнь, проповедовал веротерпимость.
С начала ХХ века племя барзан стояло у истоков национально-освободительной борьбы иракских курдов. В частности, именно барзан под руководством своих шейхов, подняли в 1919 г. антианглийское восстание, а в 1945-1946 гг. пытались создать на территории Иранского Курдистана Мехабадскую республику. После падения Мехабадской республики, курды во главе с Мустафой Барзани спаслись, перейдя на территорию Советского Азербайджана. Первоначально Сталин надеялся с помощью Барзани и его соратников подчинить советскому влиянию Курдистан, однако потом предпочел прекратить обучение курдов военному делу на базах в Азербайджане и депортировать их в Узбекистан. Часть курдов осела там и осталась, сам же Мустафа Барзани в 1958 г. вернулся в Ирак, где проживал до 1975 г., а после поражения очередного восстания – уже антииракского – был вынужден эмигрировать в соседний Иран, где и умер. Нынешний президент Иракского Курдистана Масуд Барзани (р.1946) – сын Мустафы и племянник шейха Ахмеда Барзани. Племянник Масуда Барзани Нечирван Барзани (р.1966), в свою очередь, возглавляет правительство Иракского Курдистана и является заместителем председателя Демократической партии Курдистана.
Естественно, что пользовавшиеся в Иракском Курдистане большим авторитетом люди Барзани в конечном итоге, после падения правительства Саддама Хусейна, и составили костяк новой власти на территории фактически независимой республики. Ведь хотя Курдистан входит в состав Ирака, он обладает полной автономией, включая не только наличие собственных органов власти, но и собственных вооруженных сил, называемых «Пешмерга». Именно курдским бойцам из «Пешмерги» суждено было стать одним из ключевых препятствий на пути агрессии «Исламского государства Ирака и Леванта».
Изначально Пешмерга представляли собой отряды курдского племенного ополчения, участвовавшего с конца XIX века в борьбе за независимость против Османской империи. Если в первое время отряды Пешмерга были еще разрозненными и слабо организованными, то после Первой мировой войны и распада Османской империи они получили стимул к развитию и резко выросли в численности. С тех пор и более столетия Пешмерга остаются ключевой вооруженной силой Иракского Курдистана. Само слово «Пешмерга» было введено писателем и политиком Ибрагимом Ахмедом как вариация знаменитого арабо-персидского понятия «фидаи», то есть борец за веру (идею или родную землю).
За столетие с лишним своего существования Пешмерга участвовала по меньшей мере в девяти войнах на территории Иракского Курдистана и сопредельных государств. Это: война против Османской империи в годы Первой мировой войны; война за Мехабадскую республику в 1945-1946 гг. на территории Иранского Курдистана; Первая курдско-иракская война в Иракском Курдистане в 1961-1970 гг.; Вторая курдско-иранская война в 1974-1975 гг.; Ирано-иракская война в 1980-1988 гг.; Война в Персидском заливе в 1991 г.; Гражданская война в Иракском Курдистане в 1994-1997 гг.; Вторжение коалиции США и НАТО в Ирак в 2003-2007 гг.; война с религиозными экстремистами с 2007 г. и по сей день.
Пешмерга – курдские «идущие на смерть»
Укрепление Пешмерги как регулярной армии Иракского Курдистана началось в 1961-1975 гг. К этому времени, в течение двух курдско-иракских войн, длившихся в общей сложности четырнадцать лет, Пешмерга выросла в численности до 15000 бойцов и командиров. При этом в подразделениях курдского ополчения были введены единообразное обмундирование защитного цвета, система жалованья. Организационная структура Пешмерга уподобилась армейской – были созданы дивизии, батальоны, роты, взводы и отделения. Постепенно улучшалось и качество вооружения Пешмерга. На смену старинным ружьям, винтовкам, холодному оружию пришли чешские винтовки «Брно-17», затем – вездесущие легендарные «калашниковы». В 1963 г. на вооружение Пешмерга были поставлены минометы, затем – артиллерийские орудия.
Российским патриотам конечно не придется по душе тот факт, что в годы американо-иракской войны Пешмерга принимало участие в боевых действиях на стороне коалиции США и НАТО. Однако нельзя упускать из внимания и тот факт, что курдские повстанцы преследовали сугубо собственные цели – создания своего государства или, как минимум, широкой автономии с большими полномочиями. Естественно, что для достижения этой цели они рассматривали любые возможности, в том числе и сотрудничество с США.
Следствием участия Пешмерга в антисаддамовской коалиции стало также предоставление курдам права на создание собственных вооруженных сил Иракского Курдистана. При этом вооруженным силам, находящимся под контролем Багдада, было запрещено дислоцироваться на территории Иракского Курдистана и даже входить на его территорию. Фактически это свидетельствует о полной независимости Иракского Курдистана от Ирака, хотя формально он продолжает оставаться автономией в составе иракского государства.
