Первые банкиры
Как зарождалось банковское дело? О цивилизационных корнях этого явления рассказывает профессор, доктор экономических наук Валентин Катасонов
И в сфере теологии (богословия), и в сфере практической церковной политики католицизм после отделения от православия пошёл по пути мелких (на первый взгляд не очень видимых) реформ, уступок, послаблений, которые подготовили условия для Реформации.
Чем были обусловлены эти уступки и послабления?
Во-первых, давлением реальной жизни: капитализм явочным порядком появлялся и укреплялся в Европе (к примеру, возникновение капиталистических городов-полисов в Южной Италии).
Во-вторых, тем, что католическая церковь, особенно крупные монастыри, вынуждена была заниматься хозяйством, а слишком жёсткие ограничения и запреты мешали ей осуществлять хозяйственную деятельность. Прежде всего запреты или ограничения на частную собственность, доходы от аренды земли и другого имущества, использование наёмного труда, выдача и получение кредитов.
В-третьих, стремлением Римского престола усилить своё политическое влияние на королей и князей. Для этого нужны были деньги, причём немалые. Ведением обычного монастырского хозяйства таких денег не заработаешь. Большие деньги тем более требовали снятия церковных ограничений (или закрытия глаз на нарушение этих ограничений). Большие деньги Церковь могла получать (и получала), используя преимущественно два средства: ростовщичество и торговлю индульгенциями.
Наиболее наглядно расхождение между тем, что проповедовала западная церковь, и тем, что происходило в реальной жизни христианской Европы, видно на примере ростовщичества. Официальная позиция Церкви в отношении ростовщичества — самая непримиримая, жёсткая и где-то даже жестокая. Несмотря на расхождения между восточной и западной церквями в догматической сфере, по вопросу ростовщичества принципиальных отличий у них не наблюдалось. Восточная и западная церкви руководствовались решениями вселенских соборов. Первый Никейский собор 325 года запретил духовным лицам заниматься ростовщичеством. Позднее запрет был распространён и на мирян.
В ЗАПАДНОЙ ЦЕРКВИ РОСТОВЩИЧЕСТВО ПРИРАВНИВАЛОСЬ К ГРЕХУ СОДОМИИ
В западной церкви вопросу ростовщичества, пожалуй, уделялось даже больше внимания, чем в восточной. Там ростовщичество приравнивалось к греху содомии. На Западе ещё во времена раннего Средневековья появилась пословица «Деньги не порождают деньги». Католические схоласты разъясняли: получение процентов, которые начисляются с учётом срока кредита, — это фактически «торговля временем», а время принадлежит только Богу, следовательно, ростовщичество есть посягательство на Бога. Ростовщик грешит непрерывно, так как даже во время его сна происходит прирастание процентов. В 1139 году Второй Латеранский собор постановил: «Кто берет проценты, должен быть отлучен от церкви и приниматься обратно может только после строжайшего покаяния и с величайшей осторожностью. Взимателей процентов нельзя хоронить по христианскому обычаю». В 1179 году папа Александр III запрещает процент под страхом лишения причастия. В 1274-м папа Григорий Х устанавливает более строгое наказание — изгнание из государства. В 1311-м папа Климент V вводит наказание в виде полного отлучения от Церкви.
Однако параллельно происходили другие процессы. Крестовые походы, начавшиеся в 1095 году, дали мощный толчок обогащению церковной верхушки за счёт полученной крестоносцами добычи. В этом смысле особенно знаменателен Четвёртый крестовый поход, апогеем которого явилось разграбление столицы Византии Константинополя в 1204 году. По разным оценкам, стоимость добычи составила от 1 до 2 млн марок серебром, что превышало тогдашний годовой доход всех европейских государств.
Резкий рост доходов Церкви привёл к тому, что у неё появились возможности давать деньги в рост. Также надо иметь в виду, что подобные доходы приучили священство к высоким стандартам потребления (проще говоря, к роскошной жизни), поэтому в тех случаях, когда доходы падали, оно стремилось компенсировать эти падения заимствованиями.
