Лицом к лицу с «Медведем»
В 1966 году летчик ВМС получил незабываемое впечатление от символа холодной войны — советского бомбардировщика Ту-95
В марте 1966 года я был офицером-оператором истребительной эскадрильи (VF-74) на борту авианосца Forrestal. После длительного похода в Средиземном море наш корабль взял курс на свою родную базу в Норфолке, штат Виргиния. Как только мы вышли из Гибралтарского пролива, было объявлено «наблюдение за медведем».
«Медведь» — натовское название советского самолета конструктора Туполева Ту-95. Это крупный стратегический бомбардировщик, иногда несущий на борту ракеты, но в основном используемый для радиоэлектронного наблюдения. На нем установлены четыре двигателя НК-12 конструктора Кузнецова с винтами противоположного вращения, из-за чего Ту-95 — необычайно шумный самолет. Кончики лопастей у этих винтов вращаются со сверхзвуковой скоростью, создавая дьявольский шум. «Медведь» был принят на вооружение в 1956 году, и ВВС России используют этот самолет по сей день.
«Наблюдение за медведем» требовало вылета двух «Фантомов» F-4 из состава эскадрильи VF-74, двух истребителей палубного базирования F-8 Crusader из состава эскадрильи морской пехоты VMF-451, самолета аэрофотосъемки F-8 из эскадрильи VFP-62 и самолета-заправщика А-3 из эскадрильи VAH-11. Все они в дневное время находились в готовности и стояли на летной палубе. «Фантомы» и «Крусейдеры» были прикреплены к катапультам, готовые взлететь в течение пяти минут после получения приказа. Другие экипажи несли дежурство в своих машинах на катапультах, меняя друг друга каждый час. Я каждый вечер должен был составлять и доводить до летчиков график дежурства по боевой тревоге на следующие сутки.
Как-то раз я сидел в помещении для дежурных экипажей и составлял график на следующий день, когда туда зашел старший офицер совершенно секретной боевой части резервной радиосвязи авианосца. Мы оба были лейтенантами-холостяками и подружились, колеся по барам и кафе испанской Барселоны. Он сказал мне, что завтра около полудня вблизи авианосца ожидается появление двух советских «Медведей». Они вылетят из российского Мурманска перед рассветом, совершат дозаправку над Фарерскими островами, а затем проследуют на юг, чтобы пролететь над авианосцем Forrestal. Я не мог упустить шанс увидеть Ту-95 собственными глазами, а поэтому записал себя и одного из лучших в эскадрилье операторов радиолокационного перехвата Ника Эстабрука (Nick Estabrook) на дежурство с 12 до часу дня.
На следующий день мы с Ником забрались в кабину F-4B незадолго до полудня. «Фантом» был вооружен двумя ракетами с тепловым самонаведением AIM-9 Sidewinder и двумя ракетами с радиолокационным наведением AIM-7 Sparrow. Время в кабине на палубе тянулось медленно. Я начал беспокоиться, что Ту-95 могут опоздать, или что сведения об их полете окажутся неточными.
Когда до окончания смены оставалось 10 минут, к самолету подошел наш командир. Начальник авиационной боевой части авианосца сказал по громкой связи на всю палубу: «У должности есть свои преимущества, Джон!» Командир посмотрел на меня и спросил: «Досрочно смениться не желаешь?» Как же! Наверное, ему не хватило наглости выгнать меня из кабины. Что-то назревало.
Я вежливо отказался, и следующие 60 секунд запомнил на всю жизнь. Командир не знал, как поступить. Он стоял на палубе, переминаясь с ноги на ногу. Когда по громкой связи прозвучала команда «Дежурная смена, на взлет», мы с Ником закрыли свои фонари, я завел оба двигателя, и мы взлетели. Пока, командир!
Правила были очень строгие. Мы должны были перехватить ведущий Ту-95 на расстоянии 100 миль от корабля. Ник включил РЛС, и мы немедленно засекли «Медведей». Засветки на экране у Ника были такие большие, что выглядели как бананы, сказал он мне. Он умело провел нас перехватывающим курсом, и мы вышли на правый борт ведущего Ту-95 в 98 милях от авианосца. Наша ведомая машина нацелилась на второго «Медведя», который шел в полутора милях от лидера. F-8 держались на удалении. А вот летчик самолета-заправщика А-3 решил посмотреть на бомбардировщик поближе.
