Анархисты в послевоенном СССР. Как в Советском Союзе вновь появились сторонники «безвластия»
История анархизма как общественно-политического движения представляет собой череду ярких взлетов и не менее сокрушительных провалов. В 1903-1909 и в 1917-1922 гг. анархистское движение играло существенную роль в политической жизни России. В годы первой русской революции 1905-1907, революций 1917 года и Гражданской войны, анархисты выступали как самостоятельная и достаточно активная сила, привлекая на свою сторону значительные слои как городского пролетарского и полупролетарского населения, так и жителей сельской местности. Однако, в начале 1920-х годов в результате репрессивной политики советской власти, анархистское движение вошло в полосу глубокого кризиса и к концу 1920-х годов практически перестало существовать.
Отдельные нелегальные кружки симпатизирующих анархизму студентов и интеллигентов продолжали существовать и в 1930-е, и в 1950-е — 1960-е годы. Но лишь в 1980-х годах началось настоящее возрождение анархистского движения в Советском Союзе, связанное с процессом постепенной либерализации политической жизни в стране. В результате, к концу 1980-х годов в ряде республик СССР существовало достаточно активное анархистское движение, представленное целым рядом организаций, групп и печатных изданий самой разной идеологической направленности — от «правых» рыночных анархистов, признававших капиталистическую экономику, и до крайне левых анархо-коммунистов, отрицавших помимо государства частную собственность, наемный труд и товарно-денежные отношения.
Анархистское движение, бывшее достаточно многочисленным и влиятельным в России до Октябрьской революции 1917 года и в годы Гражданской войны, во второй половине 20-х годов фактически было уничтожено в результате репрессивной политики большевистского правительства. В первую очередь, репрессии последовали против направлений, представлявших реальную опасность для новой власти — анархо-синдикалистов и анархо-коммунистов. Зато группы «мистических анархистов», «анархо-биокосмистов», «экстархистов» и т.п. пользовались снисходительным отношением советского руководства как дискредитирующие анархистское движение и подтверждающие выводы большевистских теоретиков о деградации анархизма и потере им революционной составляющей. Но во второй половине 20-х годов репрессии коснулись и этих экстравагантных и малочисленных сект. К началу 30-х годов анархистское движение в Советском Союзе де-факто перестало существовать. Часть бывших видных деятелей анархизма перешла на большевистские позиции и получила даже посты в советском государственном аппарате, некоторым удалось покинуть страну, остальные находились в тюрьмах и лагерях. В годы же сталинских репрессий даже те бывшие анархисты, которые давным-давно признали советскую власть и работали в советских государственных учреждениях, были арестованы и уничтожены.
Вплоть до середины 1950-х годов, до знаменитой «хрущевской оттепели», об анархистах в Советском Союзе практически ничего не было слышно. Ситуация изменилась со смертью Сталина и некоторым ослаблением тоталитарного режима в стране. Развенчание культа личности на ХХ съезде КПСС, реабилитация политически репрессированных граждан и амнистия политическим заключенным сделали свое дело. В стране стало расти количество людей, критически относившихся к практике государственного социализма и ищущих ему альтернативу среди учений, оппозиционных официальной советской идеологии. Так, в середине 1950-х годов среди молодых московских студентов-историков, собиравшихся у памятника Владимиру Маяковскому, действовал нелегальный кружок анархо-синдикалистской ориентации под руководством Владимира Осипова (в будущем — известного националиста), участники которого собирались «убрать» генерального секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева.
Анархо-синдикалистский кружок в МГУ — «группа Осипова — Иванова»
Одним из наиболее ярких примеров существовавших в эти годы подпольных кружков леворадикальной направленности можно назвать группу, образовавшуюся осенью 1957 года на третьем курсе дневного отделения исторического факультета Московского государственного университета. Ее неформальным лидером был двадцатидвухлетний Анатолий Иванов, выделявшийся тем, что он не состоял в ВЛКСМ. Его товарищи Владислав Краснов и Владимир Осипов, наоборот, были бывшими комсомольскими активистами (Краснов — секретарем комсомольской организации курса, а Осипов — участником многочисленных поездок на «целину»). Изучая в библиотеке литературу по этнографии и лингвистике, Анатолий Иванов натолкнулся на сочинения М.А.Бакунина, начал их штудировать и вскоре стал сторонником анархистского учения. Практически одновременно с тем, как Иванов заинтересовался анархизмом, на историческом факультете МГУ случилось чрезвычайное происшествие — по обвинению в создании антисоветской организации было арестовано бюро ВЛКСМ факультета. Так началось знаменитое дело леворадикального кружка Краснопевцева (Лев Краснопевцев затем стал видным историком). Иванов, с Краснопевцевым и его соратниками не общавшийся, тем не менее, попал под общую волну репрессий и был исключен с факультета, но после просьб родителей восстановлен на заочном отделении.
После того, как в 1958 году открылся памятник В.Маяковскому и возле него начались регулярные собрания молодежи, критически настроенной к политике руководства страны и партии, Иванов и Осипов начали регулярно появляться у памятника и вербовать сочувствующих. Можно сказать, что фактическое формирование кружка пришлось на октябрь 1958 года, когда в него вошло несколько ключевых активистов: Иванов, Осипов, Анатолий Иванович Иванов (по кличке Рахметов, 1933 г.р.), поэт и переводчик Александр Никифорович Орлов (псевдоним Нор, 1932 г.р.), Евгений Щедрин (1939 г.р.), Татьяна Герасимова. Кружок в основном собирался на квартире Анатолия Иванова и занимался чтением и обсуждением докладов, подготовкой материалов для выпуска теоретического издания. Однако правоохранительным органам удалось достаточно быстро выйти на след «подпольщиков» — уже 20 декабря 1958 г. на квартире Иванова был проведен обыск. Сотрудники органов госбезопасности изъяли рукопись «Рабочей оппозиции». В этой работе Иванов пытался обосновать неправильность «советского» варианта социализма, идущего от Маркса и Ленина, и противопоставлял ему «демократический социализм», идущий от анархистов и «Рабочей оппозиции» к революции 1956 г. в Будапеште. Как выяснилось в результате следственных действий, еще в начале 1958 г. произошло знакомство Иванова с Игорем Васильевичем Авдеевым 1934 года рождения — студентом последнего курса Московского энергетического института. По просьбе Авдеева Иванов написал статью «Ждущим», в которой рассказывал о деле кружка Льва Краснопевцева. Статью Авдеев увез с собой в Новокузнецк (тогда — Сталинск-Кузнецкий), но там попал в поле зрения органов госбезопасности. 5 декабря у Авдеева провели обыск, узнали авторство Иванова и сообщили в Москву информацию об антисоветском агитаторе. 31 января 1959 г. Иванов был арестован. Осипов 9 февраля 1959 г. выступил перед курсом, выразив протест против деятельности КГБ, после чего был исключен из комсомола и университета. 5 мая 1959 г. суд приговорил Авдеева к шести годам лишения свободы, после чего его этапировали в Мордовию. Что касается Иванова, то его отправили в Ленинградскую спецпсихбольницу — поскольку раньше Иванов получил «белый билет» через психбольницу. В августе 1960 г. Иванов был освобожден, после чего вновь собрал вокруг себя кружок, в который вошли сам Иванов — на этот раз под кличкой «Новогодний», Осипов — «Скворцов», а также — Иванов-Рахметов, Виктор Хаустов, Эдуард Кузнецов (1939 г.р.), студент Вячеслав Сенчагов (1940 г.р.), Юрий Галансков (1939 г.р.), поэты Апполон Шухт, Анатолий Щукин, Виктор Вишняков (псевдоним Ковшин). Указанные люди собирались у памятника Маяковскому, однако постепенно в компании произошло размежевание на «поэтов» и «политиков». Поэты предпочитали сугубо художественно-литературную, а политики — общественную деятельность. Идеологией кружка «политиков» стал анархо-синдикализм, представления о сути анархистской и левосоциалистической идеологий активисты получили из работ Жоржа Сореля, Карла Каутского, Михаила Бакунина и Ашера Делеона. Собрания кружка начались зимой 1960-1961 гг., причем, как правило, собирались по ночам. Часто на собраниях кружка звучали антисоветские речи, но, в основном, приходившие на собрания молодые люди предпочитали слушать и обсуждать стихи. 28 июня 1961 г. Осипов зачитал свою программу создания анархо-синдикалистской боевой организации. Написанный в единственном экземпляре проект организации зачитали Иванову, Кузнецову, Хаустову, Сенчагову и Анатолию Викторову. После прочтения программы бумага была тут же сожжена. Практически в эти же дни прошли массовые беспорядки в Муроме — 30 июня 1961 г. и в Александрове — 9 июля 1961 г., в результате которых группы маргинальных граждан штурмовали здания городских управлений внутренних дел. После событий в Муроме было решено отправить туда с ознакомительными целями Кузнецова и Сенчагова. Съездив в Муром, они узнали также и о событиях в Александрове. В Александров съездили Осипов, Кузнецов и Хаустов — опросить очевидцев событий и составить листовку. В октябре 1961 г. Осипов, Иванов и Кузнецов были вновь арестованы — на этот раз по делу Бокштейна. Осипова и Кузнецова осудили на семь лет лагерей, а Иванова отправили в спецпсихбольницу.
