Атомный оруженосец складывает свои доспехи. Часть 2
Атомная бомба — атомная станция
Примерно через два года, в августе 1949 года, американские учёные на основании данных своего разведывательного самолёта получили информацию о том, что в Советском Союзе прошло испытание ядерной бомбы. Параллельно с этими работами активно обсуждался вопрос создания атомных станций. В 1954 году была запущена первая атомная станция.
В США атома больше
Сегодня в 31 стране мира работает 440 атомных энергоблоков. Они вырабатывают 16 процентов всей электроэнергии. Самый большой парк АЭС — в США, 103 энергоблока. Во Франции — 59 энергоблоков, в Японии — 55, в России — 31. При этом доля выработки электроэнергии атомными станциями составляет во Франции 80 % всей электроэнергии, в Бельгии — 60 %, в Болгарии, Швеции, Украине — 50%, в США — 20 %, в России — 16 %.
Тема ядерной энергетики становится зачастую разменной монетой в политической борьбе разных движений, которые выстраивают свою антироссийскую деятельность в том числе и выступая против атома.
То, что видела я
Мы, журналисты девяти газет из Ростова-на-Дону, Новошахтинска, Шахт, Каменска и Тацинского района, побывали в ходе двухдневного пресс-тура на Ростовской АЭС.
Что мне нравится в работе корреспондента, так это то, что никогда не знаешь, куда тебя отправит следующее редакционное задание и какую тему придется осваивать, чтобы его выполнить. На журфаке РГУ (теперь уже ЮФУ) нас учили жанрам журналистики, журналистской этике, истории печати и другим профильным предметам. Мы учили литературу, начиная с античных времен, неплохо знаем русский язык. Но на практике этих специфических знаний недостаточно, и многое приходится осваивать самим — в зависимости от того, о чем будет следующий репортаж. Когда работали шахты, мы изучали тонкости горного дела. Вникаем в суть экономических процессов, изучаем законодательство. Каждое производство, прежде чем о нем написать, требует от журналиста хотя бы поверхностного его изучения. Поэтому предложение поехать на Ростовскую АЭС немного озадачило. С физикой у меня, признаться, не задалось еще со школьной скамьи, а тут тем более ядерная физика. Но интересные командировки за пределы города у нас случаются нечасто, к тому же Ростовская АЭС — одно из крупнейших предприятий области, которое обеспечивает существенную поддержку экономике всего южного региона. Интерес к ней огромен. Даже простому обывателю было бы любопытно побывать и изнутри увидеть такое грандиозное предприятие, как атомная электростанция, а журналисту — тем более. Поездку организовали пресс-клуб «Чистая энергия» совместно с Ростовской областной организацией Союза журналистов России для корреспондентов областных и местных газет.
Журналистов было немного — только девять человек. «А большим составом вас туда и не пустят», — пояснил Сергей Николаевич Янчевский, руководитель центра общественной информации Ростовской АЭС. Он сопровождал нас из Ростова в Волгодонск. Через четыре часа мы были на месте. Первое, что обратило на себя внимание, когда автобус въезжал на территорию АЭС, — большой киот с изображением Богородицы и словами «Пресвятая Богородица, спаси нас!» Признаться, впечатление это произвело далеко неоднозначное, и как-то сразу захотелось повернуть обратно. Все-таки атомная станция — опасный производственный объект, сразу вспомнились многочисленные слухи, которые периодически будоражат общество, об авариях на станции, выбросах радиации... Однако все мои опасения оказались в корне неверны и совершенно безосновательны. К обеспечению безопасной эксплуатации станции подходят самым серьезнейшим образом, а вся ее деятельность регламентируется принципом: «Безопасность превыше прибыли». И хотя в ходе двухдневного пресс-тура вопросы затрагивались самые разные, главной целью общения сотрудников станции с журналистами, на мой взгляд, было как раз таки убедить, что атомная энергетика — это не просто эффективно и экономично, а прежде всего безопасно и экологично.
Начнём с того, что попасть на АЭС далеко непросто. Контроль за входом и выходом жесточайший, через целый ряд пропускных устройств, снабжённых автоматикой и срабатывающих только на электронный пропуск. Камеры наблюдают, датчики ведут учёт количества вошедших и вышедших, за ситуацией строго следит охрана, укомплектованная из военных. Предварительно, ещё до поездки, с нас затребовали не только наши паспортные данные, но и данные на профессиональную технику. При входе на АЭС всё это сверялось. Расхождение даже в одной букве или цифре в серии или названии фотоаппарата или диктофона оборачивалось проблемой — их просто не разрешали проносить. Нам также запретили брать с собой все личные вещи, включая мобильные телефоны.
За два дня работы на АЭС нам провели экскурсию по второму энергоблоку, по территории АЭС, мы познакомились с работой отдела охраны окружающей среды, учебно-тренировочного подразделения, информационного центра атомной станции и профилактория, где проходит плановую реабилитацию оперативный персонал АЭС. Мы общались с пресс-секретарем Ростовской АЭС Игорем Куксиным, с заместителем главного инженера РоАЭС Алексеем Жуковым, другими специалистами станции. В своем плотном рабочем графике нашел время для общения с прессой и директор РоАЭС А.В. Паламарчук. Очень просто о сложном рассказывал нам П.Ю. Кормушкин, человек, отдавший атомной энергетике 47 лет, — из них 25 лет — в НИИ атомных реакторов и 22 года — на РоАЭС в должностях заместителя главного инженера по ядерной безопасности и начальника отдела ядерной безопасности. Выйдя на пенсию, он продолжил работать в информационном центре АЭС. Мы получили колоссальный объем информации о том, что есть атомная станция, как она устроена и почему за атомной энергетикой — будущее.
Самая южная
Ростовская АЭС является филиалом ОАО «Концерн «Росэнергоатом». Это самая южная из российских АЭС. Она расположена на берегу Цимлянского водохранилища в 13,5 км от Волгодонска. При выборе площадки для строительства новой АЭС главным критерием были не только возможность обеспечить безопасную эксплуатацию, но и такой фактор, как значительный дефицит электроэнергии на Северном Кавказе. Полномасштабное строительство АЭС в Волгодонске началось в далеком 1979-м и благополучно продолжалось вплоть до 1990 года, после чего проект был заморожен. Только в 1998 году после множества проверок и экспертиз Государственная экологическая экспертная комиссия признала строящийся объект безопасным и строительство расконсервировали. Сегодня на станции работают два энергоблока. Первый с реактором типа ВВЭР-1000 и мощностью 1000 МВт введен в эксплуатацию в 2001 году. Энергоблок №2 с аналогичным реактором работает в режиме опытно-промышленной эксплуатации. После проведения всех испытаний состоится его запуск в эксплуатацию — это запланировано на октябрь. Одновременно на станции ведется строительство третьего и четвертого энергоблоков, их запуск намечен на 2014-2016 годы.