Особенно резким контрастом на фоне церковного запрета ростовщичества выглядела финансово-ростовщическая деятельность ордена храмовников, или тамплиеров. Примечательно, что первоначально этот орден назывался «Нищие рыцари» (1119). После папского благословения и освобождения от налогов в 1128 году рыцари ордена стали именоваться храмовниками. Историки утверждают, что рыцари ордена в бедности пребывали недолго. Одним из источников их богатства была добыча, полученная в результате разграбления Константинополя в 1204-м (кстати, ещё раз пограбить город тамплиерам удалось в 1306 году). Другой источник доходов ордена составляли добровольные пожертвования. Например, Альфонс I Спорщик, воинственный король Наварры и Арагона, завещал тамплиерам часть своих имений. Наконец, уходя в Крестовые походы, рыцари-феодалы передавали своё имущество под наблюдение (как сказали бы сейчас, в трастовое управление) братьев-тамплиеров. Но назад имущество забирал лишь один из десяти: одни рыцари погибали, другие оставались жить на Святой земле, третьи присоединялись к ордену (их имущество по уставу становилось общим). Орден имел разветвлённую сеть опорных пунктов (более 9 тыс. командорий) по всей Европе. Было также несколько штаб-квартир — тамплей. Две основные штаб-квартиры находились в Лондоне и Париже.
Тамплиеры занимались самыми разными финансовыми операциями: расчётами, обменом валют, переводом средств, доверительным хранением имущества, депозитными операциями и другими. Однако на первом месте находились кредитные операции. Кредиты выдавались как сельскохозяйственным производителям, так и (в первую очередь) князьям и даже монархам. Тамплиеры были более конкурентоспособны по сравнению с еврейскими ростовщиками. Они выдавали кредиты «солидным заёмщикам» под 10% годовых. Еврейские ростовщики обслуживали в основном мелких клиентов, и цена их кредитов составляла примерно 40%.
Как известно, орден тамплиеров был побеждён в начале XIV века французским королём Филиппом IV Красивым. В этом ему помогал папа Климент V. У тамплиеров изъяли более 1 млн полновесных ливров (для сравнения: постройка рыцарского замка средних размеров тогда обходилась в 1–2 тыс. ливров). И это не считая того, что значительную часть средств ордена перед его разгромом эвакуировали за пределы Франции.
ТАМПЛИЕРЫ ВЫДАВАЛИ КРЕДИТЫ «СОЛИДНЫМ» КЛИЕНТАМ ПОД 10% ГОДОВЫХ
Ростовщичеством в средневековой Европе занимались не только тамплиеры, но и многие другие лица, которые формально принадлежали к католической церкви. Речь идёт прежде всего о ростовщиках, чьи конторы находились в таких городах Италии, как Милан, Венеция и Генуя. Некоторые историки считают, что итальянские банкиры Средних веков — потомки тех ростовщиков, которые жили в этих местах ещё в эпоху Римской империи и относились к латинам. В Древнем Риме ростовщичеством занимались не римские граждане, а латины, имевшие усечённые права и обязанности. В частности, на них не распространялись римские законы о наказаниях за ростовщичество.
Уже в XIII веке банки были в любом сколь-нибудь крупном итальянском городе. Капиталы, необходимые для занятия ростовщичеством, предприниматели сумели заработать на международной торговле. Говоря о средневековой Венеции, историк Андрей Ваджра подчёркивает, что первоначальный капитал её купцы сумели накопить благодаря своему уникальному положению между Византией и Западной Римской империей: «Политически лавируя между Византийской и Западной Римской империями, она [Венеция. — В.К.] захватила под свой контроль основные товарные и денежные потоки того времени». Многие купцы превратились в банкиров, не оставляя, впрочем, прежнего торгового дела.