Численность Пешмерга к настоящему времени насчитывает приблизительно 120 тысяч солдат и офицеров. Они объединены в 12 пехотных батальонов, несколько батальонов спецназа, тяжелой артиллерии и вспомогательных частей. Батальон Пешмерга насчитывает 3-5 тысяч человек. При этом командование вооруженных сил Иракского Курдистана планирует увеличить численность войсковых подразделений до 200 тысяч человек. Планы по увеличению численности боевых частей связаны, в том числе, и с очевидной угрозой со стороны отрядов религиозных экстремистов, сражающихся на территории Ирака и Сирии.
Вооружение подразделений Пешмерга состоит, в первую очередь, из стрелкового оружия, артиллерийских орудий и бронетанковой техники советского производства. На вооружении курдских вооруженных сил стоят следующие виды боевой техники – от 150 до 450 танков Т-72 и Т-55, захваченных после разгрома воинских частей саддамовской армии; несколько сотен ПТ-76. Количество бронетранспортеров и боевых машин пехоты точно неизвестно, также как не представляется возможным оценить и запасы артиллерийского вооружения. Некоторые единицы боевой техники поставлены американцами.
С 2007 года – с момента окончания американо-европейской военной операции в Ираке – на Пешмерга легла едва ли не основная задача по ведению боевых действий против многочисленных организаций религиозных экстремистов, орудующих на иракской территории. При этом курдам удалось создать относительно безопасный для проживания регион на территории Иракского Курдистана, который в выгодную сторону отличался от остальной территории Ирака с постоянными террористическими актами и вооруженными столкновениями. В конечном итоге это привело к тому, что именно в Иракский Курдистан стали переселяться многочисленные беженцы из других регионов страны, в особенности – представители этноконфессиональных меньшинств: ассирийцы, армяне, арабы – христиане, мандеи, езиды, евреи.
На переднем крае борьбы с ИГИЛ
Когда летом 2014 года на территории Ирака началась активизация подразделений Исламского государства Ирака и Леванта, Пешмерга вступили в активное противостояние с боевиками ИГИЛ. Конфронтация Пешмерга и ИГИЛ усилилась в июне 2014 г. – сначала в районе Киркука и Хавиджа, где в начале месяца произошло несколько столкновений боевиков ИГИЛ с курдскими ополченцами и полицейскими. 13 июня 2014 г. президент Курдистана Масуд Барзани обратился к населению страны с посланием, в котором призвал Пешмерга и силы безопасности «Асаиш» защитить курдов и другие этнические и конфессиональные группы населения Курдистана.
Естественно, что среди курдского населения попытки ИГИЛ установить религиозно-экстремистскую диктатуру на территории Иракского Курдистана вызвали резко негативную реакцию. Какую-то степень поддержки ИГИЛ может иметь только в деревнях, населенных арабами – суннитами, которым не нравится возвышение курдов и проживание под руководством курдских лидеров. Но и далеко не все арабы склонны поддерживать ИГИЛ, прекрасно понимая, что эта организация вряд ли сможет обеспечить достойное существование в случае своей победы.
Однако, действия ИГИЛ и практически полное отсутствие реального противодействия со стороны иракской армии, контролируемой Багдадом, привели к ухудшению взаимоотношений между руководством Курдистана и Ирака. 18 июня 2014 г. Нечирван Барзани, занимающий пост премьер-министра Иракского Курдистана, усомнился в реальности дальнейшего сохранения политического единства иракского государства. Примерно в эти же дни усугубилось вооруженное противостояние между отрядами Пешмарга и ИГИЛ. Определенную роль в усложнении ситуации в регионе сыграло вступление в бой против ИГИЛ шиитских боевиков при поддержке иранского спецназа, прибывшего в Киркук 23 июня. Один из руководителей Пешмарга так объяснил точку зрения курдов на противостояние иракских шиитов и суннитов: «Силы пешмарга не хотят, чтобы Киркук стал местом сектантской войны между шиитами и суннитами. Они могут вести эти бои в своих областях, а Киркук не является ни суннитским, ни шиитским, он является курдским».
Начиная с конца июня 2014 г. мировые политики, включая израильских, турецких и российских ответственных лиц, стали говорить о возможном предоставлении политической независимости Иракскому Курдистану. В условиях хаотизации политической обстановки в Ираке сохранение Курдистана в качестве очага относительной стабильности и мирного сосуществования курдов-мусульман, езидов, туркмен-шиитов, арабов-христиан, ассирийцев и других народов, представляет большой стратегический интерес для Ближнего Востока. С другой стороны, именно независимый и сильный Курдистан может представлять собой один из ключевых непереходных рубежей для радикальных боевиков из ИГИЛ и подобных группировок. Независимость Иракского Курдистана поддержали 17 июля и курдистанские христиане, чувствующие себя на территории региона куда комфортнее, чем их единоверцы в остальном Ираке.