Сульфаты, нитраты, фосфаты и прочая «химия»
Прежде чем пройти в машинный зал второго энергоблока, нас провели в отдел охраны окружающей среды и лабораторию отдела. Обычная классическая лаборатория, с типичным набором оборудования. Много комнатных цветов.
«А это обязательно. Живые цветы должны быть в лаборатории, это, как правило, знак хорошего тона», — пояснили нам. Сотрудники лаборатории, все с высшим образованием и аккредитацией, следят за всем вокруг — почвой, воздухом, землей, животным миром, контролируют всё — сульфаты, нитраты, фосфаты и прочую «химию».
Отдельно ведётся оценка ионизирующего фактора, но этим занимается уже отдел радиационного контроля. Там нам побывать не удалось, но позже нам в деталях рассказали, в чем суть его деятельности. Измеряется гамма-фон на местности и содержание радионуклидов в приземном слое воздуха, в осадках, в воде Цимлянского водохранилища, пруда-охладителя, очистных сооружений, в грунтовых водах и питьевой воде, почве, растительности, продуктах питания, донных отложениях, рыбе, водорослях.
Под постоянным контролем находятся территория самой АЭС, трёхкилометровая санитарно-защитная зона и 30-километровая зона наблюдения.
— У вас может возникнуть подозрение в необъективности получаемых данных, — предвосхитил наш вопрос П.Ю. Кормушкин, сотрудник информационного центра РоАЭС. — Однако и комплексный экологический контроль, и контроль радиационный ведутся постоянно и под контролем целого ряда организаций — природоохранных органов, концерна «Росатом», Минатома, а также Межрегионального управления федерального химико-биологического агентства. Агентство — это так называемый фискальный орган, который ведет свой, независимый, контроль и не согласовывает полученные данные с данными, полученными лабораториями АЭС. Но ещё ни разу в результатах наших замеров и замеров агентства не случалось расхождений.
А результаты показывают, что содержание всех вредных веществ не превышает «нулевого фона», то есть тех показателей, которые были сделаны за год до пуска первого энергоблока АЭС, а содержание радионуклидов не обнаруживается даже приборами самой высочайшей чувствительности, которыми сегодня оснащены лаборатории АЭС.
Зачем народу йод?
В помещении машинного зала — шумно и жарко. Здесь установлена турбина, которая приводится в движение горячим паром и которая в свою очередь вращает генератор. Машзал — это только часть энергоблока, который проектируется и строится как самостоятельный объект. Здание машзала соединяется с обстройкой реакторного отделения. На Ростовской АЭС установлены реакторы ВВЭР — водо-водяные энергетические реакторы с мощностью 1000 МВт. Подобные реакторы уже хорошо зарекомендовали себя за рубежом и многими специалистами считаются лучшими для атомной отрасли. Он оснащен мощными системами безопасности. Как рассказал нам П.Ю. Кормушкин, стоимость систем безопасности составляет 40 процентов от стоимости оборудования всего энергоблока. Они никак не участвуют в выработке энергии, но... «Безопасность превыше прибыли», — это нам подчеркивали не раз.
Тем не менее, в умах обывателей прочно сидит миф о невероятной опасности АЭС, периодически возникают слухи о взрывах или пожарах на станции, об очередных вредных выбросах в атмосферу, после чего население скупает в аптеках весь йод. «Это не имеет ничего общего с действительностью», — уверяли нас специалисты АЭС. Всему виной недостаток знаний у людей об атомной энергетике. И на протяжении двух дней нам этот недостаток знаний активно восполняли.
Чернобыля не будет
Наверно, не ошибусь, если скажу, что у большинства взрослого населения первой ассоциацией при упоминании атомной станции будет Чернобыль. Нам подобная катастрофа не грозит. Чтобы объяснить почему, сперва необходимо разъяснить, что из себя представляет реактор ВВЭР. Это реактор корпусного типа. Его корпус — стальной толстостенный сосуд, способный выдерживать давление до 160 атмосфер. Внутри корпуса — активная зона, в которой находится ядерное топливо.
Мы не будем вдаваться в тонкости устройства и принципов работы реактора, приведем лишь слова П.Ю. Кормушкина: «Если бы советская промышленность и раньше была бы в состоянии выпускать достаточное количество таких корпусов, аварии на Чернобыльской АЭС не произошло бы. Но поскольку она не могла этого, появилась идея альтернативного, канального реактора РБМК, который оказался чрезвычайно неудачным».
Именно он был установлен на ЧАЭС и не имел ничего похожего на реактор ВВЭР. Никакого стального корпуса, в активной зоне — графит, горючий материал, фактически уголь. Но самое главное — не была рассчитана физика активной зоны. По правилам ядерной безопасности, все случайные процессы в реакторе, будь то всплеск мощности или рост давления, должны приводить к заглушению реактора. И это главное требование конструкторами того времени было нарушено. При резком кипении пара и увеличении его объема в активной зоне реактор, наоборот, начинал разгоняться. Эту ошибку поняли уже много лет спустя. А тогда... В ту ночь проводилась экспериментальная программа. Операторы, сами того не понимая, вывели реактор в режим неуправляемого разгона. Вода резко вскипела, мощность реактора увеличилась в несколько раз, давление подскочило. Паровым взрывом вывернуло крышу. Это была беда, но не главная. Катастрофа началась, когда через трое суток незаглушенный реактор стал выходить на мощность, разогреваться, и графит загорелся. Графитовый пожар бушевал 10 дней. Температура была как в доменной печи. Столб горячего воздуха выносило вверх на полтора километра, все, что было в активной зоне, плавилось, испарялось, и вся накопившаяся радиоактивная грязь воздухом разнеслась по Европе. Не будь этого пожара, масштабы трагедии были бы совершенно иными. Даже поселок Припять не был бы загрязнен.
Таких реакторов больше не строят. Однако в России в работе их находится ещё 11 — на Ленинградской, Курской и Смоленской АЭС. Они были реконструированы и признаны безопасными. И, тем не менее, после того, как они отработают свой ресурс, будут строиться станции-дублеры, оснащенные реакторами ВВЭР. Поскольку даже реконструированные, они не имеют главного — защитной герметичной оболочки.
