Крейсер "L"
В один из будних дней апреля 1958 года, портовые буксиры развернули огромный корпус списанного на металл крейсера носом в сторону Морского канала и неторопливо повели его к последнему причалу - на Кронштадтское кладбище кораблей. Яркое весеннее солнце ласково грело борта, отражалось в многочисленных иллюминаторах, остатки демонтированных надстроек отбрасывали причудливые тени на палубу, где из-под содранной шаровой краски, местами тускло отсвечивала броня марки «Вотан». Боевая служба одного из самых необычных кораблей Советского ВМФ закончилась.
В начале 30-х годов большинство ведущих морских держав вступили в так называемую «крейсерскую гонку» - строительство хорошо бронированных крейсеров, не попадающих под ограничения «вашингтонских соглашений». 16 марта 1935 года Адольф Гитлер объявил о денонсации мирного договора, подписанного поверженной Германией после окончания Первой Мировой войны, и приступил к спешному вооружению Третьего Рейха. Руководство Кригсмарине ясно отдавало себе отчёт, что догнать основного потенциального противника на море - Великобританию по численности и мощи боевых надводных кораблей не удастся. Поэтому вместо строительства чудовищно дорогих и ресурсозатратных дредноутов, немцы разработали концепцию постройки тяжёлых крейсеров и «карманных линкоров», способных к длительным походам и действиям в качестве одиночных рейдеров. Официально Германия не была скована рамками «вашингтонского договора» в тоннаже кораблей и калибре артиллерии, однако, чтобы не вызывать раздражения ведущих западных государств, фюрер и глава Кригсмарине Гроссадмирал Эрих Рёдер официально объявили о планах строительства 5 крейсеров типа «Admiral Hipper» водоизмещением в 10 000 тонн с орудиями главного калибра в 150 мм. Разработка данного типа судов была начата осенью 1934 , однако при воплощении замысла стало ясно, что в заявленные рамки уложиться не удаётся. Установка более лёгких «стопятидесятимиллиметровок» не давала большого уменьшения тоннажа, однако заметно снижала параметры бронепробиваемости, также периодически возникали вопросы по поводу выбора типа и способов монтажа главной силовой установки, оставалась неразрешённой масса других мелких, но не менее существенных, технических проблем. Окончательно наплевав на разные соглашения и ограничения, руководство Рейха приняло соломоново решение строить суда водоизмещением в 15-20 тысяч тонн, вернуться к классическому калибру в 203 мм с компоновкой по два орудия в 4 орудийных башнях, минимальная толщина брони главного пояса 80 мм. Головное судно данного проекта (условное обозначение «крейсер Н») было заложено в июле 1935 года на верфи «Блум энд Фосс» в Гамбурге, в августе «Дойче Верке» в Киле приступила к постройке второго корабля из этой же серии (крейсер G), третий заказ (крейсер J) взяла на себя компания «Германия», принадлежащая семейству Круппов. Четвёртый (K) и пятый (L) крейсера начали собирать на фирме «Дешимаг АГ Вессер» в Бремене соответственно в декабре 1936 и в августе 1937 года.
С приходом Гитлера к власти, тесное сотрудничество в экономической и военной сфере, бывшее между молодым Советским государством и Веймарской республикой, пошло на спад. Чтобы разрядить возникшую напряжённость между двумя державами, СССР начал искать пути сближения с Германией, путём заключения ряда торгово-экономических контрактов. В результате приложенных усилий, 9 апреля 1935 года было подписано «Соглашение между правительством СССР и правительством Германии о дополнительных заказах СССР в Германии и финансировании этих заказов Германией». В соответствии с ним советская сторона получила право разместить под гарантию правительства Рейха заказы германским промышленникам на 200 млн. марок. Эти заказы должны были представлять собой оборудование для фабрик, машины, аппараты, изделия электропромышленности, оборудование нефтяной и химической индустрии, транспортные средства, оборудование лабораторий и т.д. Сюда же входила и техническая помощь. Реально по этому кредиту СССР получил из Германии заводского оборудования и других товаров на 151,2 млн. марок. Поставки советских товаров в покрытие кредита должны были начаться с конца 1940 года, а закончиться в 1943 году.