— Владимир Осипов.
Недоверие к советскому правительству, недовольство существующими в стране порядками пронизывали все советское общество, а не только представителей столичной молодой интеллигенции. На период конца 50-х — начала 60-х годов приходится огромное количество стихийных бунтов и массовых беспорядков, в которые выливалась протестная активность населения страны. Самые известные — выступления на Темир-Тау, в Муроме, Александрове, Краснодаре, Бийске. Эти бунты имели тенденцию начинаться совершенно внезапно, по самым незначительным, на первый взгляд, поводам, достигать определенной кульминации, после чего прекращаться либо в результате действий милиции и армейских подразделений, либо по причине успокоения большинства участников. Основной движущей силой стихийных бунтов 50-х — 60-х годов выступали городские маргинальные слои, наиболее ущемленные советской системой. Практически везде бунтовавшие маргиналы выдвигали одни и те же лозунги, выставлявшие советскую систему как «власть новых буржуев».
На фоне всех этих событий среди советских граждан, в первую очередь среди студенчества и молодых представителей интеллигенции, стали появляться люди, симпатизирующие анархизму и даже готовые к пропаганде его идей путем распространения литературы и создания кружков. Большое влияние на них имели отголоски происходящих за границей массовых молодежных выступлений, которые в 60-е годы охватили не только США и Западную Европу, но и Японию, Латинскую Америку, Африку и даже некоторые соцстраны. В результате в Советском Союзе появились первые кружки и группы леворадикальной ориентации. Существовали они, как правило, в крупных городских центрах, находясь на нелегальном положении. Идеология этих групп, преимущественно молодежных по своему составу, представляла собой, чаще всего, не «ортодоксальный» анархизм, а некую смесь анархизма и марксизма, что вполне соответствовало духу времени — ведь западноевропейские и американские «новые левые» тоже сочетали в себе элементы этих двух идеологических направлений.
Ленинградские «новые левые» в конце 1970-х — начале 1980-х гг
В 1970-е — начале 1980-х гг. нелегальные леворадикальные группы наиболее активно действовали в Ленинграде. В Ленинграде был слабее контроль органов государственной безопасности, чем в Москве, но здесь было и большее количество образованных и политически активных молодых людей, чем в провинциальных городах. Именно в Ленинграде в конце 1970-х годов возникли две значительные нелегальные группы — Левая оппозиция и Союз революционных коммунаров. Группа, которую в отечественной литературе по истории диссидентского и леворадикального движения принято называть «Левая оппозиция», возникла в конце 1976 года. Ее ядро составляли бывшие ученики 121-й физико-математической школы Ленинграда Андрей Резников, Аркадий Цурков и Александр Скобов, Алексей Хавин. Средний возраст участников группы на момент ее создания не превышал 20 лет. О том, как зарождалась группа, ее бывший участник Александр Скобов рассказывает: «14 декабря 1976 года мы пришли на Сенатскую площадь посмотреть, не будет ли попытки повторить разогнанную властями год назад диссидентскую демонстрацию по случаю годовщины восстания декабристов. Разговорились. Оказались во многом единомышленниками…». Но первая «боевая вылазка» будущих товарищей произошла еще до этого. 24 февраля 1976 года, в день открытия XXV съезда КПСС, с галереи Гостиного двора на Невском проспекте четверо молодых людей сбросили 100 рукописных листовок «Да здравствует новая революция! Да здравствует коммунизм!». Они были задержаны. После установления личностей студенты-первокурсники Андрей Резников, Аркадий Цурков, Александр Скобов и десятиклассник Александр Фоменко были исключены из комсомола и из учебных заведений. Однако, эти меры не только не остановили пыл молодых левых, но и еще больше убедили их в «буржуазном перерождении» СССР и в необходимости более радикальной борьбы с существующим строем. Произошло оформление кружка, называвшегося сначала Ленинградская школа, а позднее — «Левая оппозиция».
Участники группы находились под влиянием молодежных выступлений на Западе. Это, во многом, и определило их идеологию. Группа считала себя наследницей западноевропейских «новых левых» и стремилась к популяризации их идей в Советском Союзе. Главными принципами, на которых стояла группа, были: 1) неприятие «западных» буржуазных ценностей и вера в торжество коммунизма; 2) признание необходимости революционной борьбы за изменение существующего в СССР строя; 3) неверие в возможность исправления советского строя эволюционным путем. Интересно, что как и западные «новые левые», участники «Левой оппозиции» стремились не разделять политические убеждения и повседневную жизнь. В том же 1976 году члены группы организовали молодежную коммуну, сняв половину дома на окраине Ленинграда. Здесь проходили дискуссии по политическим вопросам, останавливались приезжие.
В 1978 году Ленинградская школа приняла новое название — «Левая оппозиция». Для пропаганды своих идей группа решила приступить к выпуску собственного печатного органа — журнала. Первый номер журнала вышел безымянным, так как по поводу названия участники группы не смогли прийти к консенсусу. К выходу второго номера все сошлись на выборе названия «Перспектива». Машинописный журнал «Перспектива» объемом 30-40 страниц издавался тиражом 10-12 экземпляров и распространялся среди круга знакомых. Содержание первого номера журнала было чисто теоретическим, второй номер помимо подборки теоретических текстов содержал и рассказы очевидцев о молодежных беспорядках в Ленинграде 4 июля 1978 года.