Между итальянскими банкирами и Папским престолом сложились очень деловые, «творческие» отношения. Банкиры активно кредитовали папу и его окружение, а Римский престол «прикрывал» этих банкиров. В первую очередь закрывал глаза на нарушение запрета на занятие ростовщичеством. Со временем банкиры стали кредитовать священство по всей Европе, а Римский престол использовал «административный ресурс», заставляя своих подчинённых в полном объёме выполнять обязательства перед банкирами. Кроме того, он оказывал давление на феодалов-должников, угрожая им отлучением от Церкви в случае невыполнения обязательств перед кредиторами. Среди банкиров, кредитовавших престол, особенно выделялись флорентийские дома Моцци, Барди и Перуцци. Однако в 1345 году они обанкротились, причём последствия банкротства распространились далеко за пределы Италии. По сути, это был первый мировой банковский и финансовый кризис. Примечательно, что он разразился в католической Европе задолго до Реформации и появления протестантизма с его «духом капитализма».
ПОСЛЕ ОТКАЗА АНГЛИЙСКОГО КОРОЛЯ В ВЫПЛАТАХ ФЛОРЕНТИЙСКИМ РОСТОВЩИКАМ ЕВРОПУ ПОРАЗИЛ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС
Английский король Эдуард III влез в большие долги перед флорентийскими банкирскими домами в связи с тем, что ему потребовалось оплачивать расходы на войну с Шотландией (фактически с этого началась Столетняя война). Войну Эдуард III проиграл и вынужден был выплачивать контрибуции. Выплаты осуществлялись опять-таки за счёт кредитов, полученных от итальянских банкиров. Кризис возник в результате того, что в 1340 году король отказался возвращать свой долг банкирам. Сначала лопнули банкирские дома Барди и Перуцци, а затем обанкротились ещё 30 связанных с ними компаний. Кризис распространился на всю Европу. Это был не просто банковский кризис. «Дефолты» объявили Папская курия, Неаполитанское королевство, Кипр, ряд других государств и королевств. После этого кризиса место разорившихся кредиторов Папского престола заняли известные банкирские дома Козимо Медичи (Флоренция) и Франческо Датини (Прато).
Говоря о банковской деятельности в средневековой Европе, нельзя забывать, что наряду с активными (кредитными) операциями банки стали всё мощнее разворачивавать пассивные операции — привлечение средств на депозитные счета. Владельцам таких счетов выплачивались проценты. Это дополнительно развращало христиан, формируя у них сознание буржуа-рантье, желающего, подобно ростовщику, не трудиться, а жить на проценты.
Выражаясь современным языком, итальянские города-государства выступали в средневековой католической Европе своеобразными офшорами. И не только в финансово-экономическом смысле (особый режим налогообложения и т.п.), но также в религиозно-духовном. Это были «островки», где нормы хозяйственной этики католицизма не действовали или действовали в весьма усечённом виде. По сути, это были уже «островки капитализма», которые разными способами заражали «духом капитализма» всю католическую Европу.
Известный немецкий историк, основоположник геополитики Карл Шмитт писал о политической, экономической и духовно-религиозной уникальности Венеции (на фоне средневековой Европы) следующее: «Почти половину тысячелетия республика Венеция считалась символом морского господства и богатства, выросшего на морской торговле. Она достигла блестящих результатов на поприще большой политики, ее называли «самым диковинным созданием в истории экономики всех времен«. Всё, что побуждало фанатичных англоманов восхищаться Англией в XVIII–XX веках, прежде уже было причиной восхищения Венецией: огромные богатства; преимущество в дипломатическом искусстве; толерантность в отношении религиозных и философских взглядов; прибежище свободолюбивых идей и политической эмиграции».
Итальянские города-государства с их «духом капитализма» дали толчок хорошо известному Возрождению, которое проявило себя как в искусстве, так и в философии. Как пишут во всех учебниках и словарях, Возрождение — система светских гуманистических взглядов на мир на основе возврата к культуре и философии античного мира. Отсюда можно заключить, что это возрождение античного язычества и отход от христианства. Ренессанс внёс немалый вклад в подготовку условий для Реформации. Как точно заметил Освальд Шпенглер, «Лютера можно объяснить только Ренессансом».