19 августа 1939 года, за несколько дней до визита Иоахима фон Риббентропа в Москву на подписание знаменитого «Пакта о ненападении», советским правительством было получено принципиальное соглашение германской стороны на выделение ещё одного кредита на сумму около 200 млн. марок, предусматривающего, в том числе, возможность закупки в Германии самого современного вооружения. В конце сентября для ознакомления с новейшими образцами немецкой военной техники, в Берлин прибыла представительная делегация из 48 человек, включавшая в себя не только дипломатов, но и множество ведущих специалистов в области танкостроения, авиастроения и других отраслей. Возглавлял делегацию нарком И.Ф. Тевосян. Следуя весьма разумному решению Сталина, что "Корабль, купленный у предполагаемого противника, равен двум: на один больше у нас и на один меньше у врага", особое внимание уделялось попыткам приобрести большие боевые корабли. Рассматривалось множество вариантов, однако немецкая сторона неохотно шла на уступки и после длительных переговоров Германия поступилась только одним кораблём - тяжёлым крейсером «Лютцов», строящимся на судоверфи Бремена. В результате Советский Союз получил, пусть и в 50 % готовности, но вполне современную боевую единицу. И вот 11 февраля 1940 года состоялось подписание договора о покупке «Лютцова», получившего от советской стороны название «Проект 53», за 104 млн. марок. 15 апреля «покупка» в сопровождении двух морских буксиров медленно отвалила от достроечной стенки фирмы «Дешимаг» и 31 мая ошвартовалась в Ленинграде у причала Балтийского завода №189. Вместе с крейсером прибыла команда немецких специалистов инженеров и техников, численностью около 70 человек под руководством контр-адмирала Отто Фейге.
По германо-советским планам окончательный ввод крейсера в строй был запланирован на 1942 год, однако, намеченные графики работ неожиданно стали нарушаться из-за срыва поставок оборудования и материалов германской стороной, а также фактами прямого неисполнения своих обязанностей и умышленной волокиты немецких технических специалистов. В советской и российской историографии неоднократно утверждалось, что немцы сознательно шли на нечестную игру. Война с Советской Россией была практически решена, и помогать вооружаться будущему врагу Германия явно не собиралась. На умышленный саботаж со стороны немцев указывают многочисленные свидетели и очевидцы. Заместитель начальника цеха Балтийского завода Б.П.Фаворов, в своей книге воспоминаний «На стапелях под огнём» пишет следующее: «Вот так, постепенно, день за днём, выполнение работ на корабле задерживалось, плановые сроки срывались. Такая тактика представителей немецких фирм, естественно, наводила нас на мысль, что всё это делается с определённым умыслом, чтобы как можно больше задержать достройку и ввод крейсера в строй. Расчёт при этом был такой: без немцев мы сами, дескать, не справимся с достройкой «Лютцова». Ему вторит бывший старшина С.Я Прикот, служивший до июля 1941 года на корабле котельным машинистом: «Немцы недопоставили ряд важных деталей. Например, стыки на трубопроводах гофрированные. А давление пара там было 52 кг. На наших заводах такие стыки изготовить в короткие сроки было невозможно. А пар не дать! Значит, корабль без хода. Один насос для питания котлов не был поставлен, насос был со старого крейсера, мы это обнаружили, и насос отослали обратно в Германию. Нового так и не поставили. Значит, они делали это умышленно». Документальные свидетельства германской стороны говорят об обратном. Так, например, курировавший советско-германские экономические связи, чиновник МИД Германии Карл Юлиус Шнуре, в подготовленном для своего начальства меморандуме от 15 мая 1941 года, сообщал следующее: «Строительство крейсера “L” в Ленинграде продолжается в соответствии с планом, германские поставки приходят по расписанию» (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне.) Т.1. Накануне. Книга 2. «1 января — 21 июня 1941 г». Случающиеся перебои в снабжении немцы вполне обоснованно объясняли объективными причинами: продолжающейся войной с Англией, из-за чего возникли трудности с материалами, поток которых был срочно перенаправлен на нужды фронта, и дефицитом квалифицированной рабочей силы из-за массового призыва промышленных рабочих в армию.