Здесь надо рассказать более подробно о произошедших событиях. 4 июля 1978 года власти пообещали провести на Дворцовой площади Ленинграда, под открытым небом, концерт нескольких западных рок-групп. В самый последний момент концерт отменили, но публика все же успела собраться. В основном, собравшиеся были молодыми поклонниками рок-музыки — хиппи и сочувствующими им. Возникла стихийная демонстрация, которая вышла на Невский, где была разогнана милицией с помощью поливальных машин. Это событие было достаточно необычным для того времени и вызвало радостные надежды у участников «Левой оппозиции» на близость изменения существовавших в СССР порядков. Для установления связи с хиппующей молодежью и были напечатаны в «Перспективе» рассказы очевидцев этого выступления.
Александр Скобов (фото нашего времени)
Третий номер готовился как наводящий мосты с либерально-правозащитной оппозицией, но в самый последний момент перед выходом журнала в октябре 1978 года участники группы были арестованы сотрудниками Управления Комитета государственной безопасности СССР по Ленинграду и Ленинградской области. Допросы и обыски затронули около 40 человек — в основном, представителей ленинградской «неформальной» молодежи. Арестовали троих — студента исторического факультета ЛГУ Александра Скобова, студента физического факультета ЛГУ Аркадия Цуркова и студента Мединститута Алексея Хавина. Двоим идеологам группы, Александру Скобову и Аркадию Цуркову, были предъявлены обвинения по 70-й статье Уголовного Кодекса СССР — антисоветская пропаганда и агитация с целью подрыва и ослабления существующего строя. Аркадий Цурков получил по приговору суда 5 лет лагерей и 2 года ссылки, Александра Скобова после суда направили в спецпсихбольницу. В последнем слове Цурков заявил, что и после освобождения будет продолжать борьбу, а собравшимся возле здания суда друзьям крикнул «Да здравствует демократическое движение!».
Тем не менее, после ареста основных участников группы издание журнала «Перспективы» прекратились и больше не возобновлялось. Оставшаяся на свободе Ирина Цуркова, а позже и освободившийся из психбольницы Скобов примкнули к демократическому Свободному межпрофессиональному объединению трудящихся (СМОТ).
Практически одновременно с «Левой оппозицией» в том же Ленинграде действовала другая анархо-коммунистическая группа — «Союз революционных коммунаров». Ее участники рабочий Владимир Михайлов, художник Алексей Стасевич и студентка Алевтина Кочнева придерживались близких к «Левой оппозиции» взглядов и определяли советский строй как государственный капитализм. Себя группа считала единомышленниками «новых левых» студентов, выступивших в Париже в мае 1968 года.
Как и «Левая оппозиция», Союз революционных коммунаров организовал коммуну на съемной квартире. Повседневная деятельность группы сводилась к написанию на стенах домов и советских учреждений лозунгов «Долой госкапитализм!» и «Демократия — не демагогия!» и распространению листовок, разъяснявших, что все зло в мире происходит от существования государства, семьи и частной собственности. Тем не менее, участники группы были арестованы и в декабре 1979 года осуждены по статье «хулиганство».
В других регионах Советского Союза деятельность проанархистски настроенных молодежных кружков была в конце 1970-х — начале 1980-х гг. менее заметна. Известно, что на Украине в конце 1970-х годов действовало несколько анархистских агитаторов. Николай Озимов, считавший себя анархо-мистиком, отсидел в тюрьмах 15 лет. В Днепропетровском государственном университете в 1979 году группа студентов предприняла попытку создания Коммунистического Союза Анархистов. По этому делу был арестован В.Стрелковский, о котором вскрылся факт о вхождении его в состав подпольного кружка, действовавшего в том же вузе двумя годами ранее — в 1977 году. В Белоруссии анархизму сочувствовала некоторая часть хиппи, устроивших в 1972 году немыслимое по тем временам мероприятие — антиармейскую пацифистскую демонстрацию в городе Гродно, ставшем впоследствии одним из центров белорусского анархизма контркультурной ориентации.
«Община» и создание анархо-синдикалистского движения конца 1980-х гг.
С началом перестройки ситуация существенно изменилась. Взяв курс на демократизацию общества, советские власти были заинтересованы в создании имиджа реформаторов и борцов с тоталитарным прошлым. В результате либерализации значительная часть уцелевших к началу перестройки леворадикальных и, в частности, анархистских групп, получила возможность легализоваться под вывеской разного рода «клубов», «обществ в поддержку перестройки» и т.п. Говорить о себе как об анархистах антигосударственники начала перестройки еще, конечно, не решались и выступали как «сторонники социализма с человеческим лицом». Под такой маркой они получили возможность действовать практически легально, не подвергаясь сильным преследованиям со стороны КГБ. Это, разумеется, не значит, что репрессии против левых радикалов в СССР полностью прекратились (они до конца не прекратились и в постсоветской России), но в отличии от доперестроечных времен они стали скорее исключением из правил, чем самим правилом. Начало легализации леворадикальных групп относится к 1986, но настоящий их выплеск произошел годом-двумя позже. Этот процесс в столичных центрах и в провинции происходил по-разному: в Москве и Ленинграде он, безусловно, был более легким, чем в провинциальных городах, до которых «ветер перемен» доходил позже и местные власти еще долго сохраняли «сталинскую закалку».
Одним из первых примеров легализации леворадикальных групп в СССР является возникновение в 1986 году на историческом факультете Московского государственного педагогического института Студенческого дискуссионного клуба, под вывеской которого легализовалась существовавшая в 1980-1985 Всесоюзная революционная марксистская партия (ВРМП), лидерами которой были Владимир Гуляев, Дмитрий Чегодаев и Андрей Исаев (в будущем — идеолог анархо-синдикалистов). ВРМП ставила своей целью провести новую пролетарскую революцию в Советском Союзе, поскольку советская элита обвинялась лидерами группы в предательстве интересов рабочего класса и в буржуазном перерождении. Пролетарская революция должна была спасти Советский Союз от неизбежной реставрации капиталистических отношений.
Однако, к моменту создания на базе ВРМП Студенческого дискуссионного клуба идеологи группы, прежде всего Исаев, уже перешли на близкие к анархизму (анархо-синдикализму) позиции. Первоначально Студенческий дискуссионный клуб откровенно политической организацией не был. Главной формой его деятельности было проведение в студенческих аудиториях дискуссий по поводу преимуществ и недостатков различных социалистических учений. Лекторы из клуба анализировали положительные и отрицательные стороны рассматриваемых идеологических систем (чаще всего ими были советский социализм, югославская модель, маоизм, еврокоммунизм и анархо-синдикализм) и затем, вместе с аудиторией, приходили к выводу о максимальном преимуществе какого-либо одного социалистического течения.
По мере разрастания Студенческого дискуссионного клуба на его базе в 1987 году был создан Историко-политический клуб «Община», который уже откровенно ориентировался на леворадикальную идеологию. Признанными идеологами «Общины» стали Андрей Исаев и Александр Шубин. «Община» практически сразу же включилась в политическую борьбу, ее представители стали регулярно принимать участие во всех акциях демократической оппозиции, включая как семинары и конференции, так и уличные митинги и демонстрации (в частности, 28 мая 1988 «Община» совместно с демократической группой «Гражданское достоинство» провела демонстрацию в Москве). Кроме того, «Община» приступила к изданию одноименного журнала, который определенное время оставался ведущим анархистским изданием на территории Советского Союза. В идейном отношении «Община», избегая еще отождествлять себя с анархистами, заявляла о себе как о «социалистах-общинниках». Политическая программа «Общины» включала в себя элементы как анархизма (прежде всего теоретического наследия М.А.Бакунина), так и современного либерализма.
