Охота Пандшерского льва
Дружественный России Афганистан ушел в небытие вместе с Ахмад Шахом Масудом
Афганистан «подтолкнул Советское государство к краху: партийная номенклатура не смогла адекватно ответить на вызовы времени, усиленные проблемами, связанными с этой войной».
Процитированное мнение Вячеслава Ахмадуллина, преподавателя Московского исламского университета, кандидата исторических наук, не единично. Афганская война и вправду легла тяжким бременем на советскую экономику. В одной из работ профессора Владимира Топоркова приведены такие факты: «Прямые потери Советского Союза (после введения войск в Афганистан. – И. Х.) в валюте, вызванные эмбарго США на поставки в СССР зерна, составили в 1980 году два миллиарда долларов. Ощутимые потери были понесены и в результате ограничений на закупку американской техники и технологий».
Ввод советских войск в Афганистан привел еще и к тому, что впервые в своей истории СССР оказался пусть и в частичной, но изоляции даже среди идеологических соратников. «Афганский фактор обострил также уже имевшиеся проблемы в отношениях КПСС с международным коммунистическим и рабочим движением, – пишет Топорков. – Компартия Испании оценила советскую акцию как вмешательство во внутренние дела другой страны, британские коммунисты заявили об интервенции в Афганистане и насильственной смене правительства, итальянская компартия выступила против такого рода помощи афганской революции и потребовала немедленного вывода советских войск из ДРА. Действия СССР осудили коммунисты Японии, Швеции, Мексики и некоторых других стран. Ряд социалистических государств, в которых усиливалась деятельность оппозиции правящим коммунистическим партиям, также неодобрительно отреагировал на советскую внешнеполитическую акцию».
И это притом что СССР традиционно отличали добрососедские, хотя подчас и непростые отношения с южным соседом. Например, во время московских переговоров 1978 года президент Дауд довольно жестко отреагировал на обеспокоенность Брежнева появлением в афганской армии западных советников, заявив: его правительство нанимает того, кого хочет, и никто не может диктовать ему что делать.
Тем не менее отношения не были испорчены, о чем свидетельствуют цифры: на момент саурской революции при непосредственной помощи СССР в Афганистане было введено в эксплуатацию 73 объекта, в стадии строительства находилось еще 638. На долю Советского Союза приходилось 22 процента всех афганских студентов, обучавшихся за рубежом. С 1972 по 1976 год объем двусторонней торговли увеличился с 68,9 до 154 миллионов рублей.
Ввод советского Ограниченного контингента стал серьезным стратегическим просчетом Кремля, ибо в одночасье СССР превратился для значительной части афганцев из друга во врага. Чем же руководствовалась Москва при принятии столь фатального для судеб страны решения? Опасением создания в Афганистане американских военных баз? Но такие прогнозы были лишены оснований: к исходу 70-х США толком не оправились после поражения во Вьетнаме. Напомним, что американцы убрались из этой страны в 1973 году и вряд ли решились бы на новую агрессию, ибо именно так расценило бы появление на своей земле «неверных» население Афганистана, что, собственно, мы сегодня и наблюдаем.
Теперь зададимся вопросом: оставались ли у Кремля шансы исправить допущенную ошибку и даже превратить моджахедов пусть и не в союзников, но по крайней мере не во врагов? Думается, да. С кем же из многочисленных лидеров сопротивления советское руководство могло наладить конструктивный диалог и способствовать относительно безболезненной смене власти в Афганистане? На наш взгляд, с Пандшерским львом – Ахмад Шахом Масудом. И здесь интересы страны должны были выйти для Москвы на первый план, пускай и в ущерб идеологическим пристрастиям. А с точки зрения геополитики иметь Афганистан союзником (если говорить точнее – государством с по-настоящему дружественным населением и поддерживаемым им правительством) нежели враждебным было для СССР гораздо выгоднее.