Купол выдержит падение самолета весом до 20 тонн
Энергоблоки Ростовской атомной станции с реакторами ВВЭР-1000 — это первый проект, который удовлетворяет всем нормам безопасности АЭС, поскольку он оснащён защитной герметичной оболочкой. В ней размещен ядерный реактор. Гермооболочка — это тот гарант безопасности, который защитит окружающую среду от радиоактивных выбросов в случае самой страшной аварии, и на это внимание журналистов обращали неоднократно. Ее высота — почти 67 метров, толщина железобетонных стен — 1,2 метра. Это, как нас уверяли специалисты станции, исключительно прочное сооружение. Она способна выдержать все смерчи и ураганы, а купольная часть — падение самолета весом до 20 тонн. Её нельзя пробить никакими зенитно-ракетными комплексами, она способна выдержать землетрясение силой в семь баллов.
А самое главное, гермооболочка сооружена для того, чтобы защитить окружающую среду на случай любой аварии, которая может произойти на реакторной установке. Она способна выдержать внутреннее давление в 5 атмосфер или 50 тонн на один квадратный метр.
Как пример нам привели аварию на одной из АЭС в США, которая случилась в 1979 году. Там отказал предохранительный клапан на контуре, его заклинило в открытом положении. Через него была утеряна половина объема воды. Оголилась и почти полностью оплавилась активная зона ядерного реактора, и как результат — начался выброс продуктов деления. Гермооболочка выполнила свой долг — в окружающую среду не попало ничего.
«Жёлтые» помидоры, кислотные дожди
Нам предложили сравнить показатели работы атомной станции и станций, работающих на угле и газе. Если бы такой же энергоблок мощностью 1000 мегаватт был построен на угле, то он потреблял бы в год почти 6 миллионов тонн топлива, выжигал 5,5 миллиарда кубометров кислорода и выбрасывал бы в атмосферу 100 тысяч тонн мелкодисперсной золы. «Она страшно вредная, — подчеркнул П.Ю. Кормушкин. — Попадает в легкие, оседает в них и вызывает рак».
Далее приводятся такие данные. Вместе с углекислым газом при сжигании угля в атмосферу также попадают 124 тысячи тонн окиси серы и 34 тысячи тонн оксида азота. Вылетая в трубу, они соединяются с парами воды и — вспомнить несложные формулы из школьного курса химии — превращаются в серную и азотную кислоту, которая с осадками потом капает на наши головы. Такие же выбросы, только в меньших объемах, происходят при сжигании мазута и газа.
Вот откуда берутся кислотные дожди, из-за которых «не родятся огурцы» и «желтеют помидоры», — то, что ставят в упрек работе атомщиков. Хотя АЭС не потребляет ни угля, ни мазута, не сжигает кислород и не дает вредных выбросов в атмосферу. Вот почему атомная энергетика — самый экологически чистый производитель теплоэнергии, что подтверждается многолетними наблюдениями и постоянным мониторингом, о результатах которого мы говорили выше. И к слову, по вредным выбросам среди промышленных производств лидирующие позиции занимают ТЭС, затем металлургия, а затем — химическая промышленность.
Доза облучения жителя страны — 3,8 миллизиверта в год
По словам главного санитарного врача России Григория Онищенко, средняя индивидуальная доза облучения жителя страны — 3,8 миллизиверта в год. (Миллизиверт — новая единица измерения, 1 мЗв равен 100 миллирентгенам.) Облучение мы получаем отовсюду — при прохождении медицинских процедур, из почвы и продуктов питания, от работающих бытовых приборов и так далее. По закону радиационной безопасности, доза излучения, даваемая АЭС, не должна превышать 1 мЗв в год. СанПиН устанавливает свою норму выбросов — 0,01 мЗв в год, то есть в сто раз меньше.
Однако реактор ВВЭР-100 имеет очень низкие выбросы, которые укладываются в 1 процент от установленных нормативов.
«Облучение, даваемое АЭС, не выше 0,001 мЗв. Это мы можем гарантировать», — подчеркнул П.Ю. Кормушкин.
Это величина, не обнаруживаемая никакими приборами. Естественный радиационный фон в десятки раз выше, чем дозы, излучаемые АЭС. Годовая доза внешнего и внутреннего облучения, которую получают жители 10-километровой зоны вокруг реактора ВВЭР, равна 0,079 мЗв в год. Такую же дозу получает человек, который полтора часа в день смотрит телевизор. А сделанная один раз в году рентгенография легких дает нам дозу в 1 мЗв. Но надо понимать, что эти дозы намного меньше естественного природного уровня радиационного фона, поэтому не нужно бояться ни АЭС, ни телевизоров, ни флюорографии.
Фонтанчики на АЭС
Вода играет ключевую роль в выработке энергии на атомной станции. Она используется в качестве теплоносителя — прокачивается через активную зону под высоким давлением и отводит тепло от ядерного горючего. Вода служит замедлителем нейтронов и используется при замене выгоревшего топлива на свежее для расхолаживания реактора. В случае аварии и остановки реактора необходимо, чтобы его активная зона всегда была в воде. Вода в реактор попадает из пруда-охладителя — часть Цимлянского водохранилища, отделенная насыпной дамбой, площадь пруда 18 кв. км. В отличие от водохранилища уровень воды в пруде-охладителе не меняется никогда. И даже если представить, что в водохранилище полностью исчезнет вода, 50 млн. кубометров воды пруда обеспечат остановку и расхолаживание энергоблоков АЭС в режиме нормальной эксплуатации. А вот эти фонтанчики, расположенные на территории АЭС, — это брызгальный бассейн, предназначенный для охлаждения воды систем безопасности.
В учебном пункте теоретическое и практическое обучение оперативный персонал РоАЭС проходит в обязательном порядке — 40 часов ежегодно. Со сдачей экзаменов и зачетов. Изучается нормативная документация, регламентирующая деятельность АЭС, изменения в нее, отрабатываются те отказы, которые происходили на оборудовании, рассматриваются нештатные ситуации и так далее. В учебном пункте мы получили возможность увидеть точные макеты основного оборудования энергоблока.
Турбина реактора управляется дистанционно, с блочного щита управления, который находится в обстройке, окружающей гермооболочку реактора. В ходе экскурсии мы смогли посмотреть, как же операторы управляют такой сложной системой, как реактор. На сам блочный щит нам доступа не было, но мы побывали на его полномасштабном тренажере. Это полный аналог блочного щита управления. В нем все в точности повторяется — все тумблеры, все лампочки, все рычаги. Комната имеет аналогичный размер и даже цвет пола и потолка. Отличие состоит лишь в том, что с тренажера управляется не турбина реактора, а компьютер, который имеет точно такие же параметры и характеристики, как и реальный энергоблок. Здесь весь оперативный персонал АЭС, который ведет управление энергоблоком, проходит подготовку и поддерживает свою квалификацию. Для практической отработки действий на тренажере создаются ситуации с отказом оборудования, разрывы трубопровода и прочие аварийные ситуации, которые сотрудники должны грамотно ликвидировать.