В частности, вместе с ориентацией на безгосударственное устройство общества в форме самоуправляющихся федераций автономных общин, «Община» провозглашала своими целями борьбу за введение частной собственности и рыночной экономики, за многопартийную политическую систему, за передачу предприятий, находящихся в государственной собственности, в собственность трудовых коллективов, за отмену смертной казни и всеобщей воинской повинности. В условиях тоталитарной системы, которая в значительной степени еще сохранялась в СССР, подобные общедемократические лозунги, выдвигаемые «Общиной», были рассчитаны на понимание со стороны широких масс населения, уставшего от государственно-административной системы и приветствовавшего начинавшиеся капиталистические преобразования. Таким образом, идеология «Общины» представляла собой один из вариантов безгосударственного «рыночного социализма», в котором явно заметно влияние анархо-синдикалистских теорий, бакунизма и прудонизма. С первых месяцев своего существования «Община» приступила к попыткам консолидации разрозненных леворадикальных групп, существовавших на территории Советского Союза. С этой целью лидеры «Общины» вступили в контакт с представителями других леворадикальных и леводемократических групп с целью их объединения в единую организацию. Одновременно, определенные контакты установились и с модернистски настроенной частью лидеров ВЛКСМ, одно время «Община» даже вела консультации с комсомольскими руководителями о демократизации ВЛКСМ. Тем не менее, уже в июле 1988, благодаря стараниям лидеров «Общины», единая леворадикальная организация была все таки создана — ряд групп, включая «Общину», «Лесной народ», «Пятое июня» (Рязань), «Перспективу» (Куйбышев) и «Спасение» (Ленинград), объединились в Альянс социалистов-федералистов (АСФ). В идейном плане Альянс сохранил ориентацию «Общины» на умеренный анархизм, впрочем, говорить о себе как об анархистах, члены АСФ по-прежнему избегали и называли себя «социалистами-федералистами». В своей пропагандистской деятельности Альянс опирался на структуры ФСОК, остатки которой и стали главной организационной базой новой организации. Уже в сентябре 1988 г. Альянс социалистов-федералистов был переименован в Союз независимых социалистов (СНС), под коим названием и просуществовал вплоть до января 1989 г., когда на его базе была создана Конфедерация анархо-синдикалистов (КАС).
Если в Москве возрождение анархического движения происходило преимущественно в рамках «Общины» и выросших из нее политических организаций, то в Ленинграде мы наблюдаем несколько иную картину. В 1988 г. на историческом факультете Ленинградского государственного педагогического института группой студентов, организаторами которой были Петр Рауш, Павел Гескин, И.Григорьев и Н.Неупокоева, был начат выпуск машинописного журнала «Февраль» (в названии проводилась параллель с Февральской революцией 1917), ориентированного на пропаганду и изложение в доступной форме идей анархизма. В августе 1988 года, по инициативе группы, издававшей «Февраль», была создана практически первая в Ленинграде легальная организация анархистской ориентации -Анархо-синдикалистская свободная ассоциация (АССА). Численный состав АССА составил 15 человек. В идейном отношении АССА встала на позиции анархо-индивидуализма, восприняв также отдельные элементы неолиберальной идеологии и заняв место на правом фланге анархистского движения. Своими программными принципами АССА провозгласила введение частной собственности и рыночной экономики, антитоталитаризм, передачу предприятий в собственность рабочих, отмену обязательного среднего образования, полную свободу взглядов и политических ассоциаций (многопартийность). АССА заявила о своей ориентации на ненасильственные формы борьбы, под которыми понимались пропагандистская и исследовательская деятельность, организация забастовок, участие в массовых акциях протеста, кампании гражданского неповиновения. Насилие было признано адекватным только в случаях самообороны. Практически сразу АССА выступила единым фронтом с другими ленинградскими оппозиционными силами. Отличавшие раннюю АССА «правые» позиции впоследствии стали характерными для питерских анархистов, так что вплоть до настоящего времени питерские анархисты традиционно занимают «правый» фланг российского анархического движения.
Как уже говорилось выше, в 1987-1988 гг. возрождение анархического движения на территории Советского Союза проходило не только в столицах, но и в провинции. Одним из организационных и идейных центров возрождавшегося анархизма в Сибири и на Дальнем Востоке стал Иркутск.
Кружки, пропагандировавшие идеи анархизма, появились в этом городе еще до перестройки. В начале 1980-х гг. в Иркутском государственном университете существовала т.н. «Федерация иркутских анархистов-коммунистов», вдохновителем которой был студент университета Игорь Подшивалов (на фото). Позже, в 1983 г., Подшивалов вместе с Михаилом Дроновым и Игорем Переваловым создал группу «Новые коммунисты», также ориентированную на анархизм. «Новые коммунисты» издавали альманах «Свеча», в котором, помимо литературных произведений участников кружка публиковались статьи по вопросам истории и теории анархизма. Деятельность группы привлекла внимание властей и в 1984 году Подшивалов был отчислен с пятого курса университета (с формулировкой «за пропаганду идей анархизма»), другие участники кружка отделались менее значительными взысканиями. Тем не менее, деятельность анархистов в Иркутске продолжалась.
4 июля 1988 г. оппозиционные силы Иркутска объединились в Социалистический клуб. Численность Соцклуба вскоре превысила 80 человек, причем большую часть его активистов составляли даже не столько анархисты, сколько представители других политических течений, прежде всего социал-демократы. Как отмечает И.Подшивалов, из Социалистического клуба вышли практически все иркутские политические движения периода перестройки — и христианские демократы, и социал-демократы, и «кадеты», и анархо-синдикалисты. Всех их в то время объединяли под названием «неформалы» и особых различий между ними не проводили. Фактически линию Социалистического клуба определяли анархисты, контролировавшие выпуск печатного органа объединения — альманаха «Свеча», который выходил тиражом в 12 экземпляров, но несмотря на малый тираж, пользовался большой популярностью среди иркутской оппозиции. Несмотря на то, что в составе Соцклуба были представители самых разных оппозиционных движений, была разработана единая программа, для которой, как и для других документов советских анархистов того времени, было характерно сочетание анархизма с либерализмом, принципа безгосударственного общества с требованиями введения многопартийной системы, частной собственности и рыночной экономики.
В промежуток между второй половиной 1930-х гг. и началом 1950-х гг. анархистское движение в Советском Союзе фактически не существовало. Если анархистское движение СССР на первом этапе своего существования, в середине 1920-х — начале 1930-х гг., отличалось значительной численностью и высокой активностью, сохраняя преемственность по отношению к дореволюционному российскому анархистскому движению и тесные связи с зарубежным анархистским сообществом, то в период с середины 1950-х по начало 1980-х гг. для анархистских групп Советского Союза были характерны следующие черты:
1. Разрозненность. Группы возникали и действовали независимо друг от друга, чаще всего не подозревая о существовании друг друга.
2. Изолированность от широких народных масс, практически полное отсутствие поддержки в среде рабочего класса.
3. Изолированность от зарубежных единомышленников, обусловленная «железным занавесом», что делало невозможным знакомство анархистов СССР с современными им новейшими течениями леворадикальной мысли, с опытом зарубежных левых радикалов.
4. Малочисленность. Группы, действовавшие в 1950-е — 1980-е гг., никогда не выходили за рамки кружков из нескольких человек, объединенных вокруг одного или двух-трех наиболее ярких лидеров.