Тем не менее, работы по вводу корабля в строй продолжались. В носовой и кормовой башнях на штатные места были установлены 203 мм орудия, из Германии прибыли 20 и 37 мм зенитные автоматы, постепенно вводилось в строй необходимое силовое оборудование. Несмотря на массовый отъезд немецких специалистов и недостаток необходимых деталей, рабочие завода и команда, во главе с капитаном 2 ранга А.Г. Вонифатьевым, прилагала все усилия, чтобы привести крейсер в боеспособное состояние. К 22 июня 1941 крейсер находился в 70% готовности, к этому времени над корпусом возвышался первый уровень надстройки, носовая и кормовая нижние башни, основание ходового мостика, труба и нижняя часть грот-мачты. На август были намечены ходовые испытания. «Петропавловск» был укомплектован на 100% офицерским составом и на 60-70% старшинами и матросами, общая численность экипажа составляла около 1000 человек.
В ночь с 21 на 22 июня команду корабля подняли по тревоге: было объявлено о необходимости принять и разместить на крейсере 50 человек с затонувшего эсминца «Гневный». С прибывших грузовиков стали спускаться измученные люди, многие полураздеты, некоторые не могли идти сами, и товарищи вели их под руки. На вопросы встревоженных моряков, о том, что случилось, кто-то из вновь прибывших коротко выдохнул: «Война..».
С первых дней Балтийский флот активно включился в борьбу с захватчиками. В Ленинграде, по приказу Народного Комиссара ВМФ Н.Г. Кузнецова, 5 июля 1941 года был организован штаб Морской обороны Ленинграда и Озёрного района, командующим был назначен контр-адмирал Ф.И.Челпанов. Были приняты энергичные меры к оборудованию дополнительных позиций береговых батарей, ускоренному вводу в строй стоящих на ремонте боевых кораблей, формированию отрядов морской пехоты. В ряды морских пехотинцев влились две роты «петропавловцев». Старшина С.Я.Прикот вспоминал об этом так: « Итак, приняли решение крейсер законсервировать. Главный калибр приготовить для ведения стрельбы, специалистов электромеханической части - на фронт. И тут же во дворе зачитывают: "…Список батальона крейсера "Петропавловск". Командир батальона - капитан-лейтенант Сочейкин. Три шага из строя! Первая рота: командир роты старший инженер-лейтенант Шефер. Три шаги из строя! Первый взвод. Командир взвода лейтенант Ершов!…" Буквально так нам читали приказ, и так все выходили. "Первое отделение, помкомвзвода - старшина Прикот!" Вышел, встал. Моих матросов, подчиненных тоже зачитали. Двенадцать человек под моим началом. Все друг друга знали, поэтому и держались вместе. Со следующего дня мы ходили на завод, консервировали крейсер, все маслом заливали, бирки прикрепляли. А вечером - с учебными винтовками к дворцу имени Кирова, к тому, куда на танцы ходили - на сухопутную подготовку. Это длилось до июля месяца, дней двадцать. И после этого выдали оружие: на 12 человек отделения 2 ручных пулемёта, остальные все, кроме командира отделения, получили винтовки СВТ плюс гранаты. У меня, как командира отделения, ППД, как на финской». Разумеется, отправка высококлассных специалистов, на подготовку которых флот затратил не один год, рядовыми в пехоту - верх расточительности, однако у советского командования не было выбора: враг рвался к Ленинграду. На крейсере остались лишь артиллеристы и немного моряков из различных судовых служб, необходимых для поддержания жизнеобеспечения судна. Спешно монтировалась судовая электростанция, продолжалась доделка механизмов подачи снарядов и прочие необходимые работы для ведения успешного артиллерийского огня. 15 августа 1941 года на крейсере, получившем наименование «Петропавловск», был поднят Военно-морской флаг РККФ и, в соответствии со своим состоянием, судно включили в отряд строящихся кораблей КБФ вместе с эсминцами «Опытный», «Строгий» и «Стройный».