Что сказал директор
Пресс-тур на Ростовскую атомную станцию совпал с одним из серьезных и ответственных периодов в работе АЭС. Там шла подготовка к началу сдаточных испытаний второго энергоблока, комиссия следовала за комиссией, поэтому все руководство станции работало в напряженнейшем графике. Однако заместитель генерального директора ОАО «Концерн «Энергоатом», директор филиала «Ростовская атомная станция» А.В. Паламарчук, нашёл возможность встретиться с журналистами. Сразу было оговорено: беседа продлится не более 10-15 минут. Однако мы разговаривали более получаса. Круг тем расширился, от обеспечения безопасности и экологичности мы перешли к производственным вопросам, планам и перспективам.
— Александр Васильевич, скажите, последует ли за строительством третьего и четвертого энергоблоков пятый, шестой?
— Дело в том, что дефицит электроэнергии на юге страны, который есть сегодня, будет продолжаться. Чем больше будет развиваться инфраструктура юга, тем больше будет потребление электроэнергии. В этом году максимум потребления электроэнергии, который традиционно случается в декабре, наступил уже в августе. И дальше будет идти только по нарастающей. Считается, что на каждый миллион населения должен быть миллион киловатт установленной мощности. У нас сегодня на 25 миллионов жителей ЮФО и СКФО суммарно только 11 миллионов. Поэтому перед нами сегодня огромнейшие перспективы. Настолько масштабные, что мы в данный момент не можем представить и половины того, что через 10 лет будет реализовано.
— А если заглядывать не столь далеко?
— Могу поделиться планами. В рамках развития энергетики России — использование солнечной энергии. Впервые в стране будет реализован проект в рамках создания «Зеленого острова» мощностью генерации 1 мегаватт. Поручен он «Росатому», а площадкой выбрана Ростовская АЭС. Мы и так являемся экологически чистым, надежным источником производства электроэнергии, а теперь намерены использовать максимально возвратные источники. Солнечная энергия — это перспектива, и мы хотим быть в этом первыми.
— Александр Васильевич, коллектив станции — 1900 человек, большую часть его составляет молодежь. Для них одним из важных моментов работы является возможность карьерного роста. Расскажите, как это происходит, какими критериями вы руководствуетесь, ведь производство электроэнергии — это деятельность, результат которой неосязаем.
— Мы растущая станция, развивающаяся. Поэтому карьерный рост у нас обеспечен. Хватало бы задора и желания брать на себя ответственность. В рамках производства электроэнергии наивысший приоритет мы отдаем вопросу безопасности. И определяющими здесь являются человек, его способности и таланты. А для человека в этом нет ничего важнее, чем его внутренние постулаты. Мы прожили жизнь без глубокой веры, с подменой важных, значимых понятий. Коллапс в Чернобыле стал тем событием, которое показало, что дальше жить в безнравственном обществе невозможно. И каждый человек должен об этом помнить и демонстрировать все свои способности, свои таланты, подтверждать их результатами своей работы. Инженер должен всегда совершенствоваться. Если он остановится — пропадет. Также и поддержание квалификации, процесс обучения. Достичь уверенности, что ты лучший, что ты совершенный, нельзя. Нужно стремиться достигать еще большего, проверяя знания на практике. Все это заложено в принципах культуры безопасности, которые формируются в каждом работнике АЭС. Предела познанию нет. Тем более для инженера-атомщика. Поэтому кто хочет и стремится — тот достигает желаемого.
— Недавно в Волгодонске открылся филиал высшего учебного заведения, который будет готовить кадры для атомной отрасли. Расскажите об этом подробнее.
— Да, в этом году у нас открылся Волгодонский инженерно-технический институт — филиал Национального исследовательского ядерного университета Московского инженерно-физического института. Мы считаем это немаловажным фактором в развитии атомной энергетики, будет накапливаться потенциал отрасли, научный и производственный. Филиал будет вести подготовку и повышение квалификации специалистов всех АЭС. Обучение идет по 11 специальностям, и впервые атомщики взялись за подготовку строителей для атомных объектов.
— Следующий год для станции юбилейный, 10 лет. Праздновать будете размашисто?
— А что понимать под «размашисто»? Поставить себе планы и выйти двумя блоками на производство 15 миллиардов киловатт часов — вот это размашисто. Да и 10 лет — это разве срок для атомной станции? Вот полвека — это стоит того, чтобы отмечать.
Одна «таблеточка» на ладони равняется вагону угля
Вот эти «таблеточки» на ладони, а правильнее сказать, топливные матрицы, — не что иное, как топливо для ядерных реакторов. Это двуокись урана. Как нам разъяснили, свежее топливо, которое еще не побывало в реакторе, имеет очень малую радиоактивность, и его можно без опаски, вот так, держать в руках. Одна такая «таблеточка» выделяет столько же тепла, сколько вагон угля. В ядерном реакторе, в его активной зоне, находится 17,5 миллиона штук топливных матриц, около 80 тонн. Они размещаются в циркониевые трубки, которые завариваются с обеих концов и соединяются в тепловыделяющие сборки. Одна сборка — это 312 таких трубок. А сборок в реакторе — 163.
Да, атомная станция требует повышенного внимания и осторожности, как любой промышленный объект, производящий такое количество энергии. Однако ядерные установки намного безопаснее многих альтернативных источников энергии, и нам это убедительно рассказывали на протяжении двух дней. Изложить все доводы мне вряд ли удастся, могу лишь добавить, что реактор имеет четыре барьера безопасности. Кроме того, на станции созданы такие условия эксплуатации ядерных реакторов, которые исключают любые негативные последствия из-за ошибок персонала, то есть так называемый человеческий фактор. Ядерный реактор ни при каких обстоятельствах не может взорваться подобно ядерной бомбе. А тщательный многолетний анализ возможных аварий показывает, что надежную и безаварийную работу станции обеспечивает строгое соблюдение правил безопасности, чему на Ростовской АЭС, как мы уже сказали, отдаётся наипервейший приоритет. А оценивать возможные риски правильнее не на эмоциональном уровне, а на основе знаний.
А что дальше?
Дальше будет день и будет солнце. Именно получение бесплатной солнечной энергии в промышленных масштабах волнует уже не один год учёных. Снова назрела революционная смена устоявшихся понятий и принципов. Чтобы их преодолеть, быть может, следует воспользоваться опытом русских учёных 20-х годов прошлого века, которые стали сегодня легендой мировой науки. Ведь людям всегда не хватало энергии. Получение новых энергетических источников снова становится приоритетной государственной задачей.