5. Отсутствие преемственности. Группы, возникшие после Великой Отечественной войны, практически ничего не знали (и не могли знать, ввиду закрытости архивов) о деятельности своих непосредственных предшественников, были лишены возможности изучать литературу и опыт дореволюционного анархистского движения.
Отдельные нелегальные кружки симпатизирующих анархизму студентов и интеллигентов продолжали существовать и в 1930-е, и в 1950-е — 1960-е годы. Но лишь в 1980-х годах началось настоящее возрождение анархистского движения в Советском Союзе, связанное с процессом постепенной либерализации политической жизни в стране. В результате, к концу 1980-х годов в ряде республик СССР существовало достаточно активное анархистское движение, представленное целым рядом организаций, групп и печатных изданий самой разной идеологической направленности — от «правых» рыночных анархистов, признававших капиталистическую экономику, и до крайне левых анархо-коммунистов, отрицавших помимо государства частную собственность, наемный труд и товарно-денежные отношения.
Анархистское движение, бывшее достаточно многочисленным и влиятельным в России до Октябрьской революции 1917 года и в годы Гражданской войны, во второй половине 20-х годов фактически было уничтожено в результате репрессивной политики большевистского правительства. В первую очередь, репрессии последовали против направлений, представлявших реальную опасность для новой власти — анархо-синдикалистов и анархо-коммунистов. Зато группы «мистических анархистов», «анархо-биокосмистов», «экстархистов» и т.п. пользовались снисходительным отношением советского руководства как дискредитирующие анархистское движение и подтверждающие выводы большевистских теоретиков о деградации анархизма и потере им революционной составляющей. Но во второй половине 20-х годов репрессии коснулись и этих экстравагантных и малочисленных сект. К началу 30-х годов анархистское движение в Советском Союзе де-факто перестало существовать. Часть бывших видных деятелей анархизма перешла на большевистские позиции и получила даже посты в советском государственном аппарате, некоторым удалось покинуть страну, остальные находились в тюрьмах и лагерях. В годы же сталинских репрессий даже те бывшие анархисты, которые давным-давно признали советскую власть и работали в советских государственных учреждениях, были арестованы и уничтожены.
Вплоть до середины 1950-х годов, до знаменитой «хрущевской оттепели», об анархистах в Советском Союзе практически ничего не было слышно. Ситуация изменилась со смертью Сталина и некоторым ослаблением тоталитарного режима в стране. Развенчание культа личности на ХХ съезде КПСС, реабилитация политически репрессированных граждан и амнистия политическим заключенным сделали свое дело. В стране стало расти количество людей, критически относившихся к практике государственного социализма и ищущих ему альтернативу среди учений, оппозиционных официальной советской идеологии. Так, в середине 1950-х годов среди молодых московских студентов-историков, собиравшихся у памятника Владимиру Маяковскому, действовал нелегальный кружок анархо-синдикалистской ориентации под руководством Владимира Осипова (в будущем — известного националиста), участники которого собирались «убрать» генерального секретаря ЦК КПСС Н.С.Хрущева.
Анархо-синдикалистский кружок в МГУ — «группа Осипова — Иванова»
Одним из наиболее ярких примеров существовавших в эти годы подпольных кружков леворадикальной направленности можно назвать группу, образовавшуюся осенью 1957 года на третьем курсе дневного отделения исторического факультета Московского государственного университета. Ее неформальным лидером был двадцатидвухлетний Анатолий Иванов, выделявшийся тем, что он не состоял в ВЛКСМ. Его товарищи Владислав Краснов и Владимир Осипов, наоборот, были бывшими комсомольскими активистами (Краснов — секретарем комсомольской организации курса, а Осипов — участником многочисленных поездок на «целину»). Изучая в библиотеке литературу по этнографии и лингвистике, Анатолий Иванов натолкнулся на сочинения М.А.Бакунина, начал их штудировать и вскоре стал сторонником анархистского учения. Практически одновременно с тем, как Иванов заинтересовался анархизмом, на историческом факультете МГУ случилось чрезвычайное происшествие — по обвинению в создании антисоветской организации было арестовано бюро ВЛКСМ факультета. Так началось знаменитое дело леворадикального кружка Краснопевцева (Лев Краснопевцев затем стал видным историком). Иванов, с Краснопевцевым и его соратниками не общавшийся, тем не менее, попал под общую волну репрессий и был исключен с факультета, но после просьб родителей восстановлен на заочном отделении.
После того, как в 1958 году открылся памятник В.Маяковскому и возле него начались регулярные собрания молодежи, критически настроенной к политике руководства страны и партии, Иванов и Осипов начали регулярно появляться у памятника и вербовать сочувствующих. Можно сказать, что фактическое формирование кружка пришлось на октябрь 1958 года, когда в него вошло несколько ключевых активистов: Иванов, Осипов, Анатолий Иванович Иванов (по кличке Рахметов, 1933 г.р.), поэт и переводчик Александр Никифорович Орлов (псевдоним Нор, 1932 г.р.), Евгений Щедрин (1939 г.р.), Татьяна Герасимова. Кружок в основном собирался на квартире Анатолия Иванова и занимался чтением и обсуждением докладов, подготовкой материалов для выпуска теоретического издания. Однако правоохранительным органам удалось достаточно быстро выйти на след «подпольщиков» — уже 20 декабря 1958 г. на квартире Иванова был проведен обыск. Сотрудники органов госбезопасности изъяли рукопись «Рабочей оппозиции». В этой работе Иванов пытался обосновать неправильность «советского» варианта социализма, идущего от Маркса и Ленина, и противопоставлял ему «демократический социализм», идущий от анархистов и «Рабочей оппозиции» к революции 1956 г. в Будапеште. Как выяснилось в результате следственных действий, еще в начале 1958 г. произошло знакомство Иванова с Игорем Васильевичем Авдеевым 1934 года рождения — студентом последнего курса Московского энергетического института. По просьбе Авдеева Иванов написал статью «Ждущим», в которой рассказывал о деле кружка Льва Краснопевцева. Статью Авдеев увез с собой в Новокузнецк (тогда — Сталинск-Кузнецкий), но там попал в поле зрения органов госбезопасности. 5 декабря у Авдеева провели обыск, узнали авторство Иванова и сообщили в Москву информацию об антисоветском агитаторе. 31 января 1959 г. Иванов был арестован. Осипов 9 февраля 1959 г. выступил перед курсом, выразив протест против деятельности КГБ, после чего был исключен из комсомола и университета. 5 мая 1959 г. суд приговорил Авдеева к шести годам лишения свободы, после чего его этапировали в Мордовию. Что касается Иванова, то его отправили в Ленинградскую спецпсихбольницу — поскольку раньше Иванов получил «белый билет» через психбольницу. В августе 1960 г. Иванов был освобожден, после чего вновь собрал вокруг себя кружок, в который вошли сам Иванов — на этот раз под кличкой «Новогодний», Осипов — «Скворцов», а также — Иванов-Рахметов, Виктор Хаустов, Эдуард Кузнецов (1939 г.р.), студент Вячеслав Сенчагов (1940 г.р.), Юрий Галансков (1939 г.р.), поэты Апполон Шухт, Анатолий Щукин, Виктор Вишняков (псевдоним Ковшин). Указанные люди собирались у памятника Маяковскому, однако постепенно в компании произошло размежевание на «поэтов» и «политиков». Поэты предпочитали сугубо художественно-литературную, а политики — общественную деятельность. Идеологией кружка «политиков» стал анархо-синдикализм, представления о сути анархистской и левосоциалистической идеологий активисты получили из работ Жоржа Сореля, Карла Каутского, Михаила Бакунина и Ашера Делеона. Собрания кружка начались зимой 1960-1961 гг., причем, как правило, собирались по ночам. Часто на собраниях кружка звучали антисоветские речи, но, в основном, приходившие на собрания молодые люди предпочитали слушать и обсуждать стихи. 28 июня 1961 г. Осипов зачитал свою программу создания анархо-синдикалистской боевой организации. Написанный в единственном экземпляре проект организации зачитали Иванову, Кузнецову, Хаустову, Сенчагову и Анатолию Викторову. После прочтения программы бумага была тут же сожжена. Практически в эти же дни прошли массовые беспорядки в Муроме — 30 июня 1961 г. и в Александрове — 9 июля 1961 г., в результате которых группы маргинальных граждан штурмовали здания городских управлений внутренних дел. После событий в Муроме было решено отправить туда с ознакомительными целями Кузнецова и Сенчагова. Съездив в Муром, они узнали также и о событиях в Александрове. В Александров съездили Осипов, Кузнецов и Хаустов — опросить очевидцев событий и составить листовку. В октябре 1961 г. Осипов, Иванов и Кузнецов были вновь арестованы — на этот раз по делу Бокштейна. Осипова и Кузнецова осудили на семь лет лагерей, а Иванова отправили в спецпсихбольницу.