Активное участие в сопротивлении ИГИЛ принимают и иракские езиды. В начале августа 2014 г. были образованы достаточно многочисленные подразделения езидской самообороны, ставящие своей целью защиту езидов, проживающих в горах Санджар, от нападения ИГИЛ и стремящиеся продержаться до подхода основных сил Пешмерга. Три тысячи езидских бойцов образовали охрану храма «Шарфадин» в Шангале, считающегося езидской святыней.
Угроза со стороны ИГИЛ побудила объединиться не только полиэтничное и поликонфессиональное население Иракского Курдистана. Оказались готовыми забыть старые обиды и такие давние противники курдской независимости как турки. Мало того, что турецкие политики всерьез заговорили о том, что для Турции предоставление Иракскому Курдистану политического суверенитета может иметь скорее позитивные последствия и поэтому рассматривается как желанный акт, Турция решилась и на поставку вооружения для Пешмарга. «Турция направила оружие в Курдистан в начале нападения ИГ на курдские города и населенные пункты, но турецкие власти попросили нас не предавать это публичности из-за внутренних дел страны: это было время президентских выборов, к тому же их граждане находились в заложниках у боевиков ИГ» - заявил Масуд Барзани, президент Курдистана, в интервью одному из арабских телеканалов. Однако, в конечном итоге курдские информационные ресурсы не особо довольны позицией Турции, которая не спешит вмешиваться в конфликт и могла бы помогать антиэкстремистским силам гораздо более значимо, чем делает это в настоящее время.
Осенью 2014 г. на переднем краю вооруженной борьбы с ИГИЛ оказались также и сирийские курды. В отличие от их иракских соплеменников, они не обладают достаточным количеством вооружения и столь мощной и подготовленной военной организацией как Пешмерга Иракского Курдистана. Тем более, в отличие от иракских курдов, сирийские курды не обладают реальной поддержкой со стороны Соединенных Штатов Америки, в том числе и потому, что, во-первых, постепенно перестали поддерживать антиасадовскую оппозицию в Сирии, а во-вторых – имеют тесные взаимоотношения с турецкими курдами из Рабочей партии Курдистана, которые до сих пор считаются в Турции врагами политического порядка страны и террористической организацией.
Пока же мы видим, что едва ли не единственной силой, способной противостоять ИГИЛ в полной мере, оказываются курды. Многомиллионный курдский народ прекрасно понимает, что весь его традиционный уклад жизни – религии, культура, обычаи – может быть разрушен в случае победы боевиков ИГИЛ. Естественно, что свою землю и личную безопасность курды готовы отстаивать до последнего, но нельзя забывать и о том, что ИГИЛ спонсируется мировыми финансовыми кругами, обладающими очень большими экономическими, информационными, политическими ресурсами. Без помощи со стороны соседних государств у курдов, в особенности у сирийских, остаются весьма призрачные шансы справиться с ИГИЛ. Тем более, если организация будет и впредь расти в численности и получать новые источники поддержки со стороны заинтересованной мировой финансовой олигархии.
Дальнейшее укрепление позиций ИГИЛ на Ближнем Востоке и расширение территории их деятельности представляет колоссальную угрозу не только для Сирии и Ирака, но и для многих других государств. В настоящее время боевики ИГИЛ орудуют прямо на сирийско-турецкой границе. Конечно, вряд ли им под силу будет справиться с регулярной турецкой армией, но в то же время необходимо заметить, что пока ни Турция, ни другие государства региона предпочитают не вмешиваться в полной мере в противостояние. Также следует отметить, что полноценная война с тысячными и даже миллионными жертвами превратит Ближний Восток в бурлящее море крови, всплески которой неизбежно дойдут и до территории бывшего Советского Союза. В этой связи возникает закономерный вопрос – что ожидает постсоветское пространство, в особенности его мусульманские регионы, в случае дальнейшего распространения деятельности ИГИЛ на всю территорию Ближнего Востока?
Учитывая, что в республиках Средней Азии с их колоссальными экономическими проблемами, нищетой и «отходничеством» мужского населения на заработки, стареющими авторитарными лидерами существует очень благоприятная почва для распространения радикальных идей, а под боком находится Афганистан и плохо контролируемые пуштунские районы Пакистана, распространение конфликта на территорию бывшего СССР очень даже возможно. В этом случае и России следует озаботиться уже не только вопросами мира и войны на Ближнем Востоке, но и сохранением собственной национальной безопасности, прежде всего – в направлении обеспечения антитеррористических угроз, противодействия экстремистской агитации и пропаганде в мигрантской среде, в республиках Северного Кавказа.
Что такое ИГИЛ?