Примерно через два года, в августе 1949 года, американские учёные на основании данных своего разведывательного самолёта получили информацию о том, что в Советском Союзе прошло испытание ядерной бомбы. Параллельно с этими работами активно обсуждался вопрос создания атомных станций. В 1954 году была запущена первая атомная станция.
В США атома больше
Сегодня в 31 стране мира работает 440 атомных энергоблоков. Они вырабатывают 16 процентов всей электроэнергии. Самый большой парк АЭС — в США, 103 энергоблока. Во Франции — 59 энергоблоков, в Японии — 55, в России — 31. При этом доля выработки электроэнергии атомными станциями составляет во Франции 80 % всей электроэнергии, в Бельгии — 60 %, в Болгарии, Швеции, Украине — 50%, в США — 20 %, в России — 16 %.
Тема ядерной энергетики становится зачастую разменной монетой в политической борьбе разных движений, которые выстраивают свою антироссийскую деятельность в том числе и выступая против атома.
То, что видела я
Мы, журналисты девяти газет из Ростова-на-Дону, Новошахтинска, Шахт, Каменска и Тацинского района, побывали в ходе двухдневного пресс-тура на Ростовской АЭС.
Что мне нравится в работе корреспондента, так это то, что никогда не знаешь, куда тебя отправит следующее редакционное задание и какую тему придется осваивать, чтобы его выполнить. На журфаке РГУ (теперь уже ЮФУ) нас учили жанрам журналистики, журналистской этике, истории печати и другим профильным предметам. Мы учили литературу, начиная с античных времен, неплохо знаем русский язык. Но на практике этих специфических знаний недостаточно, и многое приходится осваивать самим — в зависимости от того, о чем будет следующий репортаж. Когда работали шахты, мы изучали тонкости горного дела. Вникаем в суть экономических процессов, изучаем законодательство. Каждое производство, прежде чем о нем написать, требует от журналиста хотя бы поверхностного его изучения. Поэтому предложение поехать на Ростовскую АЭС немного озадачило. С физикой у меня, признаться, не задалось еще со школьной скамьи, а тут тем более ядерная физика. Но интересные командировки за пределы города у нас случаются нечасто, к тому же Ростовская АЭС — одно из крупнейших предприятий области, которое обеспечивает существенную поддержку экономике всего южного региона. Интерес к ней огромен. Даже простому обывателю было бы любопытно побывать и изнутри увидеть такое грандиозное предприятие, как атомная электростанция, а журналисту — тем более. Поездку организовали пресс-клуб «Чистая энергия» совместно с Ростовской областной организацией Союза журналистов России для корреспондентов областных и местных газет.
Журналистов было немного — только девять человек. «А большим составом вас туда и не пустят», — пояснил Сергей Николаевич Янчевский, руководитель центра общественной информации Ростовской АЭС. Он сопровождал нас из Ростова в Волгодонск. Через четыре часа мы были на месте. Первое, что обратило на себя внимание, когда автобус въезжал на территорию АЭС, — большой киот с изображением Богородицы и словами «Пресвятая Богородица, спаси нас!» Признаться, впечатление это произвело далеко неоднозначное, и как-то сразу захотелось повернуть обратно. Все-таки атомная станция — опасный производственный объект, сразу вспомнились многочисленные слухи, которые периодически будоражат общество, об авариях на станции, выбросах радиации... Однако все мои опасения оказались в корне неверны и совершенно безосновательны. К обеспечению безопасной эксплуатации станции подходят самым серьезнейшим образом, а вся ее деятельность регламентируется принципом: «Безопасность превыше прибыли». И хотя в ходе двухдневного пресс-тура вопросы затрагивались самые разные, главной целью общения сотрудников станции с журналистами, на мой взгляд, было как раз таки убедить, что атомная энергетика — это не просто эффективно и экономично, а прежде всего безопасно и экологично.
Начнём с того, что попасть на АЭС далеко непросто. Контроль за входом и выходом жесточайший, через целый ряд пропускных устройств, снабжённых автоматикой и срабатывающих только на электронный пропуск. Камеры наблюдают, датчики ведут учёт количества вошедших и вышедших, за ситуацией строго следит охрана, укомплектованная из военных. Предварительно, ещё до поездки, с нас затребовали не только наши паспортные данные, но и данные на профессиональную технику. При входе на АЭС всё это сверялось. Расхождение даже в одной букве или цифре в серии или названии фотоаппарата или диктофона оборачивалось проблемой — их просто не разрешали проносить. Нам также запретили брать с собой все личные вещи, включая мобильные телефоны.
За два дня работы на АЭС нам провели экскурсию по второму энергоблоку, по территории АЭС, мы познакомились с работой отдела охраны окружающей среды, учебно-тренировочного подразделения, информационного центра атомной станции и профилактория, где проходит плановую реабилитацию оперативный персонал АЭС. Мы общались с пресс-секретарем Ростовской АЭС Игорем Куксиным, с заместителем главного инженера РоАЭС Алексеем Жуковым, другими специалистами станции. В своем плотном рабочем графике нашел время для общения с прессой и директор РоАЭС А.В. Паламарчук. Очень просто о сложном рассказывал нам П.Ю. Кормушкин, человек, отдавший атомной энергетике 47 лет, — из них 25 лет — в НИИ атомных реакторов и 22 года — на РоАЭС в должностях заместителя главного инженера по ядерной безопасности и начальника отдела ядерной безопасности. Выйдя на пенсию, он продолжил работать в информационном центре АЭС. Мы получили колоссальный объем информации о том, что есть атомная станция, как она устроена и почему за атомной энергетикой — будущее.
Самая южная
Ростовская АЭС является филиалом ОАО «Концерн «Росэнергоатом». Это самая южная из российских АЭС. Она расположена на берегу Цимлянского водохранилища в 13,5 км от Волгодонска. При выборе площадки для строительства новой АЭС главным критерием были не только возможность обеспечить безопасную эксплуатацию, но и такой фактор, как значительный дефицит электроэнергии на Северном Кавказе. Полномасштабное строительство АЭС в Волгодонске началось в далеком 1979-м и благополучно продолжалось вплоть до 1990 года, после чего проект был заморожен. Только в 1998 году после множества проверок и экспертиз Государственная экологическая экспертная комиссия признала строящийся объект безопасным и строительство расконсервировали. Сегодня на станции работают два энергоблока. Первый с реактором типа ВВЭР-1000 и мощностью 1000 МВт введен в эксплуатацию в 2001 году. Энергоблок №2 с аналогичным реактором работает в режиме опытно-промышленной эксплуатации. После проведения всех испытаний состоится его запуск в эксплуатацию — это запланировано на октябрь. Одновременно на станции ведется строительство третьего и четвертого энергоблоков, их запуск намечен на 2014-2016 годы.