У Ту-95 сзади под горизонтальными стабилизаторами есть кормовая установка с пушками и люками из плексигласа. Когда мы приблизились к нему и пошли параллельными курсами, я заметил в кабине члена экипажа с большим складным фотоаппаратом на треноге. Он начал жестикулировать — было понятно, что летчик хочет, чтобы мы расположили свой самолет в удобной точке для съемки. Я пошел ему навстречу, и когда наш F-4 занял оптимальное для съемки положение, этот член экипажа прилип к камере. Спустя несколько секунд он поднялся и радостно показал мне два больших пальца.
Пока русский летчик снимал наш самолет, Ник снимал его машину. Начальник разведки авианосца выдал ему современную 35-миллиметровую камеру, которая делала 72 снимка на обычной кассете на 36 кадров. Ник использовал все кадры до единого.
Ведущий самолет был известен как Ту-95К. За ним шел Ту-95РЦ, разведчик-целеуказатель, отличающийся двумя длинными обтекателями прямо перед хвостовой частью. Было понятно, что задача Ту-95РЦ состоит в анализе радио- и радиолокационных сигналов с авианосца и с его самолетов в небе.
После съемки я приблизился и пошел рядом с внешним двигателем самолета. Я этого не знал, но А-3 пристроился рядом по нашему правому борту. Это сняли на пленку, и я назвал фотографию «сэндвич». Ник был встревожен тем, что наша машина плотно зажата между двумя очень крупными и не очень маневренными самолетами. Меня это беспокоило меньше, поскольку мне приходилось следить за тем, чтобы держаться рядом с «Медведем», и я не видел, насколько близко к нам летит А-3. Всякий раз, когда я смотрю на сделанную в тот момент фотографию, у меня возникает вопрос: если бы я потерял управление и столкнулся с Ту-95, вызвало бы это третью мировую войну?
Шансов на такой инцидент на самом деле было очень мало. Я набрался немало опыта, летая крыло к крылу с другими самолетами. Я четко помню, как сильно дрожал фонарь кабины, когда я поравнялся с двигателями Ту-95.
Примерно в 20 милях от авианосца Ту-95 начали медленно снижаться со своей крейсерской высоты полета в 10 тысяч метров. Эта пара пролетела над авианосцем на высоте 500 метров, а затем начала медленно набирать высоту, уходя на север. Мы следовали за ведущим «Медведем», пока он снова не удалился от авианосца на 100 миль. Когда я просигнализировал второму пилоту, что мы уходим, он широко, по-русски улыбнулся и поднял вверх большой палец. В тот день в течение часа мы не были врагами в холодной войне, а были просто летчиками, которые наслаждались тем, на каких грозных самолетах летаем.
В марте 1966 года я был офицером-оператором истребительной эскадрильи (VF-74) на борту авианосца Forrestal. После длительного похода в Средиземном море наш корабль взял курс на свою родную базу в Норфолке, штат Виргиния. Как только мы вышли из Гибралтарского пролива, было объявлено «наблюдение за медведем».
«Медведь» — натовское название советского самолета конструктора Туполева Ту-95. Это крупный стратегический бомбардировщик, иногда несущий на борту ракеты, но в основном используемый для радиоэлектронного наблюдения. На нем установлены четыре двигателя НК-12 конструктора Кузнецова с винтами противоположного вращения, из-за чего Ту-95 — необычайно шумный самолет. Кончики лопастей у этих винтов вращаются со сверхзвуковой скоростью, создавая дьявольский шум. «Медведь» был принят на вооружение в 1956 году, и ВВС России используют этот самолет по сей день.
«Наблюдение за медведем» требовало вылета двух «Фантомов» F-4 из состава эскадрильи VF-74, двух истребителей палубного базирования F-8 Crusader из состава эскадрильи морской пехоты VMF-451, самолета аэрофотосъемки F-8 из эскадрильи VFP-62 и самолета-заправщика А-3 из эскадрильи VAH-11. Все они в дневное время находились в готовности и стояли на летной палубе. «Фантомы» и «Крусейдеры» были прикреплены к катапультам, готовые взлететь в течение пяти минут после получения приказа. Другие экипажи несли дежурство в своих машинах на катапультах, меняя друг друга каждый час. Я каждый вечер должен был составлять и доводить до летчиков график дежурства по боевой тревоге на следующие сутки.
Как-то раз я сидел в помещении для дежурных экипажей и составлял график на следующий день, когда туда зашел старший офицер совершенно секретной боевой части резервной радиосвязи авианосца. Мы оба были лейтенантами-холостяками и подружились, колеся по барам и кафе испанской Барселоны. Он сказал мне, что завтра около полудня вблизи авианосца ожидается появление двух советских «Медведей». Они вылетят из российского Мурманска перед рассветом, совершат дозаправку над Фарерскими островами, а затем проследуют на юг, чтобы пролететь над авианосцем Forrestal. Я не мог упустить шанс увидеть Ту-95 собственными глазами, а поэтому записал себя и одного из лучших в эскадрилье операторов радиолокационного перехвата Ника Эстабрука (Nick Estabrook) на дежурство с 12 до часу дня.
