Баян (очерк)
Подлинная военная история. Июль 1942 года.
Немец рвался к Дону. Из-под Миллерова, через Тацинскую и Цимлянскую станицы, от Каменска и Белой Калитвы спешно отступали уставшие и потрепанные в оборонительных боях части Красной Армии, которые длинными колоннами или разрозненными группами спешили к донским переправам.
Через станицы и хутора тянулись беженцы, эвакуируемые табуны лошадей, стада скота, повозки с ранеными, отступающие красноармейцы, машины, груженные венной амуницией, единицы уцелевших орудий и танков.
Вновь прибывшими стрелковыми дивизиями при усилении их отступающими разрозненными группами, в основном безоружных стрелков и командиров, на Дону возводился последний донской оборонительный рубеж.
Авангарды немецких танковых дивизий и моторизированных полков пытались отсечь отступающим путь к переправам степных рек — Дона и Северского Донца. Прорвав оборону советских войск, стремительным броском в середине июля 1942 года немцы вышли к станице Николаевской и поселку Константиновскому. По воспоминаниям местных жителей, в один день можно было в хуторе увидеть красноармейцев, через несколько часов немецких мотоциклистов, следом к вечеру красноармейцев-кавалеристов, а поздним вечером — немецкие танки и бронетранспортеры. И так повторялось несколько дней.
В хуторе Савельеве перед войной жила многодетная семья Костроминых: Абросим Васильевич и Наталья Сергеевна. Первым на фронт ушел глава семейства, следом старшие сыновья, Андрей и Василий. В июле 1942 года на хозяйстве оставались младшие дети и Наталья Сергеевна. Несколько раз в дом заходили разведчики разных сторон, сначала красноармейцы, потом, после их ухода, немцы. Первые немецкие солдаты не вели себя так нагло, как в период дальнейшей оккупации, не обижали местных жителей и даже не обращали внимания на отступающих красноармейцев. Выставив караул, немцы остались на ночлег в хуторе, а утром ушли в сторону Морозовской. Следом в дом зашли несколько отступающих красноармейцев, один из них был с фронтовым баяном.
Видимо, приглянулась красивая казачка Зинаида молодому веселому бойцу Семёну, и он уговорил своих однополчан немного задержаться в хуторе. Выставив часового, красноармейцы остались на ночевку. Весь вечер Семен рассказывал забавные истории и играл на баяне. А утором попросил Зинаиду сохранить баян: «Красавица, сохрани инструмент, тяжело мне с ним по степям мотаться, будем обязательно гнать назад фашистов, зайду и заберу его. Только сохрани его до моего прихода». На внутренней стенке баяна, у мехов, Семён карандашом написал «Дерин Семен». Потом, постояв немного в раздумье, подошел к баяну, открыл перочинный нож и выцарапал на нижней крышке «Дерин Сема», опять отделил отсек с клавишами и повторно, наспех, на память об их встрече выцарапал свою фамилию, имя и имя Зины. Со словами «Так будет надежней, да и ты меня не забудешь» собрал инструмент, вручил его Зинаиде, нежно погладив её по голове, быстрым шагом вышел на хуторскую улицу и ушел на восток догонять своих однополчан. Семья Костроминых надежно оберегала и хранила реликвию 42-го года. После освобождения донской земли Семен так и не появился в хуторе.
Зинаида ушла на фронт: может, там встретится весёлый Семен? Зинаида исколесила немало фронтовых дорог на лизинговом «Студебеккере», перевозила тонны снарядов на передовую, разных воинских частей, но так и не встретилась с Семеном. Вскоре вышла замуж за своего фронтового друга Петра, и вместе с ним вернулась домой в родной хутор Савельев.
Пока шла война, баян дожидался своего хозяина в доме Костроминых. Но мир не без «добрых людей», и кто-то донес в Николаевский военкомат, что в семье Костроминых есть военный артефакт, не принадлежащий их семье, и баян был изъят на хранение в военный комиссариат. Вернувшийся с войны глава семейства, орденоносец Костромин Абросим Васильевич, забрал баян из военкомата: «Может, еще объявится Семён, или его дети придут за баяном! Что я им скажу? Не сберегли? Нет уж, пусть лучше будет у нас! Надежнее!»
Принес его домой, а во избежание подобных «экспроприаций» и «конфискаций», упаковал инструмент Семёна в надежный «саркофаг» и закопал в саду на многие годы. Когда не стало Николаевского района, и многие забыли о существовании баяна, Абросим Васильевич вскрыл свой схрон и водрузил баян в доме на почетное и место: «Пусть стоит и ждет своего хозяина».
Многие годы родственники многолюдной семьи Костроминых искали Семена Дерина. Но где там: боец, надеявшийся вернуться на донскую землю, не оставил ни номера воинской части, ни других данных о себе. Уже умерли и свидетели тех давних военных событий, а родственники Костроминых все надеются, что теперь уже не сам Семен, а его внуки отыщутся и придут за баяном. А пока инструмент передали в надежные руки поисковиков города.
Шел солдат донской дорогой
И зашел к нам в хуторок.
Обессиленный, голодный,
Инструмент нести не мог.
Он оставил его нам:
Шли фашисты по пятам.
«Я вернусь с победой к вам,
Отомстим мы злым врагам!»
Не дошел солдат до нас,
Он погиб в тот год за нас.
Сиротой стоит баян,
Поцарапанный от ран.
С мелкой надписью на нём:
«Был я Дерин, звать Семён».
