Анатолий Исайкин: «Многие страны хотят приобрести С-400»
В прошлом году государственный экспортер российских вооружений «Рособоронэкспорт» столкнулся с введением санкций, разрывом кооперации с Украиной и другими проблемами, которые могли серьезно помешать его деятельности. Генеральный директор компании Анатолий Исайкин в интервью «Коммерсанту» рассказал о первом покупателе российских систем ПВО С-400 и о финансовых результатах 2014 года.
«Уходить полностью от импорта мы не можем»
– Каким для «Рособоронэкспорта» получился 2014 год с точки зрения финансовых и количественных показателей?
– Год был непростой для всей России – и мы, как спецэкспортер финальной продукции военного назначения, исключением не стали. Но нам удалось придерживаться генеральной линии, заложенной в программе стратегического развития компании до 2020 года: там определены все возможные риски, рассчитано, как будет развиваться мировой рынок вооружений, куда и в каких объемах мы можем нашу продукцию поставлять. Могу сказать, что по 2014 году наши прогнозы оправдались. Экспорт вооружений принес 13,2 млрд долларов.
– Столько же, сколько и в 2013 году.
– Если считать точно, то где-то на 22 млн долларов больше. Я думаю, что если в ближайшие три-пять лет нам удастся придерживаться показателей 2013-2014 годов, то Россия будет твердо занимать второе место по поставкам вооружения и военной техники, уступая только одной стране – США. В целом же в 2014 году «Рособоронэкспортом» было рассмотрено 1879 обращений инозаказчиков, вручено свыше 1260 коммерческих предложений и подписано свыше 1100 контрактных документов с 50 государствами на сумму 15,9 млрд долларов, что на 2,2 млрд больше, чем в 2013 году. Это, конечно, рабочие цифры, но они показывают, какой объем задач нашим сотрудникам приходится выполнять.
– Какого объема у вас портфель заказов?
– Я всегда говорил, что это достаточно живой инструмент, он изменяется в зависимости от исполнения и заключения сделок. Сейчас он составляет более 40 млрд долларов и формируется за счет уже заключенных с 70 государствами контрактов.
– Кто лидировал по закупкам нашего оружия в 2014 году?
– Из основных стран – импортеров российской продукции я бы выделил Индию, Ирак, Китай и Вьетнам. Само распределение объема экспорта продукции военного назначения в 2014 году было следующим: по технике ВВС – 41%, ВМФ – 13%, ПВО – 15%, сухопутных войск – 27%, на иную продукцию пришлось около 4%.
– Когда-то объем импорта, проходящего через «Рособоронэкспорт», достигал нескольких сотен миллионов долларов. Что сейчас?
– Ранее эта цифра колебалась в районе 100 млн долларов – я имею в виду импорт продукции и для наших вооруженных сил, и для наших заказчиков. В прошлом году этот объем составил 150 млн долларов, полагаю, что в 2015 году этот показатель упадет до 105 млн. Объяснение этому найти достаточно просто: санкции, переход на отечественные комплектующие. Но уходить полностью от импорта мы не просто не хотим, а не можем, поскольку это связано с исполнением экспортных контрактов. Заказывая у нас продукцию, многие развитые страны, такие как Индия и Китай, стремятся внести изменения в технический облик изделия, чтобы установить там наработки своего ОПК. Зачастую при заказе партии самолетов стоит вопрос об установке на них систем целеуказания или радиолокации не российского производства, а своего собственного. Это нормальный пример международной кооперации, мы идем навстречу. И это все входит в объем порядка 100 млн долларов. Что же касается Минобороны РФ, то я считаю, что Российская армия должна использовать продукцию исключительно своей страны.
– Ситуация на Украине сказалась на работе «Рособоронэкспорта» в 2014 году? Какие прогнозы на этот?
– Сказалась, конечно. Между нашими странами сложились теснейшие кооперационные связи, которые существовали многие десятки лет. Руководством страны был взят курс на импортозамещение, а Украина – это импорт, как ни крути. При этом если взять отдельный агрегат, то он делался усилиями двух стран. Если мы разрываем кооперацию, то процесс останавливается у двух сторон. Ущерб есть, но у нас возможностей больше найти аналоги или восстановить разорванную цепь. На это требуется разное время – от нескольких месяцев до нескольких лет. Промышленности даны указания сделать так, чтобы никакого дефицита из-за непоставок украинских комплектующих не было.
