Как нам биться за высокие технологии
Пока верховное руководство РФ пиарит себя в предвыборной лихорадке, научное сообщество ломает голову, как вывести страну на путь высокотехнологичного прорыва.Наши ученые не допускают даже мысли, что Россия останется в XXI веке отсталой сырьевой державой. На вопрос, есть ли у нашей страны перспективы развития промышленности высоких технологий, они уверенно отвечают: есть! Только надо изменить рыночное законодательство, препятствующее научному прогрессу, и вернуться государству к решению глобальных задач внедрения высоких технологий.
Об этом шла речь на совещании, проведенном в Госдуме лауреатом Нобелевской премии, вице-президентом РАН, депутатом фракции КПРФ Жоресом Ивановичем Алфёровым. Он собрал академиков, профессоров, руководителей крупнейших НИИ и производственных площадок, работающих в связке с наукой. Приглашенные делились наболевшим.
Предваряя дискуссию, Ж.Алфёров сказал:
– Нет более важной задачи для страны, чем возрождение промышленности в целом, и промышленности высоких технологий в особенности. В России проведена крайне «специфическим» способом деиндустриализация, и страна вступила в постиндустриальный период. В США постиндустриальный период и информационное общество начались на основе развития современных технологий, прежде всего, микроэлектроники. А у нас постиндустриальный период начался с варварской воровской приватизации. Разрушили высокоразвитые отрасли промышленности Советского Союза, индустриальную базу, на основе которой можно было бы вступить в постиндустриальный период, развивая по настоящему современные технологии.
В мире в это время шло бурное развитие технологий. А мы потеряли 20 лет в своем развитии!
Сегодня стоит необычайно сложная задача: как выйти на современный уровень? Выйти можно только одним способом – развивая науку. Если страна не развивает науку, она подвергается колонизации, утверждал выдающийся ученый-коммунист, нобелевский лауреат по химии Фредерик Жолио Кюри. И был прав. Реально это происходит с нашей страной.
Мы заседаем в Госдуме, значит, должны еще думать, каким образом законодательное сопровождение должно развивать научные исследования. С моей точки зрения, Госдума работала крайне неэффективно. Не может Госдума работать эффективно, если она штампует, не задумываясь, все вносимые законодательные предложения правительства. И отвергает предложения, которые разрабатываются депутатскими фракциями. Например, когда появился проект «Сколково», который важен и нужен, три фракции внесли поправки. В них мы отразили мнение, что нужно не территорию развивать, а род деятельности. Поправки были отвергнуты известным большинством Госдумы. На эту тему много говорилось…
Цель нашего собрания – сформулировать общие политические и законодательные требования, касающиеся развития науки. К сожалению, сегодня в политике президента и правительства РФ прослеживается мысль: у нас есть деньги за нефть и газ, мы можем все заказать, нам все сделают и принесут сюда. Это порочный способ. Этого не будет никогда. Международное сотрудничество в науке необходимо, но мы должны все делать, все знать и уметь производить. Международные проекты у нас должны быть совместными.
Собравшиеся высказали немало критики в адрес российского руководства, которое все минувшие 20 лет задвигало науку, финансировало по остаточному принципу, оплату научного труда опустило ниже пенсий, вынуждая ученых уезжать за рубеж. Теперь в России кадровый голод, острая нехватка инженеров-конструкторов, разработчиков новой техники и технологий. В СССР инженеры-разработчики составляли гордость высшей технической школы. А сейчас в технические вузы бывает недобор студентов. Виной тому – политические, идеологические, реформаторские перекосы.