Сегодня ИГИЛ – это самопровозглашенное государство, по сути представляющее собой скорее военно-религиозную организацию, нежели полноценное государственное образование. Возникнув в результате слияния нескольких арабо-суннитских группировок радикального характера, ИГИЛ вследствие политической слабости Ирака и наличию множественных противоречий между арабами – суннитами и арабами – шиитами, арабами и курдами, удалось в достаточно короткие сроки поднять восстание и захватить значительную территорию Ирака, а затем, проникнув в соседнюю Сирию, и внушительные сирийские земли.
По сути дела, само создание ИГИЛ стало реакцией на политическое ослабление арабов-суннитов в Ираке. После свержения Саддама Хусейна значительные преференции получили все этноконфессиональные группы Ирака, в том числе арабы – шииты и курды, однако арабы-сунниты, долгое время находившиеся у власти в стране и являвшиеся опорой саддамовского режима, оказались не у дел. Естественно, что это не могло не вызвать резко негативной реакции со стороны части иракской политической, экономической, интеллектуальной, военной элиты прежнего режима, которая и начала негласно поддерживать радикальные организации. Последним достаточно быстро удалось создать разветвленную сеть вооруженных подразделений, которая к осени 2014 г. составляла не менее ста тысяч боевиков, опиравшихся на поддержку общин арабов-суннитов в деревнях и городах Ирака и Сирии. Многие отряды ИГИЛ тренируют или возглавляют профессиональные военнослужащие – бывшие офицеры иракской армии и спецслужб, служившие при Саддаме Хусейне и после американо-европейской операции в Ираке ушедшие в подполье.
С другой стороны, воевать на стороне ИГИЛ устремились профессиональные боевики со всех концов исламского мира, в первую очередь – из Афганистана и Пакистана. Многие из них имеют значительный боевой опыт, успев поучаствовать в последних вооруженных конфликтах – в Афганистане, Ливии, Сирии и других странах Востока. Значительная часть боевиков присоединилась к ИГИЛ в Сирии, где прежде воевала в отрядах антиасадовской оппозиции. Известно также, что в рядах ИГИЛ воюют выходцы из российских республик Северного Кавказа, а также из Крыма. Немало среди боевиков, действующих на территории Сирии и Ирака и граждан европейских государств – как выходцев из среды азиатских и африканских мигрантов, так и европейцев, принявших радикальную версию ислама. Финансирование деятельности боевиков ИГИЛ осуществляется как за счет откровенного криминала, включая экспроприации банков на захваченных территориях, захват заложников с целью выкупа, обложение данью предпринимателей, так и посредством спонсорской помощи со стороны заинтересованных финансовых кругов – как мусульманского мира, так и, как можно предположить, Запада. Еще один источник финансовых средств для ИГИЛ – добыча и продажа контрабандной нефти в захваченных организацией нефтеносных районах Ирака.
Достаточно распространена точка зрения, что ИГИЛ является ни чем иным, как орудием американского внешнеполитического присутствия на Ближнем Востоке, вышедшем из-под контроля американских спецслужб и превратившемся в головную боль и для Вашингтона в первую очередь. Нельзя забывать о том, что Соединенные Штаты еще со времен противостояния с Советским Союзом в Афганистане и в арабском мире специализируются на искусственном производстве радикально-фундаменталистских организаций. Последние рассматриваются и как альтернатива светским режимам просоциалистической ориентации, и как препятствие подлинному социально-экономическому развитию Востока. Ведь эксплуатируя наиболее реакционные предрассудки и кровожадный настрой массы социально-депривированного, обездоленного населения мусульманских стран, Соединенные Штаты, тем самым, обрекают поглощаемые экстремистским беспределом исламские государства на вечное прозябание в нищете, отсутствие всякого модернизационного развития, на политическую слабость и бессловесность. Одновременно решаются и задачи по укреплению финансово-экономического влияния самих Соединенных Штатов как на Ближнем Востоке, так и в мире в целом. Можно предполагать, что схожие во многом интересы преследует и Великобритания – именно она до середины ХХ века выполняла на Ближнем Востоке ту функцию, которая сегодня принадлежит США – разжигать внутренние противоречия, стимулировать радикальные настроения, ослаблять светские режимы и культивировать средневековые теократии и феодально-деспотические режимы (типичный пример – бывшие британские протектораты в Персидском заливе, законсервировавшие феодальные отношения средневекового типа).
Появление и резкое укрепление позиций ИГИЛ привело к тому, что значительная часть территорий Сирии и Ирака оказалась под контролем боевиков. Являясь приверженцами крайнего религиозного экстремизма, боевики ИГИЛ приступили к жестоким репрессиям на захваченных ими территориях не только против иноверцев – христиан и езидов, но и против практически всех мусульман, не разделяющих радикальные установки и образ жизни членов этой организации. Так, руководители ИГИЛ неоднократно даже говорили о намерениях уничтожить священный для мусульман камень Кааба в Мекке и убить всех, кто ему поклоняется, обвинив их в язычестве.