Сульфаты, нитраты, фосфаты и прочая «химия»
Прежде чем пройти в машинный зал второго энергоблока, нас провели в отдел охраны окружающей среды и лабораторию отдела. Обычная классическая лаборатория, с типичным набором оборудования. Много комнатных цветов.
«А это обязательно. Живые цветы должны быть в лаборатории, это, как правило, знак хорошего тона», — пояснили нам. Сотрудники лаборатории, все с высшим образованием и аккредитацией, следят за всем вокруг — почвой, воздухом, землей, животным миром, контролируют всё — сульфаты, нитраты, фосфаты и прочую «химию».
Отдельно ведётся оценка ионизирующего фактора, но этим занимается уже отдел радиационного контроля. Там нам побывать не удалось, но позже нам в деталях рассказали, в чем суть его деятельности. Измеряется гамма-фон на местности и содержание радионуклидов в приземном слое воздуха, в осадках, в воде Цимлянского водохранилища, пруда-охладителя, очистных сооружений, в грунтовых водах и питьевой воде, почве, растительности, продуктах питания, донных отложениях, рыбе, водорослях.
Под постоянным контролем находятся территория самой АЭС, трёхкилометровая санитарно-защитная зона и 30-километровая зона наблюдения.
— У вас может возникнуть подозрение в необъективности получаемых данных, — предвосхитил наш вопрос П.Ю. Кормушкин, сотрудник информационного центра РоАЭС. — Однако и комплексный экологический контроль, и контроль радиационный ведутся постоянно и под контролем целого ряда организаций — природоохранных органов, концерна «Росатом», Минатома, а также Межрегионального управления федерального химико-биологического агентства. Агентство — это так называемый фискальный орган, который ведет свой, независимый, контроль и не согласовывает полученные данные с данными, полученными лабораториями АЭС. Но ещё ни разу в результатах наших замеров и замеров агентства не случалось расхождений.
А результаты показывают, что содержание всех вредных веществ не превышает «нулевого фона», то есть тех показателей, которые были сделаны за год до пуска первого энергоблока АЭС, а содержание радионуклидов не обнаруживается даже приборами самой высочайшей чувствительности, которыми сегодня оснащены лаборатории АЭС.
Зачем народу йод?
В помещении машинного зала — шумно и жарко. Здесь установлена турбина, которая приводится в движение горячим паром и которая в свою очередь вращает генератор. Машзал — это только часть энергоблока, который проектируется и строится как самостоятельный объект. Здание машзала соединяется с обстройкой реакторного отделения. На Ростовской АЭС установлены реакторы ВВЭР — водо-водяные энергетические реакторы с мощностью 1000 МВт. Подобные реакторы уже хорошо зарекомендовали себя за рубежом и многими специалистами считаются лучшими для атомной отрасли. Он оснащен мощными системами безопасности. Как рассказал нам П.Ю. Кормушкин, стоимость систем безопасности составляет 40 процентов от стоимости оборудования всего энергоблока. Они никак не участвуют в выработке энергии, но... «Безопасность превыше прибыли», — это нам подчеркивали не раз.
Тем не менее, в умах обывателей прочно сидит миф о невероятной опасности АЭС, периодически возникают слухи о взрывах или пожарах на станции, об очередных вредных выбросах в атмосферу, после чего население скупает в аптеках весь йод. «Это не имеет ничего общего с действительностью», — уверяли нас специалисты АЭС. Всему виной недостаток знаний у людей об атомной энергетике. И на протяжении двух дней нам этот недостаток знаний активно восполняли.
Чернобыля не будет
Наверно, не ошибусь, если скажу, что у большинства взрослого населения первой ассоциацией при упоминании атомной станции будет Чернобыль. Нам подобная катастрофа не грозит. Чтобы объяснить почему, сперва необходимо разъяснить, что из себя представляет реактор ВВЭР. Это реактор корпусного типа. Его корпус — стальной толстостенный сосуд, способный выдерживать давление до 160 атмосфер. Внутри корпуса — активная зона, в которой находится ядерное топливо.
Мы не будем вдаваться в тонкости устройства и принципов работы реактора, приведем лишь слова П.Ю. Кормушкина: «Если бы советская промышленность и раньше была бы в состоянии выпускать достаточное количество таких корпусов, аварии на Чернобыльской АЭС не произошло бы. Но поскольку она не могла этого, появилась идея альтернативного, канального реактора РБМК, который оказался чрезвычайно неудачным».
Именно он был установлен на ЧАЭС и не имел ничего похожего на реактор ВВЭР. Никакого стального корпуса, в активной зоне — графит, горючий материал, фактически уголь. Но самое главное — не была рассчитана физика активной зоны. По правилам ядерной безопасности, все случайные процессы в реакторе, будь то всплеск мощности или рост давления, должны приводить к заглушению реактора. И это главное требование конструкторами того времени было нарушено. При резком кипении пара и увеличении его объема в активной зоне реактор, наоборот, начинал разгоняться. Эту ошибку поняли уже много лет спустя. А тогда... В ту ночь проводилась экспериментальная программа. Операторы, сами того не понимая, вывели реактор в режим неуправляемого разгона. Вода резко вскипела, мощность реактора увеличилась в несколько раз, давление подскочило. Паровым взрывом вывернуло крышу. Это была беда, но не главная. Катастрофа началась, когда через трое суток незаглушенный реактор стал выходить на мощность, разогреваться, и графит загорелся. Графитовый пожар бушевал 10 дней. Температура была как в доменной печи. Столб горячего воздуха выносило вверх на полтора километра, все, что было в активной зоне, плавилось, испарялось, и вся накопившаяся радиоактивная грязь воздухом разнеслась по Европе. Не будь этого пожара, масштабы трагедии были бы совершенно иными. Даже поселок Припять не был бы загрязнен.
Таких реакторов больше не строят. Однако в России в работе их находится ещё 11 — на Ленинградской, Курской и Смоленской АЭС. Они были реконструированы и признаны безопасными. И, тем не менее, после того, как они отработают свой ресурс, будут строиться станции-дублеры, оснащенные реакторами ВВЭР. Поскольку даже реконструированные, они не имеют главного — защитной герметичной оболочки.