Но академик, президент Ассоциации технических университетов Игорь Борисович Фёдоров не теряет оптимизма. Инженеры, говорит, будут, если восстановим взаимодействие промышленных предприятий и вузов. В РФ сейчас 190 техвузов, из них 150 – технические университеты. В них обучается более 1 млн человек. Молодые люди хотят стать инженерами. Но их беспокоит трудоустройство после учебы. Раньше было распределение. О целесообразности его возврата И.Фёдоров предлагает подумать и исполнительной, и законодательной власти. Распределение накладывало обоюдные обязательства как на выпускника, так и на предприятие, которое гарантированно получало кадры из университета и оказывало помощь вузу в проведении практик, формировании университетской экспериментальной базы, заказов на НИОКРы (научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы). Это помогало формировать прогнозы, потребности промышленности в кадрах, повышало социальную защищенность студентов. Возможны другие схемы, например, прием студентов на основе договоров с предприятиями, что тоже будет закреплять связь производства и обучения. А «законодателям надо установить взаимную ответственность за свои обязательства по закреплению кадров», считает академик.
«Сообщение хорошее, но очень мягкое», прокомментировал выступление И.Фёдорова Ж.Алфёров и счел нужным дополнить его: – Главная беда наших вузов и научных учреждений – это невостребованность наших научных результатов. Мы, когда были студентами, работали по хоздоговорам на кафедрах. Кафедрами это было выгодно. Не дворниками… Президент, может быть, – да. Мы – нет. Мы работали на кафедрах инженерами, старшими лаборантами. Инженерное образование и инженерные специальности были востребованы. Станет наука востребованной, тогда и с образованием будет намного легче, и не придется приглашать так называемых ведущих специалистов из-за рубежа, платить им несравнимые с нашими зарплаты, создавая абсолютно не нужную ситуацию, и не решая конкретных научно-технических задач».
Возможностью подготовки кадров для науки и высокотехнологичных производств располагает Физико-технический институт им. А.Ф.Иоффе, заявил замдиректора ФТИ Виктор Михайлович Устинов. Он не теряет надежд на будущее. Научная школа института крепко сколочена, она выстояла в пик рыночного цунами и сохраняет свой высокий исследовательский потенциал. Ученые института работают по 18 направлениям, объединенным в 4 группы: наноматериалы, оптоэлектроника, разработка новых приборов и оборудования, энергоэффектвность и энергосбережения. Все они могут стать основой в модернизации российской промышленности.
В высоких технологиях нуждается российский нефтегазовый и угольный комплексы, подчеркнул академик Алексей Дмитриевич Канторович. Политика нещадной эксплуатации наших недр, которую проводит власть, привела к тому, что в обществе стали считать нефть и газ бичом и тормозом для отечественной экономики и промышленности. А.Канторович отмечал: «дело не в том, сколько мы добыли сырья, а в том, что с ним сделали», «мы должны не сырье продавать, а переработанный продукт», «20 лет твердят о глубокой переработке нефти – и ничего не меняется, все остановилось в 1993 году». Ученый убежден, что «собственник не решит эту проблему, она под силу только государству».
«Эффективный» собственник, которого пропагандировали реформаторы, обернулся губителем промышленного производства и науки. На заводских площадях, в цехах, где осваивались современные технологии и оттачивали свое мастерство высококлассные мастера, собственники развернули барахолки, развлекательные центры, злачные заведения. Труд поколения первых пятилеток и победителей в великой Отечественной войне пошел прахом. Результатом остались довольны западные производители и дельцы: им расчистили рыночную площадку от конкурентов. А то, что осталось от промышленного производства, на 95% принадлежит иностранным офшорам…
В любом уважающем себя государстве защищается свой производитель, изыскатель, ученый. В условиях капитализма для науки важно иметь заказчика на достижения и новые разработки. Российские ученые мало замечаемы властью. А условия, в которых работают наши инноваторы, можно назвать экстремальными, им самим приходится не только изобретать и испытывать свои достижения, но и пробиваться на рынок, где их не ждут.
