Ростислав Ищенко: Cюрпляс и артобстрелы
Политика государства, его стратегические планы всегда выстраиваются на основе прогнозов. Без этого просто невозможна слаженная полноценная работа государственного механизма. Составляя любой план, даже бытовой, человек опирается на какую-то данность, стремится достичь определенной цели, пытается предусмотреть и здраво оценить возможности и риски на пути к ее достижению, соответствующим образом выстраивая последовательность своих действий. Тем более оценка перспектив развития ситуации необходима в ходе внешнеполитического планирования.
На международной арене государство всегда сталкивается с различного рода противодействиями, возможностями краткосрочных и долгосрочных союзов, вариантами собственных действий и действий оппонентов. Все это необходимо по возможности предусмотреть, оценить и выработать план действий, который бы одновременно обеспечивал достижение поставленной задачи и был достаточно гибким для оперативной корректировки, в соответствии с меняющимися тактическими обстоятельствами, но без ущерба для стратегической цели.
Стратегические цели выстраиваются на основе прогнозов, основанных на подтвержденных фактах и не допускающих двузначной трактовки. Например, не сложно было задолго до самого факта события прогнозировать, что либо украинские националисты откажутся от идеи строительства государства титульной нации (требующей создания этой нации) и пещерной русофобии, направленной против десятков миллионов русских и русскокультурных (тех же русских, но с записью украинец в паспорте) граждан Украины, либо страну рано или поздно охватит гражданская война. Точно так же без проблем можно было утверждать, что либо Янукович разгонит майдан, либо майдан сметет Януковича.
И сейчас не надо быть выдающимся специалистом, чтобы констатировать: либо Россия победит США на Украине и далее везде, либо США, победив Россию на Украине, устроят на ее территории такое, что террор киевского нацистского правительства и ужасы гражданской войны на Украине покажутся невинными детскими шалостями.
А вот попытка конкретизации этих прогнозов уже переводит нас в область тактических вариаций. Например, гражданская война, речь о которой шла в первом случае, могла разразиться еще во время переворота 2004—2005 годов. Могла в 2007 году, когда Ющенко в ходе очередного государственного переворота попытался бросить на Киев внутренние войска. Могла и в любое другое время. Но началась в феврале-марте 2014 года.
За три месяца противостояния Янукович неоднократно имел возможность смести майдан, и майдан теоретически мог додавить Януковича раньше (предателей и саботажников внутри властной команды было более, чем достаточно для полного слива ситуации в любой момент).
Наконец, всем уже понятно, что конфликт на Украине не разрешится без широкомасштабных боевых действий и силового смещения киевского режима (в варианте российской победы), либо подавления народных республик (в варианте победы американской). Но конкретную дату начала нового этапа войны не берутся определить даже самые самоуверенные «нострадамусы», каждый свой опус начинающие словами: «Как было мной предсказано еще до коронации государя-императора Николая Александровича».
И в принципе, это правильно. Определение точной даты зависит от огромного количества факторов, которые нам неизвестны, а во всей совокупности неизвестны даже основным игрокам. В Вашингтоне не знают точно, что собирается сыграть Москва, а в Москве не осведомлены о точных тактических намерениях Вашингтона. Имеющиеся данные могут интерпретироваться по-разному. Например, переброска в Восточную Европу и на Украину нескольких подразделений армии США можно оценивать как подготовку к открытому вступлении Вашингтона в конфликт, можно как попытку спровоцировать Россию на превентивный удар (пока враг не создал ударный кулак), а можно как средство давления на не рвущихся воевать с Россией (а надо) лимитрофов и киевских нацистов.
На деле, активная фаза гражданской войны могла возобновиться в апреле, может начаться в мае, может в июне, а может и позже. Да, наиболее вероятным коридором является вторая половина мая (даже, где-то начиная с числа 12-го), поскольку этот коридор соответствует большей части условий, удовлетворяющих целям как США, так и России. Но, поскольку мы не знаем какими конкретно соображениями будут руководствоваться организаторы следующей серии войны в Донбассе, более высокая вероятность и менее высокая вероятность являются субъективной оценкой конкретного эксперта, сделанной на основе личного опыта, общей эрудиции, оценки доступной информации (включая возможную дезинформацию) и массы иных факторов, которые не могут быть корректно интерпретированы в рамках строгого логического построения. Фактически, здесь мы имеем дело с интуицией.