На следующий день мы с Ником забрались в кабину F-4B незадолго до полудня. «Фантом» был вооружен двумя ракетами с тепловым самонаведением AIM-9 Sidewinder и двумя ракетами с радиолокационным наведением AIM-7 Sparrow. Время в кабине на палубе тянулось медленно. Я начал беспокоиться, что Ту-95 могут опоздать, или что сведения об их полете окажутся неточными.
Когда до окончания смены оставалось 10 минут, к самолету подошел наш командир. Начальник авиационной боевой части авианосца сказал по громкой связи на всю палубу: «У должности есть свои преимущества, Джон!» Командир посмотрел на меня и спросил: «Досрочно смениться не желаешь?» Как же! Наверное, ему не хватило наглости выгнать меня из кабины. Что-то назревало.
Я вежливо отказался, и следующие 60 секунд запомнил на всю жизнь. Командир не знал, как поступить. Он стоял на палубе, переминаясь с ноги на ногу. Когда по громкой связи прозвучала команда «Дежурная смена, на взлет», мы с Ником закрыли свои фонари, я завел оба двигателя, и мы взлетели. Пока, командир!
Правила были очень строгие. Мы должны были перехватить ведущий Ту-95 на расстоянии 100 миль от корабля. Ник включил РЛС, и мы немедленно засекли «Медведей». Засветки на экране у Ника были такие большие, что выглядели как бананы, сказал он мне. Он умело провел нас перехватывающим курсом, и мы вышли на правый борт ведущего Ту-95 в 98 милях от авианосца. Наша ведомая машина нацелилась на второго «Медведя», который шел в полутора милях от лидера. F-8 держались на удалении. А вот летчик самолета-заправщика А-3 решил посмотреть на бомбардировщик поближе.
У Ту-95 сзади под горизонтальными стабилизаторами есть кормовая установка с пушками и люками из плексигласа. Когда мы приблизились к нему и пошли параллельными курсами, я заметил в кабине члена экипажа с большим складным фотоаппаратом на треноге. Он начал жестикулировать — было понятно, что летчик хочет, чтобы мы расположили свой самолет в удобной точке для съемки. Я пошел ему навстречу, и когда наш F-4 занял оптимальное для съемки положение, этот член экипажа прилип к камере. Спустя несколько секунд он поднялся и радостно показал мне два больших пальца.
Пока русский летчик снимал наш самолет, Ник снимал его машину. Начальник разведки авианосца выдал ему современную 35-миллиметровую камеру, которая делала 72 снимка на обычной кассете на 36 кадров. Ник использовал все кадры до единого.
Ведущий самолет был известен как Ту-95К. За ним шел Ту-95РЦ, разведчик-целеуказатель, отличающийся двумя длинными обтекателями прямо перед хвостовой частью. Было понятно, что задача Ту-95РЦ состоит в анализе радио- и радиолокационных сигналов с авианосца и с его самолетов в небе.
После съемки я приблизился и пошел рядом с внешним двигателем самолета. Я этого не знал, но А-3 пристроился рядом по нашему правому борту. Это сняли на пленку, и я назвал фотографию «сэндвич». Ник был встревожен тем, что наша машина плотно зажата между двумя очень крупными и не очень маневренными самолетами. Меня это беспокоило меньше, поскольку мне приходилось следить за тем, чтобы держаться рядом с «Медведем», и я не видел, насколько близко к нам летит А-3. Всякий раз, когда я смотрю на сделанную в тот момент фотографию, у меня возникает вопрос: если бы я потерял управление и столкнулся с Ту-95, вызвало бы это третью мировую войну?
Шансов на такой инцидент на самом деле было очень мало. Я набрался немало опыта, летая крыло к крылу с другими самолетами. Я четко помню, как сильно дрожал фонарь кабины, когда я поравнялся с двигателями Ту-95.
Примерно в 20 милях от авианосца Ту-95 начали медленно снижаться со своей крейсерской высоты полета в 10 тысяч метров. Эта пара пролетела над авианосцем на высоте 500 метров, а затем начала медленно набирать высоту, уходя на север. Мы следовали за ведущим «Медведем», пока он снова не удалился от авианосца на 100 миль. Когда я просигнализировал второму пилоту, что мы уходим, он широко, по-русски улыбнулся и поднял вверх большой палец. В тот день в течение часа мы не были врагами в холодной войне, а были просто летчиками, которые наслаждались тем, на каких грозных самолетах летаем.
Информация