Под знаменем ислама
Впрочем, в данном случае даже идеологическими симпатиями Кремлю поступиться в сущности не пришлось бы, ибо важность исламского фактора в качестве противовеса империалистическому Западу на международной арене понимали уже первые руководители советской России. Именно с мусульманскими странами были установлены дипломатические отношения на заре большевистской власти: в 1919-м – с Афганистаном, спустя год – с Ираном и Турцией. Ахмадуллин напоминает интересные факты: «Для поднятия авторитета СССР среди мусульманских государств на заседании Политбюро в мае 1926 года И. В. Сталин поддержал идею предоставления судов Совторгфлота советским паломникам для совершения хаджа… СССР был первым государством, признавшим Королевство Саудовская Аравия, тогда Хиджаз. Ему удалось превратить основателя нового государства – короля Ибн-Сауда в стратегического партнера СССР, добиться доступа советских товаров на местный рынок, организовать пароходное сообщение с Одессой».
В 20-е большевикам даже удалось оттеснить традиционного хозяина в Ближневосточном регионе – Великобританию. Это выразилось в провале, как пишет Ахмадуллин, «проанглийского форума уммы в Каире, но очень эффективной и эффектной работе съезда мусульман в Мекке (под эгидой СССР. – И. Х.)». Напомним также о тесном военно-техническом сотрудничестве Советского Союза с исламскими странами Ближнего Востока в 60–70-е годы. Однако в тот же период Кремль допустил ряд просчетов во взаимоотношениях с мусульманским миром, в частности были испорчены отношения с Садатом. Подобная ошибка, увы, оказалась допущена и в Афганистане. Здесь она выразилась в поддержке крайне непопулярного просоветского режима.
Впрочем, внешне могло показаться, что Кремль сделал правильные выводы и готов вернуться к политике сотрудничества с мусульманским миром, о чем было заявлено на состоявшемся в 1981 году XXVI съезде КПСС: «Под знаменем ислама может развертываться освободительная борьба. Об этом свидетельствует опыт истории, в том числе и самый недавний... Мы будем активно поддерживать все шаги, полезные для дела мира и демократии. В условиях нынешнего осложнения международной обстановки сотрудничество... с религиозными кругами, со всеми... миролюбивыми силами в вопросах предотвращения войны и укрепления мира представляется нам важным».
И если бы это были не слова, а стратегический план по установлению подлинного мира в Афганистане и возрождению добрых отношений с ним, то фигура Масуда для советского руководства становилась единственно приемлемой в переговорном процессе. Ниже мы попытаемся аргументировать данное утверждение. Пока же отметим, что уже в начале 80-х для Кремля должно было стать очевидным: правительство НДПА, раздираемое внутренними противоречиями и мелкими интригами, не пользуется поддержкой населения и без военной помощи со стороны СССР обречено на скорое крушение. Собственно, это и подтвердили последующие события, на которые не могла повлиять смена декораций – с Кармаля на Наджибуллу. Что касается афганской армии, то вплоть до падения ДРА ее так и неисцеленным недугом являлось дезертирство, а боеспособность оставалась невысокой за исключением некоторых подразделений, прежде всего «Коммандос», а также Царандоя, организационно подчинявшегося Министерству внутренних дел.
Командир волей Аллаха
Слабость кабульской власти понимали и моджахеды, тот же Масуд во время переговоров с советским командованием категорически отказывался идти на какие-либо прямые контакты с эмиссарами из Кабула. Но с советским руководством Пандшерский лев согласился иметь дело, равно как и оно с ним, ибо, по словам командующего 40-й армией генерала Бориса Громова, «Ахмад Шах искренне заботился о простых людях и они отвечали ему признательностью – среди афганского населения авторитет этого полевого командира был огромен. Конечно же, командование Ограниченного контингента было крайне заинтересовано в том, чтобы окончательно склонить Масуда к сотрудничеству с нами и тем самым исключить кровопролитные столкновения в Пандшере и других северо-восточных провинциях Афганистана. Усилия разведывательного центра 40-й армии принесли определенные результаты. В 1982 году нам удалось главное – мы установили с Ахмад Шахом достаточно прочные контакты, которые не прекращались до самого вывода советских войск из Афганистана… В частности, уже в 1982 году представителями 40-й армии и лично Ахмад Шахом были подписаны соглашения, в которых шла речь об обязательствах Масуда не допускать обстрела советских колонн на южном участке перевала Саланг, где он безраздельно господствовал».