Но что такое интуиция?
Например, интуиция подсказывает мне, что принц Гарри Уэльский, второй сын Принца Уэльского Чарльза и покойной Дианы Фрэнсис Спенсер может стать последним королем Великобритании. Не последним в Виндзорской династии, а последним вообще. Почему именно этот капитан британских ВВС — пятый в очереди на престол, у которого сегодня практически нет шансов, что его очередь когда-либо наступит?
Потому, что Гарри явно честолюбив. У него без сомнения есть серьезные политические планы. Одна его афганская эпопея была двойным ударом, направленным на повышение его позитивной узнаваемости в обществе и авторитета в вооруженных силах. Уже полузабытые скандалы с его «детскими шалостями» попавшие в свое время в прессу, свидетельствуют, что он не чужд радикализма, не боится нарушать закон и по взглядам близок к правым (даже к крайне правым).
Если бы глобальная система не вступила в системный кризис, а продолжала существовать в режиме «теплой ванны» 90-х, Гарри был бы обычный enfant terrible без всяких политических перспектив. Но поскольку механизмы традиционной демократии не обеспечивают больше интересы господствующего класса, а британский монарх на деле обладает почти не ограниченной (вернее ограниченной только традициями, которые можно и поменять) властью, для Альбиона было бы вполне в его традиционном политическом стиле полностью поменять систему, сохранив все внешние атрибуты, а королевская диктатура ничем не хуже диктатуры кондитера. Наоборот, значительно лучше, король в представлении народа является природным правителем, а кондитер — жалким выскочкой.
Папа Гарри — Чарльз, Принц Уэльский — человек упрямый в быту, но в целом слабохарактерный, к тому же очень пожилой. В его возрасте, если удается дождаться престола, резких движений не совершают. Семья брата Вильяма — классическая западноевропейская королевская семья эпохи «теплой ванны». Они могут представительствовать, благотворительствовать и символизировать семейные ценности, что угодно, только не управлять.
Наконец, за Гарри стоит серьезное политическое лобби. У нас на глазах было переформатировано отношение к принцу общества и прессы, и даже его командировка в Афганистан была организована вопреки отнюдь не академическому сопротивлению королевы. Между тем, Елизавета II — бабушка крайне упрямая. Ее упрямства хватит на всех Виндзоров (живых и мертвых) вместе взятых. И эта бабушка никому не обязана давать отчет в своих действиях, а также имеет законное право руководить жизнью всех членов королевской семьи. Чтобы отправить мальчика в Афганистан вопреки воле такой бабушки, необходимы были аргументы, сила которых не в убедительности, а политическом весе того (тех), кто эти аргументы приводил.
В общем, мальчика ведут и готовят, а куда можно вести королевского отпрыска, как не к власти? Поскольку его шансы законно занять престол, как было сказано выше, стремятся к нулю, родственников могут попросить уступить ему место не менее убедительно, чем попросили бабушку отправить его в Афганистан. Как быстро? Зависит от того сколько проживет бабушка и с какой скоростью будет развиваться системный кризис.
Почему, последний король? Потому, что диктатура (а занятие британского престола принцем Гарри возможно только в случае установления диктатуры монарха и путем фактического государственного переворота, даже если будут придан формально законный вид) может замедлить агонию системы, но не может отменить краха, независимо от того, на Украине это происходит или в Великобритании.
Ну и на закуску для любителей символов. Если, как предполагается, после смерти своего дяди принца Эндрю, принц Гарри получит титул герцога Йоркского, то у нас прям какой-то Ричард III вырисовывается. Жаль Шекспир давно умер.