Немец рвался к Дону. Из-под Миллерова, через Тацинскую и Цимлянскую станицы, от Каменска и Белой Калитвы спешно отступали уставшие и потрепанные в оборонительных боях части Красной Армии, которые длинными колоннами или разрозненными группами спешили к донским переправам.
Через станицы и хутора тянулись беженцы, эвакуируемые табуны лошадей, стада скота, повозки с ранеными, отступающие красноармейцы, машины, груженные венной амуницией, единицы уцелевших орудий и танков.
Вновь прибывшими стрелковыми дивизиями при усилении их отступающими разрозненными группами, в основном безоружных стрелков и командиров, на Дону возводился последний донской оборонительный рубеж.
Авангарды немецких танковых дивизий и моторизированных полков пытались отсечь отступающим путь к переправам степных рек — Дона и Северского Донца. Прорвав оборону советских войск, стремительным броском в середине июля 1942 года немцы вышли к станице Николаевской и поселку Константиновскому. По воспоминаниям местных жителей, в один день можно было в хуторе увидеть красноармейцев, через несколько часов немецких мотоциклистов, следом к вечеру красноармейцев-кавалеристов, а поздним вечером — немецкие танки и бронетранспортеры. И так повторялось несколько дней.
В хуторе Савельеве перед войной жила многодетная семья Костроминых: Абросим Васильевич и Наталья Сергеевна. Первым на фронт ушел глава семейства, следом старшие сыновья, Андрей и Василий. В июле 1942 года на хозяйстве оставались младшие дети и Наталья Сергеевна. Несколько раз в дом заходили разведчики разных сторон, сначала красноармейцы, потом, после их ухода, немцы. Первые немецкие солдаты не вели себя так нагло, как в период дальнейшей оккупации, не обижали местных жителей и даже не обращали внимания на отступающих красноармейцев. Выставив караул, немцы остались на ночлег в хуторе, а утром ушли в сторону Морозовской. Следом в дом зашли несколько отступающих красноармейцев, один из них был с фронтовым баяном.
Видимо, приглянулась красивая казачка Зинаида молодому веселому бойцу Семёну, и он уговорил своих однополчан немного задержаться в хуторе. Выставив часового, красноармейцы остались на ночевку. Весь вечер Семен рассказывал забавные истории и играл на баяне. А утором попросил Зинаиду сохранить баян: «Красавица, сохрани инструмент, тяжело мне с ним по степям мотаться, будем обязательно гнать назад фашистов, зайду и заберу его. Только сохрани его до моего прихода». На внутренней стенке баяна, у мехов, Семён карандашом написал «Дерин Семен». Потом, постояв немного в раздумье, подошел к баяну, открыл перочинный нож и выцарапал на нижней крышке «Дерин Сема», опять отделил отсек с клавишами и повторно, наспех, на память об их встрече выцарапал свою фамилию, имя и имя Зины. Со словами «Так будет надежней, да и ты меня не забудешь» собрал инструмент, вручил его Зинаиде, нежно погладив её по голове, быстрым шагом вышел на хуторскую улицу и ушел на восток догонять своих однополчан. Семья Костроминых надежно оберегала и хранила реликвию 42-го года. После освобождения донской земли Семен так и не появился в хуторе.
Зинаида ушла на фронт: может, там встретится весёлый Семен? Зинаида исколесила немало фронтовых дорог на лизинговом «Студебеккере», перевозила тонны снарядов на передовую, разных воинских частей, но так и не встретилась с Семеном. Вскоре вышла замуж за своего фронтового друга Петра, и вместе с ним вернулась домой в родной хутор Савельев.
Зинаида, справа — муж Петр
Пока шла война, баян дожидался своего хозяина в доме Костроминых. Но мир не без «добрых людей», и кто-то донес в Николаевский военкомат, что в семье Костроминых есть военный артефакт, не принадлежащий их семье, и баян был изъят на хранение в военный комиссариат. Вернувшийся с войны глава семейства, орденоносец Костромин Абросим Васильевич, забрал баян из военкомата: «Может, еще объявится Семён, или его дети придут за баяном! Что я им скажу? Не сберегли? Нет уж, пусть лучше будет у нас! Надежнее!»
Принес его домой, а во избежание подобных «экспроприаций» и «конфискаций», упаковал инструмент Семёна в надежный «саркофаг» и закопал в саду на многие годы. Когда не стало Николаевского района, и многие забыли о существовании баяна, Абросим Васильевич вскрыл свой схрон и водрузил баян в доме на почетное и место: «Пусть стоит и ждет своего хозяина».
Многие годы родственники многолюдной семьи Костроминых искали Семена Дерина. Но где там: боец, надеявшийся вернуться на донскую землю, не оставил ни номера воинской части, ни других данных о себе. Уже умерли и свидетели тех давних военных событий, а родственники Костроминых все надеются, что теперь уже не сам Семен, а его внуки отыщутся и придут за баяном. А пока инструмент передали в надежные руки поисковиков города.
Шел солдат донской дорогой
И зашел к нам в хуторок.
Обессиленный, голодный,
Инструмент нести не мог.
Он оставил его нам:
Шли фашисты по пятам.
«Я вернусь с победой к вам,
Отомстим мы злым врагам!»
Не дошел солдат до нас,
Он погиб в тот год за нас.
Сиротой стоит баян,
Поцарапанный от ран.
С мелкой надписью на нём:
«Был я Дерин, звать Семён».
Информация