В приведенной цитате содержатся не только детали достигнутых с Пандшерским львом договоренностей, но и объяснено, почему именно с ним шел диалог. Можно обратиться и к воспоминаниям бывшего главного военного советника в Афганистане генерала Махмута Гареева. В своих мемуарах, в целом не разделяя восторженного взгляда западных аналитиков на этого полевого командира как на военного гения, он тем не менее признает, что Масуд был весьма одаренным руководителем афганской оппозиции с хорошими организаторскими качествами.
В чем выражались незаурядный ум и организаторские способности Пандшерского льва? Гареев отвечает на этот вопрос следующим образом: «Он стремился пресекать всяческие бесчинства в отношении местного населения. В контролируемых им районах строились и восстанавливались мечети, школы, медицинские пункты, дома для жителей, лишившихся крова, строились дороги, оказывалась помощь крестьянам…»
Более того, Масуд в отличие от многих моджахедов гуманно относился к советским военнопленным. Ярким свидетельством того является судьба Николая Быстрова, прошедшего путь от советского военнопленного до личного телохранителя Пандшерского льва. Вот строки из его воспоминаний: «Меня провели мимо этой группы моджахедов, и вдруг я увидел человека среднего роста в светлых одеждах, идущего мне навстречу. Я тоже сделал еще несколько шагов ему навстречу и неожиданно даже для себя протянул ему руку. Человек спокойно и уверенно пожал ее. Это был Ахмад Шах Масуд. Я, конечно, тогда об этом не знал, получилось все как-то интуитивно и подсознательно... Я не почувствовал в нем врага, а напротив, увидел заинтересованность к себе и желание понять меня».
Ахмад Шах не только не убивал пленных, но и по мере возможности пытался устроить их, о чем также свидетельствует Быстров: «Масуд нас собрал всех вместе, семь человек, и сказал: «Так, ребята, кто хочет за границу? Кто хочет обратно в Советский Союз? В Советский Союз, или в Америку, или в Англию, или в Пакистан, или в Иран? В какие страны хотите?». Но все в то время боялись возвращаться обратно на родину. Все подняли руки и сказали: «Вот мы хотим в Америку». Один сказал: «Во Францию хочу». Но только я не поднял руку. Он говорит: «А почему ты не поднимаешь?». Я говорю: «Не хочу никуда – ни в Америку, никуда».
Роковая ошибка Кремля
В чем суть соглашения с Ахмад Шахом? По словам генерала Громова, в соответствии с договоренностью Масуд отдал приказ своим бандгруппам приостановить активную деятельность против правительственных сил и вести вооруженную борьбу прежде всего против банд враждебных ИОА (Исламское общество Афганистана. – И. Х.) организаций.
И советские военные, и Ахмад Шах соблюдали перемирие, нарушить же его стремились кабульские власти: афганский спецназ пытался убить Масуда. Однако Кремль видел в Пандшерском льве только полевого командира, а в его отрядах – всего лишь бандформирования. В Москве полагали, что Масуд использует перемирие с 40-й армией, продленное до 1984 года, только для передышки и перегруппировки сил.
Такой подход был серьезной ошибкой, причем шедшей вразрез с приведенными выше заявлениями XXVI съезда КПСС о необходимости плодотворного сотрудничества с исламским миром. Ибо поддержка Масуда с одновременным выводом советских войск из Афганистана могла спутать карты и Пакистану, и стоявшим за ним США, марионеткой которых Ахмад Шах никогда не был и не стал бы.
Итак, почему именно на Масуда следовало сделать ставку в урегулировании афганского конфликта? Дело не только в харизме, организаторских способностях и его заботе о местном населении. Причин несколько. Одна из них – в умеренности религиозно-политической (именно так, ибо в исламском мире политика и религия тождественны) позиции Масуда. В посвященной ему книге Александра Ляховского и Вячеслава Некрасова «Гражданин, политик, воин» читаем: «После неудавшегося восстания (направленного против Дауда. – И. Х.) в 1975 году и возвращения Б. Раббани из Саудовской Аравии в партии произошел раскол. Г. Хекматиар и его экстремистские сторонники создали новую партию – «Хезб-е ислами-йе Афганистан» (Исламская партия Афганистана). Более умеренный Раббани назвал свою партию «Джамиат-е ислами-йе Афганистан» (Исламское общество Афганистана), куда вошли в основном представители северных народов, в том числе Ахмад Шах Масуд, который считал Б. Раббани своим учителем и наиболее достойным лидером исламского движения в Афганистане».