ПРИ ОФИЦИАЛЬНОМ ЗАПРЕТЕ НА ПРОЦЕНТ ПОСЛЕДНИЙ ПРЕВРАТИЛСЯ В ГЛАВНЫЙ СТЕРЖЕНЬ ВСЕЙ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ КАТОЛИЦИЗМА
Трудно переоценить развращающее влияние ростовщичества на христианское сознание средневекового европейца. Вот что по этому поводу пишет исследователь католицизма Ольга Четверикова: «Таким образом, крепко связав себя с ростовщичеством, Римская курия сделалась по существу олицетворением и заложницей коммерческих сделок, в интересах которых нарушались и право, и закон. При официальном запрете на процент последний превратился в главный стержень всей финансовой системы католицизма, и этот двойной подход роковым образом сказывался не только на развитии экономики, но и, самое главное, на сознании западного человека. В условиях полного расхождения между учением и практикой происходило раздвоение общественного сознания, при котором следование нравственным нормам принимало чисто формальный характер».
Впрочем, ростовщичество было не единственным греховным делом, которым в Средние века полулегально (или полуоткрыто) занимались католики. Как рядовые, так и принадлежащие к церковной иерархии. Последние активно практиковали симонию — торговлю церковными должностями. Один из епископов Флера следующим образом описал механизм обогащения с помощью симонии: «Архиепископ приказал мне для получения епископской должности передать 100 золотых су; если бы я не передал ему, я бы не стал епископом… Я дал золото, получил епископство, и в то же время если я не умру, то вскоре компенсирую свои деньги. Я рукополагаю священников, посвящаю в диаконы и получаю золото, оттуда ушедшее… В Церкви, являющейся собственностью одного только Бога, нет почти ничего, что не давалось бы за деньги: епископство, священство, диаконство, низшие звания… крещения». Дух сребролюбия, стяжательства и лихоимства проник и прочно обосновался внутри церковной ограды в Западной Европе. Очевидно, что случаи, подобные тому, который описал епископ Флера, были не единичными, а массовыми. Они способствовали распространению этого духа во всём западноевропейском обществе. Одновременно они подрывали доверие к католической церкви, вызывали недовольство среди прихожан и части рядового священства. В католицизме вызревал кризис, который закончился Реформацией.
Иван Айвазовский, «Венеция». 1844
И в сфере теологии (богословия), и в сфере практической церковной политики католицизм после отделения от православия пошёл по пути мелких (на первый взгляд не очень видимых) реформ, уступок, послаблений, которые подготовили условия для Реформации.
Чем были обусловлены эти уступки и послабления?
Во-первых, давлением реальной жизни: капитализм явочным порядком появлялся и укреплялся в Европе (к примеру, возникновение капиталистических городов-полисов в Южной Италии).
Во-вторых, тем, что католическая церковь, особенно крупные монастыри, вынуждена была заниматься хозяйством, а слишком жёсткие ограничения и запреты мешали ей осуществлять хозяйственную деятельность. Прежде всего запреты или ограничения на частную собственность, доходы от аренды земли и другого имущества, использование наёмного труда, выдача и получение кредитов.
В-третьих, стремлением Римского престола усилить своё политическое влияние на королей и князей. Для этого нужны были деньги, причём немалые. Ведением обычного монастырского хозяйства таких денег не заработаешь. Большие деньги тем более требовали снятия церковных ограничений (или закрытия глаз на нарушение этих ограничений). Большие деньги Церковь могла получать (и получала), используя преимущественно два средства: ростовщичество и торговлю индульгенциями.
Наиболее наглядно расхождение между тем, что проповедовала западная церковь, и тем, что происходило в реальной жизни христианской Европы, видно на примере ростовщичества. Официальная позиция Церкви в отношении ростовщичества — самая непримиримая, жёсткая и где-то даже жестокая. Несмотря на расхождения между восточной и западной церквями в догматической сфере, по вопросу ростовщичества принципиальных отличий у них не наблюдалось. Восточная и западная церкви руководствовались решениями вселенских соборов. Первый Никейский собор 325 года запретил духовным лицам заниматься ростовщичеством. Позднее запрет был распространён и на мирян.