Никто не сомневается в важности использования альтернативных видов топлива. Как ведется их поиск, как создается информационная карта биоресурсов страны, рассказал Генеральный директор Агентства ИНОТЭ Виктор Викторович Лавров. По его словам, «создание информационной карты биоресурсов России, использование технологий информационного зондирования земли из космоса дадут толчок для развития малого и крупного предпринимательства в таких сферах, как информационное зондирование и автономная альтернативная энергетика». Но работать над проблемой трудно, потому что «отсутствуют нужное законодательство, регламентирующие документы, механизмы партнерства в этой области…»
Сложной, по мнению директора Научно-технического центра Объединенной авиастроительной корпорации Владимира Андреевича Каргопольцева, остается ситуация в области высоких технологий для авиации. На мировую арену выходят мощные новые игроки – Китай, Индия, Бразилия, которые обладают высоким уровнем организации работ в данной отрасли. «Это обязывает нас нарастить усилия, чтобы не оказаться в окончательных аутсайдерах», – говорил В.Каргопольцев. На повестке дня российских авиаконструкторов – концепция полностью электрического самолета… Сейчас в мире всего лишь несколько полностью электрических самолетов как гражданских, так и военных. На наших отечественных самолетах тоже внедряются элементы электрификации. «Мы готовы решать задачу, которая сравнима с планом ГОЭЛРО», подчеркнул Каргопольцев.
Главный конструктор Пилотажного исследовательского центра, Герой России, заслуженный летчик-испытатель Анатолий Николаевич Квачов огласил крик души: спасите прикладную науку!
На грани краха – ценнейшая исследовательско-испытательная авиационная база. Вымирают основные фонды. Парк летающих лабораторий 20 лет исчислялся сотнями, сейчас их осталось единицы. Все меньше специалистов, поскольку нет востребованности, нет работы. Уникальные носители знаний – исследователи, инженеры, техники, летчики-испытатели уходят. Он, А.Квачов, – самый молодой из испытателей, но ему уже скоро 60». А между тем, Центр развивает такое перспективное направление, как использование самолетов для выведения спутников на орбиту. «Мы запускаем маленькие спутники с помощью огромных ракет-носителей. Спутники дожидаются очереди на запуск месяцы, а теперь уже годы. Запускают их на неоптимальные орбиты. И могли бы их выводить на орбиту самолеты истребительного класса. Мы знаем, что это будет востребовано. Но я безрезультатно толкаюсь в разные двери и стены с этим предложением…»
Обивая высокие пороги, А.Квачов пришел к выводу, что «научными процессами, высокими технологиями не могут руководить собственники, государство должно сформулировать задачи, поставить их и контролировать исполнение».
«Важно взвешенное участие государства в судьбе собственного производства микроэлектроники – основы для большинства инноваций», уверен Геннадий Яковлевич Красников, генеральный директор ООО НИИМЭ (Научно-исследовательский институт микроэлектроники).
Эта отрасль успешно развивается в Евросоюзе, Японии, Южной Корее, Китае, где государство помогает науке и защищает своих производителей. Нашим производителям тоже есть, что представить на рынок. Но их никто не защищает, им доступ на рынок затруднен. А в капиталистических условиях наука должна не только изобретать и открывать, но и встраиваться в рынок, продавать результаты своего труда. В других странах государство помогает науке. Например, в Юго-Восточной Азии практикуется долевое участие государства в заводах микроэлектроники. Развиты налоговые льготы в США, Южной Корее, Японии, на Тайване. Там понимают, что развитие микроэлектроники – это нанооткрытия, новейшие технологии, новые рабочие места. В РФ такого понимания нет. Поэтому «Россия остается единственным незащищенным рынком и страной с неконкурентными экономическими условиями».
Ж. Алфёров: «Советский Союз был могучей электронной державой. Это была электронная империя. Во всех 15 союзных республиках были электронные предприятия, институты, КБ. Это 3 тыс. предприятий, 400 институтов, 3 млн человек!
Сегодня электроника осталась в России на уровне 20–25% от того, что было в советское время. Сохраняет свою электронику Белоруссия. В остальных республиках ее просто нет. А это – стратегическое направление, без которого не может развиваться ничего. И государство, безусловно, должно придать этому соответствующее решение».