Обратим внимание, что в борьбе с просоветским режимом в Кабуле именно Хекматиар станет наряду с Масудом ключевой фигурой в руководстве моджахедов. Но, как видим, он занимал более радикальную позицию и категорически выступал против любого диалога с Москвой. К слову сказать, Вашингтон он тоже не жаловал, отказавшись встречаться с тогдашним президентом Рейганом. Добавим к этому, что Хекматиар был значительно менее харизматичен, нежели Масуд, да и к советским военнопленным относился в отличие от Ахмад Шаха не в пример более жестоко.
Конечно, Хекматиар не мелкий полевой командир и избежать того, что произошло в стране в 1992-м – вооруженного противостояния Масуда и Хекматиара, вряд ли удалось бы. Однако попади в распоряжение Пандшерского льва весь арсенал вооруженных сил ДРА и Ограниченного контингента, равно как под его контроль были бы переданы и контролируемые 40-й армией районы, вряд ли Хекматиар сумел бы эффективно противостоять Ахмад Шаху, у которого появились бы ресурсы подавить движение «Талибан» в зародыше и тем самым избавить Афганистан от множества бед.
Добавим к этому возможный переход на сторону Пандшерского льва весьма колоритной фигуры в афганской армии – генерала Абдул-Рашида Дустума, возглавлявшего 53-ю дивизию ДРА, а после падения кабульского режима создавшего фактически независимое государство на северо-востоке страны. У генерала Гареева, по его собственным словам, сложились добрые отношения с Дустумом, а значит, появилась и возможность влияния на него.
Существовала еще одна причина, по которой советскому руководству необходимо было налаживать диалог с Масудом. Вновь обращаемся к книге, ему посвященной: «Надо сказать, что из-за недостаточности пригодных для сельского хозяйства земель в долине лишь незначительное число пандшерцев было занято земледелием и скотоводством. Большая часть уроженцев Пандшера традиционно привлекалась на государственную службу, зарабатывала себе на жизнь ремеслом и торговлей, а также занималась наукой и техникой, культурой, управлением, что способствовало приобретению жителями Пандшера определенного положения в обществе. Одним словом, в отряды Масуда вливалось много образованных людей, а не только обремененные постоянными заботами сельские труженики».
Иными словами, в процессе политического урегулирования интеллектуальная элита и зарождающийся средний класс Афганистана в большинстве своем встали бы на сторону Масуда. А в случае создания тандема с Раббани Ахмад Шах нашел бы поддержку со стороны широких кругов умеренного исламского духовенства.
Таким образом, коалиция Раббани – Масуд, созданию которой Москва могла способствовать, позволила бы СССР сохранить дружественные отношения с Афганистаном, предотвратить победу «Талибана» и распространение исламского фундаментализма, а также воспрепятствовать проникновению в страну США.
В заключение отметим, что фактор личности сыграл определяющую роль и в крушении СССР, и в дестабилизации ситуации в Афганистане. Масштаб личности Брежнева в поздний период его правления и в еще большей степени Горбачева оказался несоизмерим с проблемами, стоявшими перед страной. Гибель же в Афганистане двух харизматичных и выдающихся военно-политических лидеров – Дауда и Ахмад Шаха Масуда привела к фактическому распаду страны и военно-экономическому закреплению на ее территории США, стремящихся не к помощи кому бы то ни было, не к борьбе с ими же порожденным терроризмом, а только к единоличному обладанию сырьевыми, людскими и экономическим ресурсами.
Поэтому в отличие от России американцам выгодно кровопролитие в Афганистане, а также в Ираке, Ливии, Сирии и на Украине, что соответствует осуществляемой Белым домом стратегии управляемого хаоса. Она в свою очередь является составной частью еще более глобальной стратегии, именуемой «Петля анаконды», в которой нет места ни единой и сильной России, ни единому и дружественному нам Афганистану, за возрождение которого боролся и погиб Ахмад Шах Масуд.