«Ситуация в Сирии стала еще острее»
– Как санкции со стороны стран Запада сказались на работе компании?
– Санкции – это препятствия, которые несколько замедлили ход нашей работы, но это вовсе не повод для того, чтобы охать и ахать. Экспорт вооружений – это высококонкурентная сфера, в ней никогда не было и не будет просто. После объявления санкций ни один из моих сотрудников не прибежал ко мне со словами: «Шеф, все пропало!» Более того, я сам видел, что они отнеслись к введенным запретам очень по-деловому: собрались, оценили ситуацию и продолжили работать. Мы по каждому направлению – финансы, транспортировка, производство и замена комплектующих из стран Евросоюза – принимали конкретные шаги. Не надо забывать, что импорт отдельных узлов и агрегатов осуществлялся не только из Европы: в этой кооперации участвовало приблизительно 100 предприятий из 28 стран. Евросоюз объединяет шесть-семь, максимум десять предприятий из пяти-шести стран. У нас есть другие партнеры, в том числе в странах БРИКС и Вьетнаме, поэтому мы, естественно, переориентировались на эти страны.
– Как оцениваете ситуацию с исполнением контракта с поставкой вертолетоносцев Mistral? В случае неисполнения готовы подавать иск в суд?
– Переговоры идут, и пока о судах говорить рано. Но могу заверить, что «Рособоронэкспорт» готов к любому развитию ситуации. В контракте прописаны абсолютно все положения, касающиеся форс-мажорных обстоятельств, неисполнения обязательств одной из сторон и т. д. Пока условия соглашения и существующие временные рамки позволяют и нам, и французам искать компромиссное решение, не обращаясь в суды и не прибегая к каким-либо резким действиям. Когда это время закончится, тогда уже будем определяться с дальнейшими шагами.
– Индийские власти никак не отреагировали на возобновление военно-технического сотрудничества между Россией и Пакистаном?
– Крупных оружейных поставок в Пакистан долгое время не было, хотя взятый нами курс на сближение может вызывать какое-то недовольство. Но здесь надо понимать, что Исламабад занимает важное место в борьбе с терроризмом: Пакистан служит некой подушкой безопасности для остальных стран, на территорию которых могут проникнуть вооруженные бандформирования. Если у нас и будут оружейные контракты с Пакистаном, то это оружие будет использовано только в антитеррористических операциях, а не против третьих стран. Разве это может вызывать у кого-то недовольство?
– В какой стадии находятся переговоры по вертолетам Ми-35?
– Они еще ведутся, но количество вертолетов в этом контракте будет небольшим.
– Отношения России и Китая во многих областях находятся на подъеме. Правда ли, что Пекин в сентябре 2014 года заключил с вами контракт на закупку четырех дивизионов систем ПВО С-400?
– Деталей контракта раскрывать не буду, но да, Китай действительно стал первым покупателем этой новейшей российской системы ПВО, что только подчеркивает стратегический уровень наших взаимоотношений. Многие страны хотят приобрести С-400. Но наша промышленность в лице концерна ВКО «Алмаз-Антей» должна поставлять их Минобороны РФ в первую очередь. И даже с учетом расширения своих производственных мощностей передавать эти системы сразу нескольким странам сложно. Китай в этом плане стал первой ласточкой.
– Российские предприятия не боятся вступать в кооперацию с предприятиями КНР?
– Я считаю, что если мы работаем в интересах КНР, то работаем и в своих интересах.
– Кажется, что обстановка в Сирии немного успокоилась. Как исполняются контракты?
– Ситуация в Сирии не успокоилась, а стала только еще острее в связи с появлением так называемого «Исламского государства», воюющего против других арабских стран, распространяя свои метастазы на Африку. Сейчас видно, что Сирия боролась с теми, кто породил это «Исламское государство», именно она внесла гигантский вклад в то, что такая террористическая группировка не появилась на всей территории страны. Ведь к этому все шло. И страны Запада, и США должны были это осознать. Но это не помешало им ввести санкции в отношении Сирии, пусть и абсолютно формальные, поскольку соответствующего решения Совбеза ООН не было. Поэтому все наши контакты по линии военно-технического сотрудничества с сирийцами абсолютно законны.
– Интересует иранский вопрос: вы официально предложили Тегерану замену комплексов С-300ПМУ-1, попавших под санкции, на систему «Антей-2500».