Рис. Эсминец "Опытный" ведёт огонь по врагу
Штабом обороны города было принято решение перевести «Петропавловск» на позицию для стрельб в район Угольной гавани. Так как крейсер не имел высоких надстроек, его удалось относительно хорошо замаскировать: корпус судна «терялся» среди различных береговых сооружений. Корабль подвели к причалу и подключили к береговой электростанции, потому что к началу активной фазы боёв за город, до предела сокращённому экипажу судна удалось полностью ввести в строй только одну дизель-генераторную станцию.
Когда в первых числах сентября немцы приблизились к Ленинграду, нашлась работа и для 203 мм орудий крейсера. На берег заблаговременно были отправлены артиллерийские наблюдатели, и вот 7 сентября на крейсере получили первое целеуказание: перед фронтом 21-ой дивизии НКВД отмечено большое скопление немецких войск и техники. Орудия «Петропавловска» впервые открыли огонь, посылая на врага 122 килограммовые снаряды. Немцы заметались и в панике начали отступать. Новая цель: в районе станции Урицк разгружается состав с войсками. Снова рявкнули крупповские орудия крейсера. В течение нескольких минут состав был уничтожен. Наверное, солдаты 36-ой моторизованной дивизии Вермахта были бы немало удивлены, узнав, что разгром им учиняет бывший немецкий крейсер «Лютцов» из немецких орудий немецкими же снарядами. Всего за первую неделю боёв крейсер выпустил 676 снарядов, нанеся войскам 18-ой германской армии существенный ущерб, в частности «Петропавловск» очень эффективно вёл контрбатарейную борьбу, его огнём были сорваны несколько попыток германских войск прорвать оборону в районе железной дороги на Ленинград и по кратчайшему пути войти в город. Как вспоминал в своей книге «Курсом к победе» Адмирал флота Н.Г. Кузнецов: «Очень досаждал фашистам своим артиллерийским огнем недостроенный крейсер «Петропавловск»». 11 сентября на корабле произошёл несчастный случай: во время боевой стрельбы, на 22 выстреле взрывом снаряда в канале ствола, разорвало ствол левого орудия башни № 1. При осмотре места происшествия, был обнаружен дефект: тщательно заделанная и закрашенная немцами раковина на стволе. Умышленная диверсия или заводской брак? Точный ответ вряд ли будет когда-нибудь получен. 10 сентября войска группы армий «Север» вышли на берег Финского залива, что дало им возможность более тщательно корректировать огонь своей дальнобойной артиллерии, а полевым орудиям насквозь простреливать главный водный путь между Кронштадтом и Ленинградом – Морской канал. Взбешённые успешными действиями моряков «Петропавловска», немцы решили, во что бы то ни стало уничтожить крейсер. Последовала серия воздушных налётов, которые были успешно отражены зенитчиками корабля. Однако, от сброшенных бомб, которые хоть и не причинили «экс-Лютцову» никакого вреда, загорелись прикрывающие его от вражеских глаз портовые постройки, была выведена из строя питающая береговая электроподстанция. Положение лишённого хода и находившегося теперь в прямой видимости противника крейсера стало угрожающим. Командир корабля, капитан 3 ранга А. К. Павловский, срочно вызвал буксиры, а пока всю ночь крейсер продолжал вести огонь.
17 сентября тяжёлые 210 мм гаубицы 768-го моторизованного дивизиона Вермахта обрушили на неподвижный корабль первые снаряды. Комендоры «Петропавловска» пытались отвечать, однако немцы прекрасно видели цель и стреляли очень точно. Практически одним из первых снарядов было выведено из строя помещение генераторов № 3 – последний оставшийся источник энергии и судно было полностью обесточено. Крейсер превратился в беззащитную мишень, которую начала беспощадно избивать вражеская артиллерия. В течение дня «Петропавловск» получил более 50 попаданий снарядов различного калибра, в основном 210 мм, что вполне достаточно для потопления практически любого судна. На крейсере возник пожар, потушить который из-за многочисленных повреждений в пожарных магистралях не представлялось возможным. Через пробоины начала поступать забортная вода. Команда спешно покинула тонущее судно, предварительно эвакуировав всех раненых. 19 сентября, приняв огромную массу воды, боевой корабль сел на грунт, тяжело навалившись бортом на причальную стенку. Экипаж потерял 10 человек убитыми и 30 ранеными. Однако крейсер не сдавался. Ночью, соблюдая все меры предосторожности, на борт поднялись оставшиеся члены команды вместе с прибывшими специалистами судоремонтного завода № 189. Скрытно ими был произведён демонтаж зенитного вооружения, крайне необходимого для оснащения судов Ладожской военной флотилии.