Недоверие к советскому правительству, недовольство существующими в стране порядками пронизывали все советское общество, а не только представителей столичной молодой интеллигенции. На период конца 50-х — начала 60-х годов приходится огромное количество стихийных бунтов и массовых беспорядков, в которые выливалась протестная активность населения страны. Самые известные — выступления на Темир-Тау, в Муроме, Александрове, Краснодаре, Бийске. Эти бунты имели тенденцию начинаться совершенно внезапно, по самым незначительным, на первый взгляд, поводам, достигать определенной кульминации, после чего прекращаться либо в результате действий милиции и армейских подразделений, либо по причине успокоения большинства участников. Основной движущей силой стихийных бунтов 50-х — 60-х годов выступали городские маргинальные слои, наиболее ущемленные советской системой. Практически везде бунтовавшие маргиналы выдвигали одни и те же лозунги, выставлявшие советскую систему как «власть новых буржуев».
На фоне всех этих событий среди советских граждан, в первую очередь среди студенчества и молодых представителей интеллигенции, стали появляться люди, симпатизирующие анархизму и даже готовые к пропаганде его идей путем распространения литературы и создания кружков. Большое влияние на них имели отголоски происходящих за границей массовых молодежных выступлений, которые в 60-е годы охватили не только США и Западную Европу, но и Японию, Латинскую Америку, Африку и даже некоторые соцстраны. В результате в Советском Союзе появились первые кружки и группы леворадикальной ориентации. Существовали они, как правило, в крупных городских центрах, находясь на нелегальном положении. Идеология этих групп, преимущественно молодежных по своему составу, представляла собой, чаще всего, не «ортодоксальный» анархизм, а некую смесь анархизма и марксизма, что вполне соответствовало духу времени — ведь западноевропейские и американские «новые левые» тоже сочетали в себе элементы этих двух идеологических направлений.
Ленинградские «новые левые» в конце 1970-х — начале 1980-х гг
В 1970-е — начале 1980-х гг. нелегальные леворадикальные группы наиболее активно действовали в Ленинграде. В Ленинграде был слабее контроль органов государственной безопасности, чем в Москве, но здесь было и большее количество образованных и политически активных молодых людей, чем в провинциальных городах. Именно в Ленинграде в конце 1970-х годов возникли две значительные нелегальные группы — Левая оппозиция и Союз революционных коммунаров. Группа, которую в отечественной литературе по истории диссидентского и леворадикального движения принято называть «Левая оппозиция», возникла в конце 1976 года. Ее ядро составляли бывшие ученики 121-й физико-математической школы Ленинграда Андрей Резников, Аркадий Цурков и Александр Скобов, Алексей Хавин. Средний возраст участников группы на момент ее создания не превышал 20 лет. О том, как зарождалась группа, ее бывший участник Александр Скобов рассказывает: «14 декабря 1976 года мы пришли на Сенатскую площадь посмотреть, не будет ли попытки повторить разогнанную властями год назад диссидентскую демонстрацию по случаю годовщины восстания декабристов. Разговорились. Оказались во многом единомышленниками…». Но первая «боевая вылазка» будущих товарищей произошла еще до этого. 24 февраля 1976 года, в день открытия XXV съезда КПСС, с галереи Гостиного двора на Невском проспекте четверо молодых людей сбросили 100 рукописных листовок «Да здравствует новая революция! Да здравствует коммунизм!». Они были задержаны. После установления личностей студенты-первокурсники Андрей Резников, Аркадий Цурков, Александр Скобов и десятиклассник Александр Фоменко были исключены из комсомола и из учебных заведений. Однако, эти меры не только не остановили пыл молодых левых, но и еще больше убедили их в «буржуазном перерождении» СССР и в необходимости более радикальной борьбы с существующим строем. Произошло оформление кружка, называвшегося сначала Ленинградская школа, а позднее — «Левая оппозиция».
Участники группы находились под влиянием молодежных выступлений на Западе. Это, во многом, и определило их идеологию. Группа считала себя наследницей западноевропейских «новых левых» и стремилась к популяризации их идей в Советском Союзе. Главными принципами, на которых стояла группа, были: 1) неприятие «западных» буржуазных ценностей и вера в торжество коммунизма; 2) признание необходимости революционной борьбы за изменение существующего в СССР строя; 3) неверие в возможность исправления советского строя эволюционным путем. Интересно, что как и западные «новые левые», участники «Левой оппозиции» стремились не разделять политические убеждения и повседневную жизнь. В том же 1976 году члены группы организовали молодежную коммуну, сняв половину дома на окраине Ленинграда. Здесь проходили дискуссии по политическим вопросам, останавливались приезжие.
В 1978 году Ленинградская школа приняла новое название — «Левая оппозиция». Для пропаганды своих идей группа решила приступить к выпуску собственного печатного органа — журнала. Первый номер журнала вышел безымянным, так как по поводу названия участники группы не смогли прийти к консенсусу. К выходу второго номера все сошлись на выборе названия «Перспектива». Машинописный журнал «Перспектива» объемом 30-40 страниц издавался тиражом 10-12 экземпляров и распространялся среди круга знакомых. Содержание первого номера журнала было чисто теоретическим, второй номер помимо подборки теоретических текстов содержал и рассказы очевидцев о молодежных беспорядках в Ленинграде 4 июля 1978 года.
Здесь надо рассказать более подробно о произошедших событиях. 4 июля 1978 года власти пообещали провести на Дворцовой площади Ленинграда, под открытым небом, концерт нескольких западных рок-групп. В самый последний момент концерт отменили, но публика все же успела собраться. В основном, собравшиеся были молодыми поклонниками рок-музыки — хиппи и сочувствующими им. Возникла стихийная демонстрация, которая вышла на Невский, где была разогнана милицией с помощью поливальных машин. Это событие было достаточно необычным для того времени и вызвало радостные надежды у участников «Левой оппозиции» на близость изменения существовавших в СССР порядков. Для установления связи с хиппующей молодежью и были напечатаны в «Перспективе» рассказы очевидцев этого выступления.