– «Антей-2500» и ряд других систем ПВО не подпадают под санкции. Санкции предусматривали конкретный перечень запрещенной продукции, и ничего, что в нем есть, Россия не поставляла.
– Ирак впервые занял второе место по поставкам оружия из России. За счет чего?
– Были заключены контракты на системы ПВО «Панцирь-С1», вертолеты Ми-28НЭ и Ми-35М, был еще один авиационный контракт. Иракскую армию интересуют в первую очередь вертолеты – с их помощью они ведут боевые действия с «Исламским государством». Эта техника передается им в соответствии с графиком, и каких-либо сбоев не предвидится.
– Нестабильная внутриполитическая обстановка в Венесуэле не сказалась на позициях России?
– Венесуэла была нашим стратегическим партнером и при Уго Чавесе, осталась им и при Николасе Мадуро. Со сменой руководства в наших отношениях черная кошка не пробежала. При Чавесе мы заключили крупный пакетный контракт, а то, что сейчас подается как спад в отношениях, – это всего лишь завершение поставок по этому контракту.
– Какими видите перспективы в Объединенных Арабских Эмиратах?
– Их вооруженные силы проявили огромный интерес к нашей экспозиции, показанной на выставке IDEX-2015 в Абу-Даби: они не присматривались к технике, а изучали вполне конкретные предложения – в этом принял участие сам наследный принц Мохаммед, что бывает не так часто. Он осмотрел натурный образец танка Т-90СМ, представленного корпорацией «Уралвагонзавод». К слову, наши танки успешно показали себя на испытаниях в этом регионе: Т-90С – в Саудовской Аравии в 2005 году, а Т-90СМ – в Кувейте в 2014 году, где также были танки Leopard, Leclerc, Abrams. Так вот недавние испытания вся эта хваленая техника провалила, а Т-90СМ оказался единственным, кто справился с заданием без малейших замечаний. В итоге к нам поступили только предложения по комплектации этой машины.
– Контракт с Пентагоном на вертолеты Ми-17В5 в интересах Афганистана исполнен?
– Поставки были завершены, все 63 вертолета были переданы заказчику. Могу сказать, что возникли проблемы с постпродажным обслуживанием. Сейчас вопрос стоит в том, как поставлять запасные части и агрегаты для наших вертолетов в Афганистане, ведь их никто, кроме нас самих, не производит. Нелицензионные комплектующие пытались воспроизводить в странах Восточной Европы через какие-то фирмы, которые специализируются на ремонте гражданской техники и находятся в офшорных зонах. У Пентагона есть понимание, что качественное обслуживание техники может осуществлять только российский производитель, и в данном случае не столь важно, кто будет исполнителем – «Рособоронэкспорт» или «Вертолеты России». Над ними довлеют только политические решения, которые навязываются Госдепом и Конгрессом. Там лоббисты своей техники много лет подряд пытаются запретить любые поставки российских машин и комплектующих к ним. Как выходить из этой ситуации? Либо заключать прямое соглашение с афганским правительством, когда это станет возможным, либо все-таки будем договариваться с американцами.
– Вы считаете, что после всего с американцами можно еще о чем-то договориться?
– Договориться можно с кем угодно, было бы желание. Могу только приветствовать позицию сотрудников Пентагона, которые честно описывают ситуацию с вертолетами перед Конгрессом – прежде всего, за их профессионализм. Они понимают, к чему может привести остановка эксплуатации наших вертолетов в Афганистане.
– Проблем с продажами продукции концерна «Калашников» не испытываете?
– Продукция «Калашникова» по линии «Рособоронэкспорта» поставляется заказчикам если не сотнями, то многими десятками тысяч. Интерес к ней проявляется в Азиатско-Тихоокеанском регионе – в Индонезии, в Таиланде, в Индии, в Китае, во Вьетнаме… Есть контракты с такими странами, которые раньше подобного оружия не покупали.
– Санкции усложнили процесс страхования рисков «Рособоронэкспорта»?
– Это ситуация из того же разряда, что и с проведением платежей: некритично, но неприятно. Неприятно тем, что сразу найти вариант в течение дня, недели, месяца невозможно. За предыдущий год мы проработали все варианты в сфере страховки военных грузов при транспортировке. Это использование возможностей наших страховщиков, возможности государства и страхование инозаказчиками.
Информация