«Было государство, были достижения, которыми мы все гордились», – подхватил мысль Ж.Алфёрова Николай Александрович Паничев, последний советский министр станкостроительной и инструментальной промышленности, сейчас – президент ассоциации станкостроителей.
С точки зрения Н.Паничева, «сегодня в нашем государстве царит неопределенность и колоссальный непрофессионализм, особенно на уровне тех людей, которые принимают решения». Страна работает в закрытом пространстве, рынок для россиян глухой абсолютно. Инвестиций в машиностроение практически никаких нет. То, что делаем сегодня, а это в 25 раз меньше, чем делали в 1990 году, – до 70% отправляется на экспорт. А наши предприятия остаются с оборудованием 30-летней, 40-летней давности.
Разве по-государственному обошлись с авиапромом? Наш президент едет в США и подписывает контракт на 50 «боингов». А у нас были свои надежные самолеты, и могут создаваться современные усовершенствованные летательные аппараты, более пригодные для наших условий, чем «боинги». Но деньги наши уходят зарубежным производителям.
Базой для промышленности высоких технологий Н.Паничев считает станкостроение, приборостроение и электроника. Ему удалось добиться некоторого финансирования подпрограммы по станкостроению. Но 94-й ФЗ (закон), который всем в РФ не нравится, но никуда не девается, подкосил планы производителей.
«Это не закон, а коррупционная составляющая всей нашей деятельности по закупкам, – заявил Н.Паничев. – Половина из тех скудных средств, которые зарабатывают предприятия или получают какие-то кредиты, льготы, достаются посредникам. 55% выгод получили посредники. Остановите эту вакханалию!»
«Вы все правильно сказали, Николай Александрович», – заметил Ж.Алфёров. Он припомнил, как при Сталине государство относилось к науке, промышленности. Любое обращение ученых было приоритетным для Генсека. Сейчас все наоборот. И дело не только в законодательной базе, считает Ж.Алфёров. «Прошло 20 лет. Нам говорили про эффективного собственника. Мы можем сказать, что в мелком бизнесе, в ресторане, в сфере обслуживания – наверное, это так. А вот про эффективного собственника в крупной промышленности – все вранье. Коллективизация средств производства шла и на Западе. А мы ее сделали сразу в 1917 году, забежав далеко вперед. Но при этом мы и создали высокотехнологичные отрасли промышленности. И эффективным собственником вот эти новые приватизаторы не могут быть. Они могут купить-продать. И господин Чубайс на эти замечания сказал, что цель была вовсе не эффективный собственник, а забить гвозди в гроб коммунизма. Но это гвозди в гроб для нас всех, нашему обществу. И нам нужен другой эффективный собственник, нам нужен Госплан, а не минэкономразвития и торговли.
Первым председателем Госплана был Глеб Максимиллианович Кржижановский. Тогда же родился успешный инновационный план ГОЭЛРО. Сразу же в те времена, вскоре после революции его осуществили. А сколько потом было успешных инновационных проектов! И дело не только в законодательной базе, дело в изменении нашего общественного строя. Никуда от этого не деться. К этому подводит нас анализ экономики и всего, что с нами произошло».
На слова нобелевского лауреата участники совещания отреагировали громкими аплодисментами. Он высказал саму главную мысль, которую сегодня не каждый рискнет произнести.
Совещание постановило: Госдуме и правительству устранить законы, которые мешают развиваться науке и высоким технологиям. Это – 94-й закон, Закон об автономных учреждения, о завышенных тарифах, о таможенных и налоговых барьерах.
Ученые обращаются к президенту и премьеру принять решения о государственном участии в важнейших отраслях промышленности, о государственных задачах для науки, о четком оборонном заказе, что позволит сориентироваться ученым и использовать и расширить сохранившийся в РФ научный потенциал.
Информация