Всё это длинное лирическое отступление было мне необходимо с одной лишь целью — чтобы показать, на каком шатком фундаменте строятся прогнозы, основанные на интуиции, и как легко нарисовать убедительную теорию заговора просто путем интерпретации всем известных фактов, выстраивания их в логическую схему, которая совсем не обязательно должна отвечать реальной действительности.
Ну, а разобравшись со слабостью базы интуитивных прогнозов, давайте всё же попробуем прикинуть, на чем могут быть основаны расчеты сторон, которые и будут определять момент возобновления полномасштабных военных действий в Донбассе.
С точки зрения интересов России в принципе ситуация достаточно прозрачна — время играет на Москву, оппоненты в цугцванге, и если бы дело шло о шахматной партии или компьютерной стратегии, можно было бы бесконечно долго сидеть и ждать когда противник бросится первым. Однако мы имеем дело с живыми людьми. А люди склонны уставать, разочаровываться, терять доверие, особенно когда они не понимают, что происходит. А они не понимают? Большая часть людей (не только российских граждан, но населения планеты) мыслит шаблонно и прямолинейно: либо «послать танки», либо «нас это не касается». Оба эти этапа российское общество уже пережило, и не по одному разу. «Нас не касается» звучало неделю от момента свержения Януковича и до момента, когда «стало ясно, что Путин решил брать Крым». После этого был короткий этап «срочно послать танки». Когда стало ясно, что танки на материковую Украину никто посылать не будет, опять зазвучало «всех русских мы спасли, русские жили только в Крыму, только они восстали, а остальное нас не касается». После трагедии Одессы, а особенно с момента начал варварских обстрелов городов Донбасса (а также и российской территории) идея «послать танки» вновь захватила российское общество, но была сурово обрублена первым Минском.
После этого народ продолжает верить, что наверху всё делают правильно, но не понимает, что именно там делают. В таком режиме долго сохранять доверие народа власть не может. Она либо должна делом доказать, что играла верную игру (народ должен увидеть конкретную материальную победу, и не в масштабах взятого Мариуполя или Славянска, а как в 1945), либо ей надо готовиться к волне слухов, обвиняющих власть в измене (как в феврале 1917 года — «царица немка, генералы немцы, везде измена») и обвальному падению популярности. К сожалению, неустойчивость народной психики не раз приводила к краху самые детально проработанные, красивые и практически уже осуществленные политические планы.
Если российская власть это учитывает, а ее действия за последние пятнадцать лет показывают, что она чутко следит за настроениями масс, то для нее флажок на часах падает где-то в сентябре месяце (точнее, конец августа — начало октября), когда украинский вопрос должен быть решен хоть чучелом, хоть тушкой. Отменить осенний цейтнот России на Украине может только какое-то глобальное событие, которое по своим масштабам и последствиям для России и мира затмит войну в Донбассе, как в свое время война в Донбассе увела на периферию внимания российского общества войну в Сирии.
Итак, Россия может терпеливо ждать где-то до сентября, а затем начнет нервничать. А что США?
Если мы утверждаем, что время играет на Россию, то логично предположить, что оно играет против США. Во-первых, необходимо содержать своего украинского союзника, чтобы он не околел раньше времени. Во-вторых, террористический характер украинского режима постепенно становится все труднее скрывать от мирового сообщества, а это огромные моральные издержки для Вашингтона и так не пользующегося в мире особой популярностью. У нас, конечно, многие считают, что на моральные издержки американцам наплевать, но это не так. Если бы мораль ничего не значила в международных отношениях, стороны не вели бы изнуряющие маневры с целью переложить друг на друга ответственность за конфликт (имеется в виду не только нынешняя ситуация, но любая другая, начиная с хетто-египетской войн XIII века до Р.Х.). Ну, а скаредные американцы никогда бы не тратили по всему миру десятки миллиардов долларов для отбеливания своего имиджа, если бы телеканалы не были оружием не менее действенным, чем ударные авианосные группировки. В-третьих, США всё труднее держать в узде «Старую Европу» — сердце ЕС, а без ее участия, даже удачная попытка втянуть Россию в конфронтацию с восточноевропейскими лимитрофами ничего не дает. В-четвертых, общая политическая ситуация на Украине настолько нестабильна, что контроль над развитием событий может быть утрачен Вашингтоном в любой момент (многие считают, что США всесильны и могут контролировать всё вечно, но это тоже неправда). И это тоже вынуждает торопиться.