Иноверцы являются для ИГИЛ объектов всепоглощающей ненависти. Известно о том, что к настоящему времени тысячи человек другого вероисповедания стали жертвами боевиков ИГИЛ в Сирии и Ираке. С другой стороны, в последнее время с резкой критикой ИГИЛ выступают и признанные суннитские богословы из целого ряда стран Ближнего Востока и Северной Африки. Впечатляет, что ИГИЛ устанавливает на захваченных территориях режим откровенного беззакония, который пытается оправдать якобы возвращением шариатского законодательства и исконных исламских порядков. Тем не менее, мировые средства массовой информации неоднократно сообщают о появлении в подконтрольных ИГИЛ регионах рынков рабов, на которых продают в рабство уже тысячи людей. Естественно, что имеют место массовые убийства, изнасилования (в том числе детей), ограбления.
Естественно, что одним из ключевых объектов ненависти и вооруженной агрессии для боевиков ИГИЛ стали курды, компактно населяющие как раз стык границ Сирии, Ирака, Турции и Ирана. Курдские племена проживают здесь испокон веков, являясь одними из аборигенов региона. Говорящие на нескольких диалектах курдского языка, относящегося к иранской группе индоевропейской языковой семьи, курды населяют обширную горную территорию и вплоть до настоящего времени формально не имеют собственной государственности. Это один из крупнейших народов мира, лишенных своего политического суверенитета.
Курдская земля Ирака
Одна из наиболее распространенных версий происхождения курдского этноса возводит его историю к древним иранским племенам, создавшим знаменитое Мидийское царство. Как бы там ни было, но сегодня курды достигают численности, по разным данным, в районе 30-40 миллионов человек и проживают не только в Турции (13-18 млн. чел.), Ираке (6,5 млн. чел.), Иране (6-8 млн. чел.), Сирии (2 млн. чел.), но и в Афганистане, Ливане, Армении, Казахстане, Азербайджане, России, Израиле, Туркмении, Грузии. Крупнейшая за пределами традиционного ареала расселения курдов диаспора существует в Германии – здесь живет по меньшей мере 800 тысяч курдов, в первую очередь эмигрировавших из Турции.
Горные районы Ирака, в районе городов Киркук и Эрбиль, называют одним из эпицентров расселения курдского этноса на Ближнем Востоке. В частности, именно в Ираке находятся религиозные центры езидов. Езиды – это особая этноконфессиональная общность, говорящая на языке курманджи и исповедующая езидизм - древнюю религию, упрощенно называемую в некоторых источниках «солнцепоклонничеством». Часть езидов утверждает, что они являются самостоятельной нацией, отличающейся от соседних курдов-мусульман, прежде всего своими религиозными взглядами, но также и особенностями культуры. Другие выступают приверженцами интеграции курдов – мусульман и езидов, утверждая, что это лишь два вероисповедания одной и той же нации. Естественно, что езиды, имеющие собственное мировоззрение, отличную от ислама религию и тысячелетние традиции, для фанатиков из ИГИЛ стали одной из первоочередных мишеней, может быть даже более интересной, чем христианские меньшинства Ирака и Сирии – армяне, ассирийцы и арабы – православные и католики. На территории Иракского Курдистана находится знаменитый религиозный центр езидов – Лалеш – храм солнца с двумя священными для езидов всего мира источниками – Гания Земзем и Гания Спи. Однако, большую часть курдского населения Ирака испокон веков все же составляли курды-мусульмане. Крупнейшее курдское племя Ирака барзан, из которого происходит знаменитая семья курдских политических деятелей Барзани, на протяжении последнего столетия руководившая национально-освободительным движением иракских курдов, также исповедует ислам. Однако мусульмане курды – либеральные, намного более веротерпимые, нежели свои арабские соседи. Это объясняется тем, что большинство курдов исповедует суфизм, а то и близкие к шиизму религиозные течения. Племя барзан, в частности, относится к суфийскому тарикату Накшбандийя.
Барзани у истоков курдского национального движения
Деятельность тариката Накшбандийя началась на территории проживания племени барзан в начале XIX века. Шейхи суфийского ордена стали религиозными и военно-политическими лидерами племени, во многом определяя его политику. Собственно, они и заложили основы веротерпимости иракских курдов: помимо собственно племени барзан, исповедовавшего ислам, к союзу под руководством шейхов Накшбандийя относились также ассирийские селения, исповедующие христианство несторианского толка, а также курдские евреи. Шейх Ахмед Барзани, один из первых руководителей тариката и вождей племени барзан, проповедовал в Иракском Курдистане вполне прогрессивные взгляды. Он запрещал безосновательные убийства и нападения на всех живых существ, начиная от людей и заканчивая животными и деревьями, запретил насильственные браки и выкуп за невесту, считал целью человеческого существования добродетельную жизнь, проповедовал веротерпимость.