Александр Скобов (фото нашего времени)
Третий номер готовился как наводящий мосты с либерально-правозащитной оппозицией, но в самый последний момент перед выходом журнала в октябре 1978 года участники группы были арестованы сотрудниками Управления Комитета государственной безопасности СССР по Ленинграду и Ленинградской области. Допросы и обыски затронули около 40 человек — в основном, представителей ленинградской «неформальной» молодежи. Арестовали троих — студента исторического факультета ЛГУ Александра Скобова, студента физического факультета ЛГУ Аркадия Цуркова и студента Мединститута Алексея Хавина. Двоим идеологам группы, Александру Скобову и Аркадию Цуркову, были предъявлены обвинения по 70-й статье Уголовного Кодекса СССР — антисоветская пропаганда и агитация с целью подрыва и ослабления существующего строя. Аркадий Цурков получил по приговору суда 5 лет лагерей и 2 года ссылки, Александра Скобова после суда направили в спецпсихбольницу. В последнем слове Цурков заявил, что и после освобождения будет продолжать борьбу, а собравшимся возле здания суда друзьям крикнул «Да здравствует демократическое движение!».
Тем не менее, после ареста основных участников группы издание журнала «Перспективы» прекратились и больше не возобновлялось. Оставшаяся на свободе Ирина Цуркова, а позже и освободившийся из психбольницы Скобов примкнули к демократическому Свободному межпрофессиональному объединению трудящихся (СМОТ).
Практически одновременно с «Левой оппозицией» в том же Ленинграде действовала другая анархо-коммунистическая группа — «Союз революционных коммунаров». Ее участники рабочий Владимир Михайлов, художник Алексей Стасевич и студентка Алевтина Кочнева придерживались близких к «Левой оппозиции» взглядов и определяли советский строй как государственный капитализм. Себя группа считала единомышленниками «новых левых» студентов, выступивших в Париже в мае 1968 года.
Как и «Левая оппозиция», Союз революционных коммунаров организовал коммуну на съемной квартире. Повседневная деятельность группы сводилась к написанию на стенах домов и советских учреждений лозунгов «Долой госкапитализм!» и «Демократия — не демагогия!» и распространению листовок, разъяснявших, что все зло в мире происходит от существования государства, семьи и частной собственности. Тем не менее, участники группы были арестованы и в декабре 1979 года осуждены по статье «хулиганство».
В других регионах Советского Союза деятельность проанархистски настроенных молодежных кружков была в конце 1970-х — начале 1980-х гг. менее заметна. Известно, что на Украине в конце 1970-х годов действовало несколько анархистских агитаторов. Николай Озимов, считавший себя анархо-мистиком, отсидел в тюрьмах 15 лет. В Днепропетровском государственном университете в 1979 году группа студентов предприняла попытку создания Коммунистического Союза Анархистов. По этому делу был арестован В.Стрелковский, о котором вскрылся факт о вхождении его в состав подпольного кружка, действовавшего в том же вузе двумя годами ранее — в 1977 году. В Белоруссии анархизму сочувствовала некоторая часть хиппи, устроивших в 1972 году немыслимое по тем временам мероприятие — антиармейскую пацифистскую демонстрацию в городе Гродно, ставшем впоследствии одним из центров белорусского анархизма контркультурной ориентации.
«Община» и создание анархо-синдикалистского движения конца 1980-х гг.
С началом перестройки ситуация существенно изменилась. Взяв курс на демократизацию общества, советские власти были заинтересованы в создании имиджа реформаторов и борцов с тоталитарным прошлым. В результате либерализации значительная часть уцелевших к началу перестройки леворадикальных и, в частности, анархистских групп, получила возможность легализоваться под вывеской разного рода «клубов», «обществ в поддержку перестройки» и т.п. Говорить о себе как об анархистах антигосударственники начала перестройки еще, конечно, не решались и выступали как «сторонники социализма с человеческим лицом». Под такой маркой они получили возможность действовать практически легально, не подвергаясь сильным преследованиям со стороны КГБ. Это, разумеется, не значит, что репрессии против левых радикалов в СССР полностью прекратились (они до конца не прекратились и в постсоветской России), но в отличии от доперестроечных времен они стали скорее исключением из правил, чем самим правилом. Начало легализации леворадикальных групп относится к 1986, но настоящий их выплеск произошел годом-двумя позже. Этот процесс в столичных центрах и в провинции происходил по-разному: в Москве и Ленинграде он, безусловно, был более легким, чем в провинциальных городах, до которых «ветер перемен» доходил позже и местные власти еще долго сохраняли «сталинскую закалку».
Одним из первых примеров легализации леворадикальных групп в СССР является возникновение в 1986 году на историческом факультете Московского государственного педагогического института Студенческого дискуссионного клуба, под вывеской которого легализовалась существовавшая в 1980-1985 Всесоюзная революционная марксистская партия (ВРМП), лидерами которой были Владимир Гуляев, Дмитрий Чегодаев и Андрей Исаев (в будущем — идеолог анархо-синдикалистов). ВРМП ставила своей целью провести новую пролетарскую революцию в Советском Союзе, поскольку советская элита обвинялась лидерами группы в предательстве интересов рабочего класса и в буржуазном перерождении. Пролетарская революция должна была спасти Советский Союз от неизбежной реставрации капиталистических отношений.
Однако, к моменту создания на базе ВРМП Студенческого дискуссионного клуба идеологи группы, прежде всего Исаев, уже перешли на близкие к анархизму (анархо-синдикализму) позиции. Первоначально Студенческий дискуссионный клуб откровенно политической организацией не был. Главной формой его деятельности было проведение в студенческих аудиториях дискуссий по поводу преимуществ и недостатков различных социалистических учений. Лекторы из клуба анализировали положительные и отрицательные стороны рассматриваемых идеологических систем (чаще всего ими были советский социализм, югославская модель, маоизм, еврокоммунизм и анархо-синдикализм) и затем, вместе с аудиторией, приходили к выводу о максимальном преимуществе какого-либо одного социалистического течения.
По мере разрастания Студенческого дискуссионного клуба на его базе в 1987 году был создан Историко-политический клуб «Община», который уже откровенно ориентировался на леворадикальную идеологию. Признанными идеологами «Общины» стали Андрей Исаев и Александр Шубин. «Община» практически сразу же включилась в политическую борьбу, ее представители стали регулярно принимать участие во всех акциях демократической оппозиции, включая как семинары и конференции, так и уличные митинги и демонстрации (в частности, 28 мая 1988 «Община» совместно с демократической группой «Гражданское достоинство» провела демонстрацию в Москве). Кроме того, «Община» приступила к изданию одноименного журнала, который определенное время оставался ведущим анархистским изданием на территории Советского Союза. В идейном отношении «Община», избегая еще отождествлять себя с анархистами, заявляла о себе как о «социалистах-общинниках». Политическая программа «Общины» включала в себя элементы как анархизма (прежде всего теоретического наследия М.А.Бакунина), так и современного либерализма.