С этой точки зрения, война нужна США уже вчера. Но есть и другие интересы, требующие отложить горячую фазу конфликта. Понятно, что в случае начала широкомасштабных военных действий в Донбассе украинская армия, обогатившаяся бесценным опытом катастрофических поражений, несмотря на приобретенный военный опыт и помощь кой-какими военным материалами и советниками (а возможно и вооружениями), получаемую от США и восточноевропейцев, долго продержаться не сможет. Дело тут, конечно не в высоких боевых качествах армий ДНР/ЛНР (хотя нельзя отрицать того, что они заметно выросли численно, технически и организационно), но в том, что пора кончать с Киевом наступила для Кремля, а как там оформятся отпускники — дело десятое.
То есть, США могут рассчитывать на то, что киевский режим сможет удержать фронт от развала в течение одного-трех месяцев. Ну а после развала фронта исчезновение сегодняшней власти в Киеве и «переход на сторону народа» местных властей и государственных структур совершится значительно быстрее, чем после капитуляции Януковича. Понятно, что даже официальное объявление войны России со стороны прибалтийских карликов или даже «самой» Польши в судьбе Украины ничего не изменит (да и вряд ли на это решатся ребята в Варшаве и прибалтийских столицах), и даже в случае абсолютного успеха (что сомнительно) полномасштабное втягивание ЕС в санкционную войну против России не изменит ничего, кроме того, что Москва, которой терять будет нечего, может неприятно удивить Брюссель и Вашингтон своей реакцией.
То есть, вопрос сдерживания России с повестки дня не снимается, даже если все провокации на Украине и в Европе проходят в наиболее благоприятном для США режиме. Механизм сдерживания нам известен — цветные перевороты или угроза цветных переворотов, ведущая к дестабилизации и отвлечению ресурсов на решение внутренних проблем. В России (при неблагоприятном развитии ситуации) условия для возникновения сильной «патриотической» оппозиции Путину, способной дестабилизировать ситуацию, невозможно ранее весны 2016 года. Это для США слишком поздно — вопрос либо будет решен раньше в пользу России, либо надо найти средство дотянуть до 2016 года, сковав Москву и не позволив ей быстро и эффективно реализовать неизбежную победу на Украине. Причем механизм сковывания ресурсов России должен работать в тесной связи с организуемой американцами конфронтацией Восточной Европы с Москвой, а также перебрасывать мостик к возможным цветным волнениям в самой России.
Такой механизм США могут запустить в ноябре. 1-го ноября должны состояться парламентские выборы в Киргизии (парламентская республика, поэтому выборы имеют ключевое значение), а 15-го ноября выборы Лукашенко в Белоруссии (значение объяснять не надо). Понятно, что удачный переворот в Минске куда менее вероятен, чем в Бишкеке, но на безрыбье и рак — рыба, к тому же США подходит любая дестабилизация, а попытка переворота тоже дестабилизирует обстановку.
Таким образом, США необходимо решить триединую задачу:
1. Начать новую войну в Донбассе раньше, чем киевский режим окончательно потеряет дееспособность.
2. Сохранить фронт в Донбассе и режим в Киеве до начала активной цветной кампании в ноябре.
3. Удержать напряженность во всех точках, нигде не допустив ощутимого перевеса России до весны 2016 года, когда можно рассчитывать на появление в России внутренних проблем.
Эти три вещи трудносовместимы, прежде всего потому, что слишком раннее начало боевых действий, необходимое в виду того, что киевский режим расползается на глазах, не позволяет удержать фронт требуемое время. Как я уже писал выше, предел прочности украинской армии (взятый с огромным запасом) — три месяца. Это значит, что для того, чтобы додержаться до ноября надо начинать не раньше средины августа, а лучше в сентябре. Но состояние режима в Киеве требует воевать уже, а в таком случае похороны нынешней Украины не могут состояться позже июля-августа, после чего любая цветная активность в ЕАЭС становится бессмысленной.