Купол выдержит падение самолета весом до 20 тонн
Энергоблоки Ростовской атомной станции с реакторами ВВЭР-1000 — это первый проект, который удовлетворяет всем нормам безопасности АЭС, поскольку он оснащён защитной герметичной оболочкой. В ней размещен ядерный реактор. Гермооболочка — это тот гарант безопасности, который защитит окружающую среду от радиоактивных выбросов в случае самой страшной аварии, и на это внимание журналистов обращали неоднократно. Ее высота — почти 67 метров, толщина железобетонных стен — 1,2 метра. Это, как нас уверяли специалисты станции, исключительно прочное сооружение. Она способна выдержать все смерчи и ураганы, а купольная часть — падение самолета весом до 20 тонн. Её нельзя пробить никакими зенитно-ракетными комплексами, она способна выдержать землетрясение силой в семь баллов.
А самое главное, гермооболочка сооружена для того, чтобы защитить окружающую среду на случай любой аварии, которая может произойти на реакторной установке. Она способна выдержать внутреннее давление в 5 атмосфер или 50 тонн на один квадратный метр.
Как пример нам привели аварию на одной из АЭС в США, которая случилась в 1979 году. Там отказал предохранительный клапан на контуре, его заклинило в открытом положении. Через него была утеряна половина объема воды. Оголилась и почти полностью оплавилась активная зона ядерного реактора, и как результат — начался выброс продуктов деления. Гермооболочка выполнила свой долг — в окружающую среду не попало ничего.
«Жёлтые» помидоры, кислотные дожди
Нам предложили сравнить показатели работы атомной станции и станций, работающих на угле и газе. Если бы такой же энергоблок мощностью 1000 мегаватт был построен на угле, то он потреблял бы в год почти 6 миллионов тонн топлива, выжигал 5,5 миллиарда кубометров кислорода и выбрасывал бы в атмосферу 100 тысяч тонн мелкодисперсной золы. «Она страшно вредная, — подчеркнул П.Ю. Кормушкин. — Попадает в легкие, оседает в них и вызывает рак».
Далее приводятся такие данные. Вместе с углекислым газом при сжигании угля в атмосферу также попадают 124 тысячи тонн окиси серы и 34 тысячи тонн оксида азота. Вылетая в трубу, они соединяются с парами воды и — вспомнить несложные формулы из школьного курса химии — превращаются в серную и азотную кислоту, которая с осадками потом капает на наши головы. Такие же выбросы, только в меньших объемах, происходят при сжигании мазута и газа.
Вот откуда берутся кислотные дожди, из-за которых «не родятся огурцы» и «желтеют помидоры», — то, что ставят в упрек работе атомщиков. Хотя АЭС не потребляет ни угля, ни мазута, не сжигает кислород и не дает вредных выбросов в атмосферу. Вот почему атомная энергетика — самый экологически чистый производитель теплоэнергии, что подтверждается многолетними наблюдениями и постоянным мониторингом, о результатах которого мы говорили выше. И к слову, по вредным выбросам среди промышленных производств лидирующие позиции занимают ТЭС, затем металлургия, а затем — химическая промышленность.
Доза облучения жителя страны — 3,8 миллизиверта в год
По словам главного санитарного врача России Григория Онищенко, средняя индивидуальная доза облучения жителя страны — 3,8 миллизиверта в год. (Миллизиверт — новая единица измерения, 1 мЗв равен 100 миллирентгенам.) Облучение мы получаем отовсюду — при прохождении медицинских процедур, из почвы и продуктов питания, от работающих бытовых приборов и так далее. По закону радиационной безопасности, доза излучения, даваемая АЭС, не должна превышать 1 мЗв в год. СанПиН устанавливает свою норму выбросов — 0,01 мЗв в год, то есть в сто раз меньше.
Однако реактор ВВЭР-100 имеет очень низкие выбросы, которые укладываются в 1 процент от установленных нормативов.
«Облучение, даваемое АЭС, не выше 0,001 мЗв. Это мы можем гарантировать», — подчеркнул П.Ю. Кормушкин.
Это величина, не обнаруживаемая никакими приборами. Естественный радиационный фон в десятки раз выше, чем дозы, излучаемые АЭС. Годовая доза внешнего и внутреннего облучения, которую получают жители 10-километровой зоны вокруг реактора ВВЭР, равна 0,079 мЗв в год. Такую же дозу получает человек, который полтора часа в день смотрит телевизор. А сделанная один раз в году рентгенография легких дает нам дозу в 1 мЗв. Но надо понимать, что эти дозы намного меньше естественного природного уровня радиационного фона, поэтому не нужно бояться ни АЭС, ни телевизоров, ни флюорографии.
Фонтанчики на АЭС
Вода играет ключевую роль в выработке энергии на атомной станции. Она используется в качестве теплоносителя — прокачивается через активную зону под высоким давлением и отводит тепло от ядерного горючего. Вода служит замедлителем нейтронов и используется при замене выгоревшего топлива на свежее для расхолаживания реактора. В случае аварии и остановки реактора необходимо, чтобы его активная зона всегда была в воде. Вода в реактор попадает из пруда-охладителя — часть Цимлянского водохранилища, отделенная насыпной дамбой, площадь пруда 18 кв. км. В отличие от водохранилища уровень воды в пруде-охладителе не меняется никогда. И даже если представить, что в водохранилище полностью исчезнет вода, 50 млн. кубометров воды пруда обеспечат остановку и расхолаживание энергоблоков АЭС в режиме нормальной эксплуатации. А вот эти фонтанчики, расположенные на территории АЭС, — это брызгальный бассейн, предназначенный для охлаждения воды систем безопасности.
В учебном пункте теоретическое и практическое обучение оперативный персонал РоАЭС проходит в обязательном порядке — 40 часов ежегодно. Со сдачей экзаменов и зачетов. Изучается нормативная документация, регламентирующая деятельность АЭС, изменения в нее, отрабатываются те отказы, которые происходили на оборудовании, рассматриваются нештатные ситуации и так далее. В учебном пункте мы получили возможность увидеть точные макеты основного оборудования энергоблока.
Турбина реактора управляется дистанционно, с блочного щита управления, который находится в обстройке, окружающей гермооболочку реактора. В ходе экскурсии мы смогли посмотреть, как же операторы управляют такой сложной системой, как реактор. На сам блочный щит нам доступа не было, но мы побывали на его полномасштабном тренажере. Это полный аналог блочного щита управления. В нем все в точности повторяется — все тумблеры, все лампочки, все рычаги. Комната имеет аналогичный размер и даже цвет пола и потолка. Отличие состоит лишь в том, что с тренажера управляется не турбина реактора, а компьютер, который имеет точно такие же параметры и характеристики, как и реальный энергоблок. Здесь весь оперативный персонал АЭС, который ведет управление энергоблоком, проходит подготовку и поддерживает свою квалификацию. Для практической отработки действий на тренажере создаются ситуации с отказом оборудования, разрывы трубопровода и прочие аварийные ситуации, которые сотрудники должны грамотно ликвидировать.