В ЗАПАДНОЙ ЦЕРКВИ РОСТОВЩИЧЕСТВО ПРИРАВНИВАЛОСЬ К ГРЕХУ СОДОМИИ
В западной церкви вопросу ростовщичества, пожалуй, уделялось даже больше внимания, чем в восточной. Там ростовщичество приравнивалось к греху содомии. На Западе ещё во времена раннего Средневековья появилась пословица «Деньги не порождают деньги». Католические схоласты разъясняли: получение процентов, которые начисляются с учётом срока кредита, — это фактически «торговля временем», а время принадлежит только Богу, следовательно, ростовщичество есть посягательство на Бога. Ростовщик грешит непрерывно, так как даже во время его сна происходит прирастание процентов. В 1139 году Второй Латеранский собор постановил: «Кто берет проценты, должен быть отлучен от церкви и приниматься обратно может только после строжайшего покаяния и с величайшей осторожностью. Взимателей процентов нельзя хоронить по христианскому обычаю». В 1179 году папа Александр III запрещает процент под страхом лишения причастия. В 1274-м папа Григорий Х устанавливает более строгое наказание — изгнание из государства. В 1311-м папа Климент V вводит наказание в виде полного отлучения от Церкви.
Однако параллельно происходили другие процессы. Крестовые походы, начавшиеся в 1095 году, дали мощный толчок обогащению церковной верхушки за счёт полученной крестоносцами добычи. В этом смысле особенно знаменателен Четвёртый крестовый поход, апогеем которого явилось разграбление столицы Византии Константинополя в 1204 году. По разным оценкам, стоимость добычи составила от 1 до 2 млн марок серебром, что превышало тогдашний годовой доход всех европейских государств.
Резкий рост доходов Церкви привёл к тому, что у неё появились возможности давать деньги в рост. Также надо иметь в виду, что подобные доходы приучили священство к высоким стандартам потребления (проще говоря, к роскошной жизни), поэтому в тех случаях, когда доходы падали, оно стремилось компенсировать эти падения заимствованиями.
Король Арагона Альфонс завещал тамплиерам часть своих имений
Особенно резким контрастом на фоне церковного запрета ростовщичества выглядела финансово-ростовщическая деятельность ордена храмовников, или тамплиеров. Примечательно, что первоначально этот орден назывался «Нищие рыцари» (1119). После папского благословения и освобождения от налогов в 1128 году рыцари ордена стали именоваться храмовниками. Историки утверждают, что рыцари ордена в бедности пребывали недолго. Одним из источников их богатства была добыча, полученная в результате разграбления Константинополя в 1204-м (кстати, ещё раз пограбить город тамплиерам удалось в 1306 году). Другой источник доходов ордена составляли добровольные пожертвования. Например, Альфонс I Спорщик, воинственный король Наварры и Арагона, завещал тамплиерам часть своих имений. Наконец, уходя в Крестовые походы, рыцари-феодалы передавали своё имущество под наблюдение (как сказали бы сейчас, в трастовое управление) братьев-тамплиеров. Но назад имущество забирал лишь один из десяти: одни рыцари погибали, другие оставались жить на Святой земле, третьи присоединялись к ордену (их имущество по уставу становилось общим). Орден имел разветвлённую сеть опорных пунктов (более 9 тыс. командорий) по всей Европе. Было также несколько штаб-квартир — тамплей. Две основные штаб-квартиры находились в Лондоне и Париже.
Тамплиеры занимались самыми разными финансовыми операциями: расчётами, обменом валют, переводом средств, доверительным хранением имущества, депозитными операциями и другими. Однако на первом месте находились кредитные операции. Кредиты выдавались как сельскохозяйственным производителям, так и (в первую очередь) князьям и даже монархам. Тамплиеры были более конкурентоспособны по сравнению с еврейскими ростовщиками. Они выдавали кредиты «солидным заёмщикам» под 10% годовых. Еврейские ростовщики обслуживали в основном мелких клиентов, и цена их кредитов составляла примерно 40%.
Как известно, орден тамплиеров был побеждён в начале XIV века французским королём Филиппом IV Красивым. В этом ему помогал папа Климент V. У тамплиеров изъяли более 1 млн полновесных ливров (для сравнения: постройка рыцарского замка средних размеров тогда обходилась в 1–2 тыс. ливров). И это не считая того, что значительную часть средств ордена перед его разгромом эвакуировали за пределы Франции.