Судя по всему, американцы попытались найти выход из положения, спровоцировав армии ДНР/ЛНР на атаку, по аналогии с зимней кампанией. Для этого вновь начались варварские обстрелы городов, сопровождаемые периодическими атаками (подчас довольно сильными) позиций ополчения. Если ДНР/ЛНР не смогут удержаться (у них-то тоже люди служат, которые не понимают сложности стратегической игры) и вынужденно ответят атакой на артиллерийские позиции киевских войск, то в условиях занятия армией Киева оборонительного положения и наличия сильных резервов быстрые и серьезные успехи не гарантированы. Пока что тактика армий ДНР/ЛНР основывалась на изматывании наступающего противника, находясь обороне, растаскивания его резервов и только после этого перехода в контрнаступление. Донецк и Луганск могут израсходовать наступательный потенциал своих войск, не прорвав оборону (победа Киева), и будут вынуждены взять паузу для восстановления боеспособности.
В любом случае, даже если наступление ДНР/ЛНР будет развиваться успешно, тот факт, что наступление начали они, позволит требовать переговоров и добиваться Минска -3 раньше, чем рухнет фронт.
Всё вместе: интенсификация боевых действий, переговоры и период постпереговорного затишья, с постепенным новым нарастанием военной активности, как раз дадут США недостающие им 3—4 месяца и приведут их в равные с Россией и даже частично выигрышные условия в отношении фактора времени.
Ну, а теперь опять об интуиции. Вряд ли в Кремле всё это не считали раз по двадцать (я не политические перспективы принца Гарри имею в виду). То есть, должны понимать, что развитие событий по американскому сценарию либо приводит к потере позиционного перевеса, либо же заставляет Москву играть активно и рисковать разрывом отношений с ЕС, чего она больше года ловко избегала. Значит, должны были найти противоядие.
Поскольку же для Путина по неведомой мне причине крайне важно, чтобы хотя бы заявленные на парад главы государств и правительств все-таки прибыли и юбилейный парад состоялся именно так, как задуман, а также, чтобы Меркель не передумала приезжать 10-го мая возлагать венок у могилы Неизвестного солдата, то Москва постарается протянуть эту неделю без эксцессов на фронте, а значит и удержать Донецк и Луганск от ответа (кроме действий артиллерии и отражения атак). Но интуиция подсказывает мне, что уже с 12-го мая можно ждать сюрпризов. Путин очень любит разного рода стратегические неожиданности. Он практически всегда делает то и тогда, что и когда от него не ждут.
14 февраля 2014 года (за неделю до переворота) мы с коллегами общались с послом России на Украине Зурабовым. Михаил Юрьевич не пользуется популярностью в российских патриотических кругах (и не только). Его личные отношения с Петром Порошенко сегодня не обсуждает только ленивый, но должен сказать, что посол Зурабов хоть и сложен, как человек, всегда был интересным, хорошо информированным собеседником, адекватно оценивающим ситуацию и умеющим донести свою мысль до аудитории лаконично и афористично.
Вот и в тот раз, не отрицая того, что на Украине уже началась смертельная схватка России с США, Михаил Юрьевич, характеризуя позиции сторон, сказал примерно следующее (не закавычиваю просто потому, что у меня нет стенограммы беседы, а ответственность за каждую запятую я через год взять на себя не могу, но за минимум 90%-е соответствие выделенного курсивом текста оригиналу ручаюсь). Вы знаете, в велоспорте есть такой термин «сюрпляс», когда велосипедисты стоят на месте и ждут, кто совершит первую ошибку. Вот мы с нашими американскими друзьями сейчас застыли в таком сюрплясе вокруг Украины. И ждем, кто первый ошибется.
Так вот, мне кажется, что сюрпляс, о котором говорил Михаил Юрьевич, затянулся неожиданно для обеих сторон, но его время подошло к концу. Вот-вот кто-то рванёт к финишу.
Информация