Тяжёлое положение на фронте заставило Советское командование ещё больше сократить экипаж, из моряков-петропавловцев была сформирована ещё одна рота морской пехоты, спешно отправленная на передовую, в десант на Петергоф..
Штаб обороны города решил не бросать на произвол судьбы расстрелянный крейсер, было принято решение произвести работы для подъёма и буксировки его в безопасное место. Немногочисленный экипаж и специалисты ЭПРОНа в течение года боролись за спасение корабля. Особенно тяжело людям приходилось зимой: холод, голод, да ещё до переднего края германских войск было всего три километра. Заметив малейшее шевеление в районе вынужденной стоянки судна, немцы открывали массированный артиллерийско-миномётный огонь. Сохраняя все меры свето- и шумомаскировки, в затопленных помещениях крейсера шла невиданная борьба. Слабенькими переносными насосами моряки-балтийцы откачивали воду из отсеков, водолазы заделывали пробоины снаружи корпуса, механики восстанавливали трубопроводы и электропроводку. Дело пошло быстрее, когда судовым специалистам удалось «оживить» часть корабельных насосов. И вот 10 сентября 1942 года железная махина длиной в 212 и шириной в 22 метра наконец-то всплыла. Появилась возможность заделать повреждения в той части корпуса, которая упиралась в причал, к утру был заведён пластырь, на пробоины установлены цементные ящики. Начало рассветать, немцы могли заметить, что боевой корабль ожил и снова засыпать его снарядами, поэтому последовало распоряжение открыть кингстоны и снова притопить крейсер.
Следующую попытку повторили через несколько дней. Мощные корабельные помпы быстро откачали почти 1600 тонн воды, незаметно подкравшийся буксир подцепил стальную громадину и споро потащил её в Неву. Однако и здесь краснофлотцев поджидала неудача: за год сильно изменился фарватер и крейсер сел на мель. Работы по снятию с мели продолжались до рассвета, а утром перед глазами германских наблюдателей снова была привычная картина: накренившийся крейсер спокойно стоял на прежнем месте. Безлунной ночью 17 сентября 1942 очередная попытка по спасению судна удалась. Утром оторопелые немцы увидели пустой причал, а надёжно пришвартованный «Петропавловск» уже стоял у пирса Балтийского завода.
В декабре 1942 года ремонт на судне был завершён, и за день до нового, 1943 года, крейсер был отбуксирован к железной стенке Торгового порта, откуда снова открыл огонь по врагу. «Петропавловск» ввели в состав 2-й артиллерийской группы флота, куда были также включены линкор «Октябрьская революция», крейсера «Киров», и «Максим Горький», а так же несколько эсминцев. Артиллерией крейсера командовал старший лейтенант Я.К.Грейс. Орудия боевого корабля продолжали громить врага, оказывая помощь сухопутным соединениям. Германская техника не подводила, огонь велся исключительно точно. «КП противника на высоте 112 (восточнее Красного Села). Два прямых попадания в бетонный дот. Снесен угол дота, разрушено верхнее перекрытие. В радиусе 100 метров 31 воронка. Стрельба крейсера «Петропавловск»» - свидетельствует в книге «Советские надводные корабли в Великой Отечественной войне» Г.И. Хорьков. «Петропавловск» принял участие в Красносельско-Ропшинской наступательной операции, выпустив в первый же день, 15 января 1944 года, 250 снарядов. С 15 по 20 января это число увеличилось до 800 при заводской гарантии «живучести» ствола в 300 выстрелов. А всего за 31 обстрел по врагу было выпущено 1036 снарядов. Орудия искалеченного корабля не слишком жалели: на его счет пришлось около трети проведенных стрельб и выпущенных 2-й артиллерийской группой флота снарядов, тем более немцы по какой-то причине перед войной поставили чуть ли не двойной боекомплект. «По донесениям береговых наблюдательных групп и наших войск действия артиллерии «Петропавловска» оказалось весьма эффективным. Только за 19 января на счет крейсера-батареи записали 3 орудия, 29 автомобилей, 68 повозок и 300 убитых солдат и офицеров противника» цитирует сводку КБФ В. Кофман в книге «Принцы Кригсмарине». Но постепенно фронт отдалялся, и ведение огня становилось все более затруднительным. Последние залпы корабль произвёл 24 января 1944 года. На этом боевая служба «Петропавловска» закончилась. 19 сентября 1944 года крейсер переименовали в «Таллин».