В частности, вместе с ориентацией на безгосударственное устройство общества в форме самоуправляющихся федераций автономных общин, «Община» провозглашала своими целями борьбу за введение частной собственности и рыночной экономики, за многопартийную политическую систему, за передачу предприятий, находящихся в государственной собственности, в собственность трудовых коллективов, за отмену смертной казни и всеобщей воинской повинности. В условиях тоталитарной системы, которая в значительной степени еще сохранялась в СССР, подобные общедемократические лозунги, выдвигаемые «Общиной», были рассчитаны на понимание со стороны широких масс населения, уставшего от государственно-административной системы и приветствовавшего начинавшиеся капиталистические преобразования. Таким образом, идеология «Общины» представляла собой один из вариантов безгосударственного «рыночного социализма», в котором явно заметно влияние анархо-синдикалистских теорий, бакунизма и прудонизма. С первых месяцев своего существования «Община» приступила к попыткам консолидации разрозненных леворадикальных групп, существовавших на территории Советского Союза. С этой целью лидеры «Общины» вступили в контакт с представителями других леворадикальных и леводемократических групп с целью их объединения в единую организацию. Одновременно, определенные контакты установились и с модернистски настроенной частью лидеров ВЛКСМ, одно время «Община» даже вела консультации с комсомольскими руководителями о демократизации ВЛКСМ. Тем не менее, уже в июле 1988, благодаря стараниям лидеров «Общины», единая леворадикальная организация была все таки создана — ряд групп, включая «Общину», «Лесной народ», «Пятое июня» (Рязань), «Перспективу» (Куйбышев) и «Спасение» (Ленинград), объединились в Альянс социалистов-федералистов (АСФ). В идейном плане Альянс сохранил ориентацию «Общины» на умеренный анархизм, впрочем, говорить о себе как об анархистах, члены АСФ по-прежнему избегали и называли себя «социалистами-федералистами». В своей пропагандистской деятельности Альянс опирался на структуры ФСОК, остатки которой и стали главной организационной базой новой организации. Уже в сентябре 1988 г. Альянс социалистов-федералистов был переименован в Союз независимых социалистов (СНС), под коим названием и просуществовал вплоть до января 1989 г., когда на его базе была создана Конфедерация анархо-синдикалистов (КАС).
Если в Москве возрождение анархического движения происходило преимущественно в рамках «Общины» и выросших из нее политических организаций, то в Ленинграде мы наблюдаем несколько иную картину. В 1988 г. на историческом факультете Ленинградского государственного педагогического института группой студентов, организаторами которой были Петр Рауш, Павел Гескин, И.Григорьев и Н.Неупокоева, был начат выпуск машинописного журнала «Февраль» (в названии проводилась параллель с Февральской революцией 1917), ориентированного на пропаганду и изложение в доступной форме идей анархизма. В августе 1988 года, по инициативе группы, издававшей «Февраль», была создана практически первая в Ленинграде легальная организация анархистской ориентации -Анархо-синдикалистская свободная ассоциация (АССА). Численный состав АССА составил 15 человек. В идейном отношении АССА встала на позиции анархо-индивидуализма, восприняв также отдельные элементы неолиберальной идеологии и заняв место на правом фланге анархистского движения. Своими программными принципами АССА провозгласила введение частной собственности и рыночной экономики, антитоталитаризм, передачу предприятий в собственность рабочих, отмену обязательного среднего образования, полную свободу взглядов и политических ассоциаций (многопартийность). АССА заявила о своей ориентации на ненасильственные формы борьбы, под которыми понимались пропагандистская и исследовательская деятельность, организация забастовок, участие в массовых акциях протеста, кампании гражданского неповиновения. Насилие было признано адекватным только в случаях самообороны. Практически сразу АССА выступила единым фронтом с другими ленинградскими оппозиционными силами. Отличавшие раннюю АССА «правые» позиции впоследствии стали характерными для питерских анархистов, так что вплоть до настоящего времени питерские анархисты традиционно занимают «правый» фланг российского анархического движения.
Как уже говорилось выше, в 1987-1988 гг. возрождение анархического движения на территории Советского Союза проходило не только в столицах, но и в провинции. Одним из организационных и идейных центров возрождавшегося анархизма в Сибири и на Дальнем Востоке стал Иркутск.
Кружки, пропагандировавшие идеи анархизма, появились в этом городе еще до перестройки. В начале 1980-х гг. в Иркутском государственном университете существовала т.н. «Федерация иркутских анархистов-коммунистов», вдохновителем которой был студент университета Игорь Подшивалов (на фото). Позже, в 1983 г., Подшивалов вместе с Михаилом Дроновым и Игорем Переваловым создал группу «Новые коммунисты», также ориентированную на анархизм. «Новые коммунисты» издавали альманах «Свеча», в котором, помимо литературных произведений участников кружка публиковались статьи по вопросам истории и теории анархизма. Деятельность группы привлекла внимание властей и в 1984 году Подшивалов был отчислен с пятого курса университета (с формулировкой «за пропаганду идей анархизма»), другие участники кружка отделались менее значительными взысканиями. Тем не менее, деятельность анархистов в Иркутске продолжалась. 4 июля 1988 г. оппозиционные силы Иркутска объединились в Социалистический клуб. Численность Соцклуба вскоре превысила 80 человек, причем большую часть его активистов составляли даже не столько анархисты, сколько представители других политических течений, прежде всего социал-демократы. Как отмечает И.Подшивалов, из Социалистического клуба вышли практически все иркутские политические движения периода перестройки — и христианские демократы, и социал-демократы, и «кадеты», и анархо-синдикалисты. Всех их в то время объединяли под названием «неформалы» и особых различий между ними не проводили. Фактически линию Социалистического клуба определяли анархисты, контролировавшие выпуск печатного органа объединения — альманаха «Свеча», который выходил тиражом в 12 экземпляров, но несмотря на малый тираж, пользовался большой популярностью среди иркутской оппозиции. Несмотря на то, что в составе Соцклуба были представители самых разных оппозиционных движений, была разработана единая программа, для которой, как и для других документов советских анархистов того времени, было характерно сочетание анархизма с либерализмом, принципа безгосударственного общества с требованиями введения многопартийной системы, частной собственности и рыночной экономики.
В промежуток между второй половиной 1930-х гг. и началом 1950-х гг. анархистское движение в Советском Союзе фактически не существовало. Если анархистское движение СССР на первом этапе своего существования, в середине 1920-х — начале 1930-х гг., отличалось значительной численностью и высокой активностью, сохраняя преемственность по отношению к дореволюционному российскому анархистскому движению и тесные связи с зарубежным анархистским сообществом, то в период с середины 1950-х по начало 1980-х гг. для анархистских групп Советского Союза были характерны следующие черты:
1. Разрозненность. Группы возникали и действовали независимо друг от друга, чаще всего не подозревая о существовании друг друга.
2. Изолированность от широких народных масс, практически полное отсутствие поддержки в среде рабочего класса.
3. Изолированность от зарубежных единомышленников, обусловленная «железным занавесом», что делало невозможным знакомство анархистов СССР с современными им новейшими течениями леворадикальной мысли, с опытом зарубежных левых радикалов.
4. Малочисленность. Группы, действовавшие в 1950-е — 1980-е гг., никогда не выходили за рамки кружков из нескольких человек, объединенных вокруг одного или двух-трех наиболее ярких лидеров.
5. Отсутствие преемственности. Группы, возникшие после Великой Отечественной войны, практически ничего не знали (и не могли знать, ввиду закрытости архивов) о деятельности своих непосредственных предшественников, были лишены возможности изучать литературу и опыт дореволюционного анархистского движения.
Информация