Что сказал директор
Пресс-тур на Ростовскую атомную станцию совпал с одним из серьезных и ответственных периодов в работе АЭС. Там шла подготовка к началу сдаточных испытаний второго энергоблока, комиссия следовала за комиссией, поэтому все руководство станции работало в напряженнейшем графике. Однако заместитель генерального директора ОАО «Концерн «Энергоатом», директор филиала «Ростовская атомная станция» А.В. Паламарчук, нашёл возможность встретиться с журналистами. Сразу было оговорено: беседа продлится не более 10-15 минут. Однако мы разговаривали более получаса. Круг тем расширился, от обеспечения безопасности и экологичности мы перешли к производственным вопросам, планам и перспективам.
— Александр Васильевич, скажите, последует ли за строительством третьего и четвертого энергоблоков пятый, шестой?
— Дело в том, что дефицит электроэнергии на юге страны, который есть сегодня, будет продолжаться. Чем больше будет развиваться инфраструктура юга, тем больше будет потребление электроэнергии. В этом году максимум потребления электроэнергии, который традиционно случается в декабре, наступил уже в августе. И дальше будет идти только по нарастающей. Считается, что на каждый миллион населения должен быть миллион киловатт установленной мощности. У нас сегодня на 25 миллионов жителей ЮФО и СКФО суммарно только 11 миллионов. Поэтому перед нами сегодня огромнейшие перспективы. Настолько масштабные, что мы в данный момент не можем представить и половины того, что через 10 лет будет реализовано.
— А если заглядывать не столь далеко?
— Могу поделиться планами. В рамках развития энергетики России — использование солнечной энергии. Впервые в стране будет реализован проект в рамках создания «Зеленого острова» мощностью генерации 1 мегаватт. Поручен он «Росатому», а площадкой выбрана Ростовская АЭС. Мы и так являемся экологически чистым, надежным источником производства электроэнергии, а теперь намерены использовать максимально возвратные источники. Солнечная энергия — это перспектива, и мы хотим быть в этом первыми.
— Александр Васильевич, коллектив станции — 1900 человек, большую часть его составляет молодежь. Для них одним из важных моментов работы является возможность карьерного роста. Расскажите, как это происходит, какими критериями вы руководствуетесь, ведь производство электроэнергии — это деятельность, результат которой неосязаем.
— Мы растущая станция, развивающаяся. Поэтому карьерный рост у нас обеспечен. Хватало бы задора и желания брать на себя ответственность. В рамках производства электроэнергии наивысший приоритет мы отдаем вопросу безопасности. И определяющими здесь являются человек, его способности и таланты. А для человека в этом нет ничего важнее, чем его внутренние постулаты. Мы прожили жизнь без глубокой веры, с подменой важных, значимых понятий. Коллапс в Чернобыле стал тем событием, которое показало, что дальше жить в безнравственном обществе невозможно. И каждый человек должен об этом помнить и демонстрировать все свои способности, свои таланты, подтверждать их результатами своей работы. Инженер должен всегда совершенствоваться. Если он остановится — пропадет. Также и поддержание квалификации, процесс обучения. Достичь уверенности, что ты лучший, что ты совершенный, нельзя. Нужно стремиться достигать еще большего, проверяя знания на практике. Все это заложено в принципах культуры безопасности, которые формируются в каждом работнике АЭС. Предела познанию нет. Тем более для инженера-атомщика. Поэтому кто хочет и стремится — тот достигает желаемого.
— Недавно в Волгодонске открылся филиал высшего учебного заведения, который будет готовить кадры для атомной отрасли. Расскажите об этом подробнее.
— Да, в этом году у нас открылся Волгодонский инженерно-технический институт — филиал Национального исследовательского ядерного университета Московского инженерно-физического института. Мы считаем это немаловажным фактором в развитии атомной энергетики, будет накапливаться потенциал отрасли, научный и производственный. Филиал будет вести подготовку и повышение квалификации специалистов всех АЭС. Обучение идет по 11 специальностям, и впервые атомщики взялись за подготовку строителей для атомных объектов.
— Следующий год для станции юбилейный, 10 лет. Праздновать будете размашисто?
— А что понимать под «размашисто»? Поставить себе планы и выйти двумя блоками на производство 15 миллиардов киловатт часов — вот это размашисто. Да и 10 лет — это разве срок для атомной станции? Вот полвека — это стоит того, чтобы отмечать.
Одна «таблеточка» на ладони равняется вагону угля
Вот эти «таблеточки» на ладони, а правильнее сказать, топливные матрицы, — не что иное, как топливо для ядерных реакторов. Это двуокись урана. Как нам разъяснили, свежее топливо, которое еще не побывало в реакторе, имеет очень малую радиоактивность, и его можно без опаски, вот так, держать в руках. Одна такая «таблеточка» выделяет столько же тепла, сколько вагон угля. В ядерном реакторе, в его активной зоне, находится 17,5 миллиона штук топливных матриц, около 80 тонн. Они размещаются в циркониевые трубки, которые завариваются с обеих концов и соединяются в тепловыделяющие сборки. Одна сборка — это 312 таких трубок. А сборок в реакторе — 163.
Да, атомная станция требует повышенного внимания и осторожности, как любой промышленный объект, производящий такое количество энергии. Однако ядерные установки намного безопаснее многих альтернативных источников энергии, и нам это убедительно рассказывали на протяжении двух дней. Изложить все доводы мне вряд ли удастся, могу лишь добавить, что реактор имеет четыре барьера безопасности. Кроме того, на станции созданы такие условия эксплуатации ядерных реакторов, которые исключают любые негативные последствия из-за ошибок персонала, то есть так называемый человеческий фактор. Ядерный реактор ни при каких обстоятельствах не может взорваться подобно ядерной бомбе. А тщательный многолетний анализ возможных аварий показывает, что надежную и безаварийную работу станции обеспечивает строгое соблюдение правил безопасности, чему на Ростовской АЭС, как мы уже сказали, отдаётся наипервейший приоритет. А оценивать возможные риски правильнее не на эмоциональном уровне, а на основе знаний.
А что дальше?
Дальше будет день и будет солнце. Именно получение бесплатной солнечной энергии в промышленных масштабах волнует уже не один год учёных. Снова назрела революционная смена устоявшихся понятий и принципов. Чтобы их преодолеть, быть может, следует воспользоваться опытом русских учёных 20-х годов прошлого века, которые стали сегодня легендой мировой науки. Ведь людям всегда не хватало энергии. Получение новых энергетических источников снова становится приоритетной государственной задачей.
Информация