Рис. Тяжёлый крейсер "Зейдлиц" в Пиллау
После войны рассматривалось несколько вариантов достройки корабля, один из которых был весьма оригинальным. В 1945 году в бухте Пиллау (ныне Балтийск, Калининградская область РФ) советскими войсками был захвачен подорванный немцами «одноклассник» «Лютцова» крейсер «Зейдлиц». Появилась возможность, используя один корабль в качестве «склада запчастей» довести начатое 5 лет назад дело до логического конца. Однако, рассмотрев все варианты, командование ВМФ посчитало затраты на восстановление иностранного и уже морально устаревшего крейсера чрезмерными. К тому же гибридная силовая установка, стоявшая на данном типе судов, оказалась сложной в эксплуатации и ремонте, и не отвечала требованиям послевоенного отечественного судостроения.
После войны «Таллин» стал использоваться в качестве несамоходного учебного судна до 11 марта 1953 года, когда его в очередной раз переименовали в «Днепр». Крейсер превратили в плавучую казарму, в которой проживали экипажи ремонтирующихся в ленинградских доках военных кораблей. Очередная волна переименований не заставила себя ждать, 27 декабря 1956 года бывшее боевое судно получило наименование ПКЗ-112.
3 апреля 1958 года бывший «Лютцов» был исключён из списков флота.
Рис. Ориентиры для стрельбы германской артиллерии
В некоторых работах современных авторов по данной теме, часто встречается порицание правительства СССР за закупку недостроенного крейсера, мол, цена слишком высока, а на затраченную валюту можно было купить или построить что-то более необходимое. Это суждение показывает лишь одно: поверхностное знание ими реалий начала войны. В 30-е годы по злому умыслу или по некомпетентности, ныне записанный в «невинные жертвы сталинских репрессий» маршал Тухачевский, непосредственно отвечавший за вооружения, волевым решением сосредоточил усилия КБ и направил средства и мощности оружейных заводов на воплощение разных фантастических идей типа «универсальной противотанковой зенитки» или авиапушки калибром под 250 мм. Развитие дальнобойной артиллерии им было остановлено, и к началу войны СССР подошёл со считанными единицами полевых орудий, стрелявшими на расстояние свыше 30 км. Артиллерийские системы, бывшие тогда в составе Ленинградского фронта, имели максимальную дальность стрельбы 20-25 км, штатные германские орудия пехотных и моторизованных дивизий уверенно поражали цели на 25-30 км. Получалось, что немцы могли совершенно безнаказанно сровнять город с землёй действиями одной артиллерии. Однако вышло так, что заблокированный в сентябре 1941 года в Маркизовой луже флот оказался спасителем Ленинграда: к примеру, пушки линкоров дореволюционной постройки могли послать тяжёлый снаряд на дистанцию до 44 км. Восьмидюймовки «Лютцова» стреляли на 33,5 км, что позволяло эффективно вести контрбатарейную борьбу против любого типа немецких орудий. За войну крейсер выпустил по врагу снарядов больше, чем любой другой корабль Балтийского флота, сохранив тем самым многие тысячи, не имеющих денежного эквивалента жизней советских солдат и мирных жителей героического города на Неве.
Информация