Афганистан «подтолкнул Советское государство к краху: партийная номенклатура не смогла адекватно ответить на вызовы времени, усиленные проблемами, связанными с этой войной».
Процитированное мнение Вячеслава Ахмадуллина, преподавателя Московского исламского университета, кандидата исторических наук, не единично. Афганская война и вправду легла тяжким бременем на советскую экономику. В одной из работ профессора Владимира Топоркова приведены такие факты: «Прямые потери Советского Союза (после введения войск в Афганистан. – И. Х.) в валюте, вызванные эмбарго США на поставки в СССР зерна, составили в 1980 году два миллиарда долларов. Ощутимые потери были понесены и в результате ограничений на закупку американской техники и технологий».
Ввод советских войск в Афганистан привел еще и к тому, что впервые в своей истории СССР оказался пусть и в частичной, но изоляции даже среди идеологических соратников. «Афганский фактор обострил также уже имевшиеся проблемы в отношениях КПСС с международным коммунистическим и рабочим движением, – пишет Топорков. – Компартия Испании оценила советскую акцию как вмешательство во внутренние дела другой страны, британские коммунисты заявили об интервенции в Афганистане и насильственной смене правительства, итальянская компартия выступила против такого рода помощи афганской революции и потребовала немедленного вывода советских войск из ДРА. Действия СССР осудили коммунисты Японии, Швеции, Мексики и некоторых других стран. Ряд социалистических государств, в которых усиливалась деятельность оппозиции правящим коммунистическим партиям, также неодобрительно отреагировал на советскую внешнеполитическую акцию».
И это притом что СССР традиционно отличали добрососедские, хотя подчас и непростые отношения с южным соседом. Например, во время московских переговоров 1978 года президент Дауд довольно жестко отреагировал на обеспокоенность Брежнева появлением в афганской армии западных советников, заявив: его правительство нанимает того, кого хочет, и никто не может диктовать ему что делать.
Тем не менее отношения не были испорчены, о чем свидетельствуют цифры: на момент саурской революции при непосредственной помощи СССР в Афганистане было введено в эксплуатацию 73 объекта, в стадии строительства находилось еще 638. На долю Советского Союза приходилось 22 процента всех афганских студентов, обучавшихся за рубежом. С 1972 по 1976 год объем двусторонней торговли увеличился с 68,9 до 154 миллионов рублей.
Ахмад Шах Масуд (в центре) был тем
лидером, который мог подавить «Талибан»
в зародыше. Фото: google.com
лидером, который мог подавить «Талибан»
в зародыше. Фото: google.com
Ввод советского Ограниченного контингента стал серьезным стратегическим просчетом Кремля, ибо в одночасье СССР превратился для значительной части афганцев из друга во врага. Чем же руководствовалась Москва при принятии столь фатального для судеб страны решения? Опасением создания в Афганистане американских военных баз? Но такие прогнозы были лишены оснований: к исходу 70-х США толком не оправились после поражения во Вьетнаме. Напомним, что американцы убрались из этой страны в 1973 году и вряд ли решились бы на новую агрессию, ибо именно так расценило бы появление на своей земле «неверных» население Афганистана, что, собственно, мы сегодня и наблюдаем.
Теперь зададимся вопросом: оставались ли у Кремля шансы исправить допущенную ошибку и даже превратить моджахедов пусть и не в союзников, но по крайней мере не во врагов? Думается, да. С кем же из многочисленных лидеров сопротивления советское руководство могло наладить конструктивный диалог и способствовать относительно безболезненной смене власти в Афганистане? На наш взгляд, с Пандшерским львом – Ахмад Шахом Масудом. И здесь интересы страны должны были выйти для Москвы на первый план, пускай и в ущерб идеологическим пристрастиям. А с точки зрения геополитики иметь Афганистан союзником (если говорить точнее – государством с по-настоящему дружественным населением и поддерживаемым им правительством) нежели враждебным было для СССР гораздо выгоднее.