ТАМПЛИЕРЫ ВЫДАВАЛИ КРЕДИТЫ «СОЛИДНЫМ» КЛИЕНТАМ ПОД 10% ГОДОВЫХ
Ростовщичеством в средневековой Европе занимались не только тамплиеры, но и многие другие лица, которые формально принадлежали к католической церкви. Речь идёт прежде всего о ростовщиках, чьи конторы находились в таких городах Италии, как Милан, Венеция и Генуя. Некоторые историки считают, что итальянские банкиры Средних веков — потомки тех ростовщиков, которые жили в этих местах ещё в эпоху Римской империи и относились к латинам. В Древнем Риме ростовщичеством занимались не римские граждане, а латины, имевшие усечённые права и обязанности. В частности, на них не распространялись римские законы о наказаниях за ростовщичество.
Уже в XIII веке банки были в любом сколь-нибудь крупном итальянском городе. Капиталы, необходимые для занятия ростовщичеством, предприниматели сумели заработать на международной торговле. Говоря о средневековой Венеции, историк Андрей Ваджра подчёркивает, что первоначальный капитал её купцы сумели накопить благодаря своему уникальному положению между Византией и Западной Римской империей: «Политически лавируя между Византийской и Западной Римской империями, она [Венеция. — В.К.] захватила под свой контроль основные товарные и денежные потоки того времени». Многие купцы превратились в банкиров, не оставляя, впрочем, прежнего торгового дела.
Габриэль Метсю, «Ростовщик и плачущая женщина». 1654
Между итальянскими банкирами и Папским престолом сложились очень деловые, «творческие» отношения. Банкиры активно кредитовали папу и его окружение, а Римский престол «прикрывал» этих банкиров. В первую очередь закрывал глаза на нарушение запрета на занятие ростовщичеством. Со временем банкиры стали кредитовать священство по всей Европе, а Римский престол использовал «административный ресурс», заставляя своих подчинённых в полном объёме выполнять обязательства перед банкирами. Кроме того, он оказывал давление на феодалов-должников, угрожая им отлучением от Церкви в случае невыполнения обязательств перед кредиторами. Среди банкиров, кредитовавших престол, особенно выделялись флорентийские дома Моцци, Барди и Перуцци. Однако в 1345 году они обанкротились, причём последствия банкротства распространились далеко за пределы Италии. По сути, это был первый мировой банковский и финансовый кризис. Примечательно, что он разразился в католической Европе задолго до Реформации и появления протестантизма с его «духом капитализма».
ПОСЛЕ ОТКАЗА АНГЛИЙСКОГО КОРОЛЯ В ВЫПЛАТАХ ФЛОРЕНТИЙСКИМ РОСТОВЩИКАМ ЕВРОПУ ПОРАЗИЛ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС
Английский король Эдуард III влез в большие долги перед флорентийскими банкирскими домами в связи с тем, что ему потребовалось оплачивать расходы на войну с Шотландией (фактически с этого началась Столетняя война). Войну Эдуард III проиграл и вынужден был выплачивать контрибуции. Выплаты осуществлялись опять-таки за счёт кредитов, полученных от итальянских банкиров. Кризис возник в результате того, что в 1340 году король отказался возвращать свой долг банкирам. Сначала лопнули банкирские дома Барди и Перуцци, а затем обанкротились ещё 30 связанных с ними компаний. Кризис распространился на всю Европу. Это был не просто банковский кризис. «Дефолты» объявили Папская курия, Неаполитанское королевство, Кипр, ряд других государств и королевств. После этого кризиса место разорившихся кредиторов Папского престола заняли известные банкирские дома Козимо Медичи (Флоренция) и Франческо Датини (Прато).
Говоря о банковской деятельности в средневековой Европе, нельзя забывать, что наряду с активными (кредитными) операциями банки стали всё мощнее разворачивавать пассивные операции — привлечение средств на депозитные счета. Владельцам таких счетов выплачивались проценты. Это дополнительно развращало христиан, формируя у них сознание буржуа-рантье, желающего, подобно ростовщику, не трудиться, а жить на проценты.