С начала ХХ века племя барзан стояло у истоков национально-освободительной борьбы иракских курдов. В частности, именно барзан под руководством своих шейхов, подняли в 1919 г. антианглийское восстание, а в 1945-1946 гг. пытались создать на территории Иранского Курдистана Мехабадскую республику. После падения Мехабадской республики, курды во главе с Мустафой Барзани спаслись, перейдя на территорию Советского Азербайджана. Первоначально Сталин надеялся с помощью Барзани и его соратников подчинить советскому влиянию Курдистан, однако потом предпочел прекратить обучение курдов военному делу на базах в Азербайджане и депортировать их в Узбекистан. Часть курдов осела там и осталась, сам же Мустафа Барзани в 1958 г. вернулся в Ирак, где проживал до 1975 г., а после поражения очередного восстания – уже антииракского – был вынужден эмигрировать в соседний Иран, где и умер. Нынешний президент Иракского Курдистана Масуд Барзани (р.1946) – сын Мустафы и племянник шейха Ахмеда Барзани. Племянник Масуда Барзани Нечирван Барзани (р.1966), в свою очередь, возглавляет правительство Иракского Курдистана и является заместителем председателя Демократической партии Курдистана.
Естественно, что пользовавшиеся в Иракском Курдистане большим авторитетом люди Барзани в конечном итоге, после падения правительства Саддама Хусейна, и составили костяк новой власти на территории фактически независимой республики. Ведь хотя Курдистан входит в состав Ирака, он обладает полной автономией, включая не только наличие собственных органов власти, но и собственных вооруженных сил, называемых «Пешмерга». Именно курдским бойцам из «Пешмерги» суждено было стать одним из ключевых препятствий на пути агрессии «Исламского государства Ирака и Леванта».
Изначально Пешмерга представляли собой отряды курдского племенного ополчения, участвовавшего с конца XIX века в борьбе за независимость против Османской империи. Если в первое время отряды Пешмерга были еще разрозненными и слабо организованными, то после Первой мировой войны и распада Османской империи они получили стимул к развитию и резко выросли в численности. С тех пор и более столетия Пешмерга остаются ключевой вооруженной силой Иракского Курдистана. Само слово «Пешмерга» было введено писателем и политиком Ибрагимом Ахмедом как вариация знаменитого арабо-персидского понятия «фидаи», то есть борец за веру (идею или родную землю).
За столетие с лишним своего существования Пешмерга участвовала по меньшей мере в девяти войнах на территории Иракского Курдистана и сопредельных государств. Это: война против Османской империи в годы Первой мировой войны; война за Мехабадскую республику в 1945-1946 гг. на территории Иранского Курдистана; Первая курдско-иракская война в Иракском Курдистане в 1961-1970 гг.; Вторая курдско-иранская война в 1974-1975 гг.; Ирано-иракская война в 1980-1988 гг.; Война в Персидском заливе в 1991 г.; Гражданская война в Иракском Курдистане в 1994-1997 гг.; Вторжение коалиции США и НАТО в Ирак в 2003-2007 гг.; война с религиозными экстремистами с 2007 г. и по сей день.
Пешмерга – курдские «идущие на смерть»
Укрепление Пешмерги как регулярной армии Иракского Курдистана началось в 1961-1975 гг. К этому времени, в течение двух курдско-иракских войн, длившихся в общей сложности четырнадцать лет, Пешмерга выросла в численности до 15000 бойцов и командиров. При этом в подразделениях курдского ополчения были введены единообразное обмундирование защитного цвета, система жалованья. Организационная структура Пешмерга уподобилась армейской – были созданы дивизии, батальоны, роты, взводы и отделения. Постепенно улучшалось и качество вооружения Пешмерга. На смену старинным ружьям, винтовкам, холодному оружию пришли чешские винтовки «Брно-17», затем – вездесущие легендарные «калашниковы». В 1963 г. на вооружение Пешмерга были поставлены минометы, затем – артиллерийские орудия.
Российским патриотам конечно не придется по душе тот факт, что в годы американо-иракской войны Пешмерга принимало участие в боевых действиях на стороне коалиции США и НАТО. Однако нельзя упускать из внимания и тот факт, что курдские повстанцы преследовали сугубо собственные цели – создания своего государства или, как минимум, широкой автономии с большими полномочиями. Естественно, что для достижения этой цели они рассматривали любые возможности, в том числе и сотрудничество с США.
Следствием участия Пешмерга в антисаддамовской коалиции стало также предоставление курдам права на создание собственных вооруженных сил Иракского Курдистана. При этом вооруженным силам, находящимся под контролем Багдада, было запрещено дислоцироваться на территории Иракского Курдистана и даже входить на его территорию. Фактически это свидетельствует о полной независимости Иракского Курдистана от Ирака, хотя формально он продолжает оставаться автономией в составе иракского государства.