Под знаменем ислама
Впрочем, в данном случае даже идеологическими симпатиями Кремлю поступиться в сущности не пришлось бы, ибо важность исламского фактора в качестве противовеса империалистическому Западу на международной арене понимали уже первые руководители советской России. Именно с мусульманскими странами были установлены дипломатические отношения на заре большевистской власти: в 1919-м – с Афганистаном, спустя год – с Ираном и Турцией. Ахмадуллин напоминает интересные факты: «Для поднятия авторитета СССР среди мусульманских государств на заседании Политбюро в мае 1926 года И. В. Сталин поддержал идею предоставления судов Совторгфлота советским паломникам для совершения хаджа… СССР был первым государством, признавшим Королевство Саудовская Аравия, тогда Хиджаз. Ему удалось превратить основателя нового государства – короля Ибн-Сауда в стратегического партнера СССР, добиться доступа советских товаров на местный рынок, организовать пароходное сообщение с Одессой».
В 20-е большевикам даже удалось оттеснить традиционного хозяина в Ближневосточном регионе – Великобританию. Это выразилось в провале, как пишет Ахмадуллин, «проанглийского форума уммы в Каире, но очень эффективной и эффектной работе съезда мусульман в Мекке (под эгидой СССР. – И. Х.)». Напомним также о тесном военно-техническом сотрудничестве Советского Союза с исламскими странами Ближнего Востока в 60–70-е годы. Однако в тот же период Кремль допустил ряд просчетов во взаимоотношениях с мусульманским миром, в частности были испорчены отношения с Садатом. Подобная ошибка, увы, оказалась допущена и в Афганистане. Здесь она выразилась в поддержке крайне непопулярного просоветского режима.
Впрочем, внешне могло показаться, что Кремль сделал правильные выводы и готов вернуться к политике сотрудничества с мусульманским миром, о чем было заявлено на состоявшемся в 1981 году XXVI съезде КПСС: «Под знаменем ислама может развертываться освободительная борьба. Об этом свидетельствует опыт истории, в том числе и самый недавний... Мы будем активно поддерживать все шаги, полезные для дела мира и демократии. В условиях нынешнего осложнения международной обстановки сотрудничество... с религиозными кругами, со всеми... миролюбивыми силами в вопросах предотвращения войны и укрепления мира представляется нам важным».
И если бы это были не слова, а стратегический план по установлению подлинного мира в Афганистане и возрождению добрых отношений с ним, то фигура Масуда для советского руководства становилась единственно приемлемой в переговорном процессе. Ниже мы попытаемся аргументировать данное утверждение. Пока же отметим, что уже в начале 80-х для Кремля должно было стать очевидным: правительство НДПА, раздираемое внутренними противоречиями и мелкими интригами, не пользуется поддержкой населения и без военной помощи со стороны СССР обречено на скорое крушение. Собственно, это и подтвердили последующие события, на которые не могла повлиять смена декораций – с Кармаля на Наджибуллу. Что касается афганской армии, то вплоть до падения ДРА ее так и неисцеленным недугом являлось дезертирство, а боеспособность оставалась невысокой за исключением некоторых подразделений, прежде всего «Коммандос», а также Царандоя, организационно подчинявшегося Министерству внутренних дел.
Командир волей Аллаха
Слабость кабульской власти понимали и моджахеды, тот же Масуд во время переговоров с советским командованием категорически отказывался идти на какие-либо прямые контакты с эмиссарами из Кабула. Но с советским руководством Пандшерский лев согласился иметь дело, равно как и оно с ним, ибо, по словам командующего 40-й армией генерала Бориса Громова, «Ахмад Шах искренне заботился о простых людях и они отвечали ему признательностью – среди афганского населения авторитет этого полевого командира был огромен. Конечно же, командование Ограниченного контингента было крайне заинтересовано в том, чтобы окончательно склонить Масуда к сотрудничеству с нами и тем самым исключить кровопролитные столкновения в Пандшере и других северо-восточных провинциях Афганистана. Усилия разведывательного центра 40-й армии принесли определенные результаты. В 1982 году нам удалось главное – мы установили с Ахмад Шахом достаточно прочные контакты, которые не прекращались до самого вывода советских войск из Афганистана… В частности, уже в 1982 году представителями 40-й армии и лично Ахмад Шахом были подписаны соглашения, в которых шла речь об обязательствах Масуда не допускать обстрела советских колонн на южном участке перевала Саланг, где он безраздельно господствовал».