Квентин Массейс, «Меняла с женой». Около 1510–1515
Выражаясь современным языком, итальянские города-государства выступали в средневековой католической Европе своеобразными офшорами. И не только в финансово-экономическом смысле (особый режим налогообложения и т.п.), но также в религиозно-духовном. Это были «островки», где нормы хозяйственной этики католицизма не действовали или действовали в весьма усечённом виде. По сути, это были уже «островки капитализма», которые разными способами заражали «духом капитализма» всю католическую Европу.
Известный немецкий историк, основоположник геополитики Карл Шмитт писал о политической, экономической и духовно-религиозной уникальности Венеции (на фоне средневековой Европы) следующее: «Почти половину тысячелетия республика Венеция считалась символом морского господства и богатства, выросшего на морской торговле. Она достигла блестящих результатов на поприще большой политики, ее называли «самым диковинным созданием в истории экономики всех времен«. Всё, что побуждало фанатичных англоманов восхищаться Англией в XVIII–XX веках, прежде уже было причиной восхищения Венецией: огромные богатства; преимущество в дипломатическом искусстве; толерантность в отношении религиозных и философских взглядов; прибежище свободолюбивых идей и политической эмиграции».
Итальянские города-государства с их «духом капитализма» дали толчок хорошо известному Возрождению, которое проявило себя как в искусстве, так и в философии. Как пишут во всех учебниках и словарях, Возрождение — система светских гуманистических взглядов на мир на основе возврата к культуре и философии античного мира. Отсюда можно заключить, что это возрождение античного язычества и отход от христианства. Ренессанс внёс немалый вклад в подготовку условий для Реформации. Как точно заметил Освальд Шпенглер, «Лютера можно объяснить только Ренессансом».
ПРИ ОФИЦИАЛЬНОМ ЗАПРЕТЕ НА ПРОЦЕНТ ПОСЛЕДНИЙ ПРЕВРАТИЛСЯ В ГЛАВНЫЙ СТЕРЖЕНЬ ВСЕЙ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ КАТОЛИЦИЗМА
Трудно переоценить развращающее влияние ростовщичества на христианское сознание средневекового европейца. Вот что по этому поводу пишет исследователь католицизма Ольга Четверикова: «Таким образом, крепко связав себя с ростовщичеством, Римская курия сделалась по существу олицетворением и заложницей коммерческих сделок, в интересах которых нарушались и право, и закон. При официальном запрете на процент последний превратился в главный стержень всей финансовой системы католицизма, и этот двойной подход роковым образом сказывался не только на развитии экономики, но и, самое главное, на сознании западного человека. В условиях полного расхождения между учением и практикой происходило раздвоение общественного сознания, при котором следование нравственным нормам принимало чисто формальный характер».
Впрочем, ростовщичество было не единственным греховным делом, которым в Средние века полулегально (или полуоткрыто) занимались католики. Как рядовые, так и принадлежащие к церковной иерархии. Последние активно практиковали симонию — торговлю церковными должностями. Один из епископов Флера следующим образом описал механизм обогащения с помощью симонии: «Архиепископ приказал мне для получения епископской должности передать 100 золотых су; если бы я не передал ему, я бы не стал епископом… Я дал золото, получил епископство, и в то же время если я не умру, то вскоре компенсирую свои деньги. Я рукополагаю священников, посвящаю в диаконы и получаю золото, оттуда ушедшее… В Церкви, являющейся собственностью одного только Бога, нет почти ничего, что не давалось бы за деньги: епископство, священство, диаконство, низшие звания… крещения». Дух сребролюбия, стяжательства и лихоимства проник и прочно обосновался внутри церковной ограды в Западной Европе. Очевидно, что случаи, подобные тому, который описал епископ Флера, были не единичными, а массовыми. Они способствовали распространению этого духа во всём западноевропейском обществе. Одновременно они подрывали доверие к католической церкви, вызывали недовольство среди прихожан и части рядового священства. В католицизме вызревал кризис, который закончился Реформацией.
Информация