Численность Пешмерга к настоящему времени насчитывает приблизительно 120 тысяч солдат и офицеров. Они объединены в 12 пехотных батальонов, несколько батальонов спецназа, тяжелой артиллерии и вспомогательных частей. Батальон Пешмерга насчитывает 3-5 тысяч человек. При этом командование вооруженных сил Иракского Курдистана планирует увеличить численность войсковых подразделений до 200 тысяч человек. Планы по увеличению численности боевых частей связаны, в том числе, и с очевидной угрозой со стороны отрядов религиозных экстремистов, сражающихся на территории Ирака и Сирии.
Вооружение подразделений Пешмерга состоит, в первую очередь, из стрелкового оружия, артиллерийских орудий и бронетанковой техники советского производства. На вооружении курдских вооруженных сил стоят следующие виды боевой техники – от 150 до 450 танков Т-72 и Т-55, захваченных после разгрома воинских частей саддамовской армии; несколько сотен ПТ-76. Количество бронетранспортеров и боевых машин пехоты точно неизвестно, также как не представляется возможным оценить и запасы артиллерийского вооружения. Некоторые единицы боевой техники поставлены американцами.
С 2007 года – с момента окончания американо-европейской военной операции в Ираке – на Пешмерга легла едва ли не основная задача по ведению боевых действий против многочисленных организаций религиозных экстремистов, орудующих на иракской территории. При этом курдам удалось создать относительно безопасный для проживания регион на территории Иракского Курдистана, который в выгодную сторону отличался от остальной территории Ирака с постоянными террористическими актами и вооруженными столкновениями. В конечном итоге это привело к тому, что именно в Иракский Курдистан стали переселяться многочисленные беженцы из других регионов страны, в особенности – представители этноконфессиональных меньшинств: ассирийцы, армяне, арабы – христиане, мандеи, езиды, евреи.
На переднем крае борьбы с ИГИЛ
Когда летом 2014 года на территории Ирака началась активизация подразделений Исламского государства Ирака и Леванта, Пешмерга вступили в активное противостояние с боевиками ИГИЛ. Конфронтация Пешмерга и ИГИЛ усилилась в июне 2014 г. – сначала в районе Киркука и Хавиджа, где в начале месяца произошло несколько столкновений боевиков ИГИЛ с курдскими ополченцами и полицейскими. 13 июня 2014 г. президент Курдистана Масуд Барзани обратился к населению страны с посланием, в котором призвал Пешмерга и силы безопасности «Асаиш» защитить курдов и другие этнические и конфессиональные группы населения Курдистана.
Естественно, что среди курдского населения попытки ИГИЛ установить религиозно-экстремистскую диктатуру на территории Иракского Курдистана вызвали резко негативную реакцию. Какую-то степень поддержки ИГИЛ может иметь только в деревнях, населенных арабами – суннитами, которым не нравится возвышение курдов и проживание под руководством курдских лидеров. Но и далеко не все арабы склонны поддерживать ИГИЛ, прекрасно понимая, что эта организация вряд ли сможет обеспечить достойное существование в случае своей победы.
Однако, действия ИГИЛ и практически полное отсутствие реального противодействия со стороны иракской армии, контролируемой Багдадом, привели к ухудшению взаимоотношений между руководством Курдистана и Ирака. 18 июня 2014 г. Нечирван Барзани, занимающий пост премьер-министра Иракского Курдистана, усомнился в реальности дальнейшего сохранения политического единства иракского государства. Примерно в эти же дни усугубилось вооруженное противостояние между отрядами Пешмарга и ИГИЛ. Определенную роль в усложнении ситуации в регионе сыграло вступление в бой против ИГИЛ шиитских боевиков при поддержке иранского спецназа, прибывшего в Киркук 23 июня. Один из руководителей Пешмарга так объяснил точку зрения курдов на противостояние иракских шиитов и суннитов: «Силы пешмарга не хотят, чтобы Киркук стал местом сектантской войны между шиитами и суннитами. Они могут вести эти бои в своих областях, а Киркук не является ни суннитским, ни шиитским, он является курдским».
Начиная с конца июня 2014 г. мировые политики, включая израильских, турецких и российских ответственных лиц, стали говорить о возможном предоставлении политической независимости Иракскому Курдистану. В условиях хаотизации политической обстановки в Ираке сохранение Курдистана в качестве очага относительной стабильности и мирного сосуществования курдов-мусульман, езидов, туркмен-шиитов, арабов-христиан, ассирийцев и других народов, представляет большой стратегический интерес для Ближнего Востока. С другой стороны, именно независимый и сильный Курдистан может представлять собой один из ключевых непереходных рубежей для радикальных боевиков из ИГИЛ и подобных группировок. Независимость Иракского Курдистана поддержали 17 июля и курдистанские христиане, чувствующие себя на территории региона куда комфортнее, чем их единоверцы в остальном Ираке.