В приведенной цитате содержатся не только детали достигнутых с Пандшерским львом договоренностей, но и объяснено, почему именно с ним шел диалог. Можно обратиться и к воспоминаниям бывшего главного военного советника в Афганистане генерала Махмута Гареева. В своих мемуарах, в целом не разделяя восторженного взгляда западных аналитиков на этого полевого командира как на военного гения, он тем не менее признает, что Масуд был весьма одаренным руководителем афганской оппозиции с хорошими организаторскими качествами.
В чем выражались незаурядный ум и организаторские способности Пандшерского льва? Гареев отвечает на этот вопрос следующим образом: «Он стремился пресекать всяческие бесчинства в отношении местного населения. В контролируемых им районах строились и восстанавливались мечети, школы, медицинские пункты, дома для жителей, лишившихся крова, строились дороги, оказывалась помощь крестьянам…»
Более того, Масуд в отличие от многих моджахедов гуманно относился к советским военнопленным. Ярким свидетельством того является судьба Николая Быстрова, прошедшего путь от советского военнопленного до личного телохранителя Пандшерского льва. Вот строки из его воспоминаний: «Меня провели мимо этой группы моджахедов, и вдруг я увидел человека среднего роста в светлых одеждах, идущего мне навстречу. Я тоже сделал еще несколько шагов ему навстречу и неожиданно даже для себя протянул ему руку. Человек спокойно и уверенно пожал ее. Это был Ахмад Шах Масуд. Я, конечно, тогда об этом не знал, получилось все как-то интуитивно и подсознательно... Я не почувствовал в нем врага, а напротив, увидел заинтересованность к себе и желание понять меня».
Ахмад Шах не только не убивал пленных, но и по мере возможности пытался устроить их, о чем также свидетельствует Быстров: «Масуд нас собрал всех вместе, семь человек, и сказал: «Так, ребята, кто хочет за границу? Кто хочет обратно в Советский Союз? В Советский Союз, или в Америку, или в Англию, или в Пакистан, или в Иран? В какие страны хотите?». Но все в то время боялись возвращаться обратно на родину. Все подняли руки и сказали: «Вот мы хотим в Америку». Один сказал: «Во Францию хочу». Но только я не поднял руку. Он говорит: «А почему ты не поднимаешь?». Я говорю: «Не хочу никуда – ни в Америку, никуда».
Роковая ошибка Кремля
В чем суть соглашения с Ахмад Шахом? По словам генерала Громова, в соответствии с договоренностью Масуд отдал приказ своим бандгруппам приостановить активную деятельность против правительственных сил и вести вооруженную борьбу прежде всего против банд враждебных ИОА (Исламское общество Афганистана. – И. Х.) организаций.
И советские военные, и Ахмад Шах соблюдали перемирие, нарушить же его стремились кабульские власти: афганский спецназ пытался убить Масуда. Однако Кремль видел в Пандшерском льве только полевого командира, а в его отрядах – всего лишь бандформирования. В Москве полагали, что Масуд использует перемирие с 40-й армией, продленное до 1984 года, только для передышки и перегруппировки сил.
Такой подход был серьезной ошибкой, причем шедшей вразрез с приведенными выше заявлениями XXVI съезда КПСС о необходимости плодотворного сотрудничества с исламским миром. Ибо поддержка Масуда с одновременным выводом советских войск из Афганистана могла спутать карты и Пакистану, и стоявшим за ним США, марионеткой которых Ахмад Шах никогда не был и не стал бы.
Итак, почему именно на Масуда следовало сделать ставку в урегулировании афганского конфликта? Дело не только в харизме, организаторских способностях и его заботе о местном населении. Причин несколько. Одна из них – в умеренности религиозно-политической (именно так, ибо в исламском мире политика и религия тождественны) позиции Масуда. В посвященной ему книге Александра Ляховского и Вячеслава Некрасова «Гражданин, политик, воин» читаем: «После неудавшегося восстания (направленного против Дауда. – И. Х.) в 1975 году и возвращения Б. Раббани из Саудовской Аравии в партии произошел раскол. Г. Хекматиар и его экстремистские сторонники создали новую партию – «Хезб-е ислами-йе Афганистан» (Исламская партия Афганистана). Более умеренный Раббани назвал свою партию «Джамиат-е ислами-йе Афганистан» (Исламское общество Афганистана), куда вошли в основном представители северных народов, в том числе Ахмад Шах Масуд, который считал Б. Раббани своим учителем и наиболее достойным лидером исламского движения в Афганистане».
Обратим внимание, что в борьбе с просоветским режимом в Кабуле именно Хекматиар станет наряду с Масудом ключевой фигурой в руководстве моджахедов. Но, как видим, он занимал более радикальную позицию и категорически выступал против любого диалога с Москвой. К слову сказать, Вашингтон он тоже не жаловал, отказавшись встречаться с тогдашним президентом Рейганом. Добавим к этому, что Хекматиар был значительно менее харизматичен, нежели Масуд, да и к советским военнопленным относился в отличие от Ахмад Шаха не в пример более жестоко.
Конечно, Хекматиар не мелкий полевой командир и избежать того, что произошло в стране в 1992-м – вооруженного противостояния Масуда и Хекматиара, вряд ли удалось бы. Однако попади в распоряжение Пандшерского льва весь арсенал вооруженных сил ДРА и Ограниченного контингента, равно как под его контроль были бы переданы и контролируемые 40-й армией районы, вряд ли Хекматиар сумел бы эффективно противостоять Ахмад Шаху, у которого появились бы ресурсы подавить движение «Талибан» в зародыше и тем самым избавить Афганистан от множества бед.
Добавим к этому возможный переход на сторону Пандшерского льва весьма колоритной фигуры в афганской армии – генерала Абдул-Рашида Дустума, возглавлявшего 53-ю дивизию ДРА, а после падения кабульского режима создавшего фактически независимое государство на северо-востоке страны. У генерала Гареева, по его собственным словам, сложились добрые отношения с Дустумом, а значит, появилась и возможность влияния на него.
Существовала еще одна причина, по которой советскому руководству необходимо было налаживать диалог с Масудом. Вновь обращаемся к книге, ему посвященной: «Надо сказать, что из-за недостаточности пригодных для сельского хозяйства земель в долине лишь незначительное число пандшерцев было занято земледелием и скотоводством. Большая часть уроженцев Пандшера традиционно привлекалась на государственную службу, зарабатывала себе на жизнь ремеслом и торговлей, а также занималась наукой и техникой, культурой, управлением, что способствовало приобретению жителями Пандшера определенного положения в обществе. Одним словом, в отряды Масуда вливалось много образованных людей, а не только обремененные постоянными заботами сельские труженики».
Иными словами, в процессе политического урегулирования интеллектуальная элита и зарождающийся средний класс Афганистана в большинстве своем встали бы на сторону Масуда. А в случае создания тандема с Раббани Ахмад Шах нашел бы поддержку со стороны широких кругов умеренного исламского духовенства.
Таким образом, коалиция Раббани – Масуд, созданию которой Москва могла способствовать, позволила бы СССР сохранить дружественные отношения с Афганистаном, предотвратить победу «Талибана» и распространение исламского фундаментализма, а также воспрепятствовать проникновению в страну США.
В заключение отметим, что фактор личности сыграл определяющую роль и в крушении СССР, и в дестабилизации ситуации в Афганистане. Масштаб личности Брежнева в поздний период его правления и в еще большей степени Горбачева оказался несоизмерим с проблемами, стоявшими перед страной. Гибель же в Афганистане двух харизматичных и выдающихся военно-политических лидеров – Дауда и Ахмад Шаха Масуда привела к фактическому распаду страны и военно-экономическому закреплению на ее территории США, стремящихся не к помощи кому бы то ни было, не к борьбе с ими же порожденным терроризмом, а только к единоличному обладанию сырьевыми, людскими и экономическим ресурсами.
Поэтому в отличие от России американцам выгодно кровопролитие в Афганистане, а также в Ираке, Ливии, Сирии и на Украине, что соответствует осуществляемой Белым домом стратегии управляемого хаоса. Она в свою очередь является составной частью еще более глобальной стратегии, именуемой «Петля анаконды», в которой нет места ни единой и сильной России, ни единому и дружественному нам Афганистану, за возрождение которого боролся и погиб Ахмад Шах Масуд.
Информация