Активное участие в сопротивлении ИГИЛ принимают и иракские езиды. В начале августа 2014 г. были образованы достаточно многочисленные подразделения езидской самообороны, ставящие своей целью защиту езидов, проживающих в горах Санджар, от нападения ИГИЛ и стремящиеся продержаться до подхода основных сил Пешмерга. Три тысячи езидских бойцов образовали охрану храма «Шарфадин» в Шангале, считающегося езидской святыней.
Угроза со стороны ИГИЛ побудила объединиться не только полиэтничное и поликонфессиональное население Иракского Курдистана. Оказались готовыми забыть старые обиды и такие давние противники курдской независимости как турки. Мало того, что турецкие политики всерьез заговорили о том, что для Турции предоставление Иракскому Курдистану политического суверенитета может иметь скорее позитивные последствия и поэтому рассматривается как желанный акт, Турция решилась и на поставку вооружения для Пешмарга. «Турция направила оружие в Курдистан в начале нападения ИГ на курдские города и населенные пункты, но турецкие власти попросили нас не предавать это публичности из-за внутренних дел страны: это было время президентских выборов, к тому же их граждане находились в заложниках у боевиков ИГ» - заявил Масуд Барзани, президент Курдистана, в интервью одному из арабских телеканалов. Однако, в конечном итоге курдские информационные ресурсы не особо довольны позицией Турции, которая не спешит вмешиваться в конфликт и могла бы помогать антиэкстремистским силам гораздо более значимо, чем делает это в настоящее время.
Осенью 2014 г. на переднем краю вооруженной борьбы с ИГИЛ оказались также и сирийские курды. В отличие от их иракских соплеменников, они не обладают достаточным количеством вооружения и столь мощной и подготовленной военной организацией как Пешмерга Иракского Курдистана. Тем более, в отличие от иракских курдов, сирийские курды не обладают реальной поддержкой со стороны Соединенных Штатов Америки, в том числе и потому, что, во-первых, постепенно перестали поддерживать антиасадовскую оппозицию в Сирии, а во-вторых – имеют тесные взаимоотношения с турецкими курдами из Рабочей партии Курдистана, которые до сих пор считаются в Турции врагами политического порядка страны и террористической организацией.
Пока же мы видим, что едва ли не единственной силой, способной противостоять ИГИЛ в полной мере, оказываются курды. Многомиллионный курдский народ прекрасно понимает, что весь его традиционный уклад жизни – религии, культура, обычаи – может быть разрушен в случае победы боевиков ИГИЛ. Естественно, что свою землю и личную безопасность курды готовы отстаивать до последнего, но нельзя забывать и о том, что ИГИЛ спонсируется мировыми финансовыми кругами, обладающими очень большими экономическими, информационными, политическими ресурсами. Без помощи со стороны соседних государств у курдов, в особенности у сирийских, остаются весьма призрачные шансы справиться с ИГИЛ. Тем более, если организация будет и впредь расти в численности и получать новые источники поддержки со стороны заинтересованной мировой финансовой олигархии.
Дальнейшее укрепление позиций ИГИЛ на Ближнем Востоке и расширение территории их деятельности представляет колоссальную угрозу не только для Сирии и Ирака, но и для многих других государств. В настоящее время боевики ИГИЛ орудуют прямо на сирийско-турецкой границе. Конечно, вряд ли им под силу будет справиться с регулярной турецкой армией, но в то же время необходимо заметить, что пока ни Турция, ни другие государства региона предпочитают не вмешиваться в полной мере в противостояние. Также следует отметить, что полноценная война с тысячными и даже миллионными жертвами превратит Ближний Восток в бурлящее море крови, всплески которой неизбежно дойдут и до территории бывшего Советского Союза. В этой связи возникает закономерный вопрос – что ожидает постсоветское пространство, в особенности его мусульманские регионы, в случае дальнейшего распространения деятельности ИГИЛ на всю территорию Ближнего Востока?
Учитывая, что в республиках Средней Азии с их колоссальными экономическими проблемами, нищетой и «отходничеством» мужского населения на заработки, стареющими авторитарными лидерами существует очень благоприятная почва для распространения радикальных идей, а под боком находится Афганистан и плохо контролируемые пуштунские районы Пакистана, распространение конфликта на территорию бывшего СССР очень даже возможно. В этом случае и России следует озаботиться уже не только вопросами мира и войны на Ближнем Востоке, но и сохранением собственной национальной безопасности, прежде всего – в направлении обеспечения антитеррористических угроз, противодействия экстремистской агитации и пропаганде в мигрантской среде, в республиках Северного Кавказа.
Информация