Последний шанс контрреволюции
2 июля 1919 года в Царицыне, только что освобожденном от красных Кавказской армией барона Петра Врангеля, главнокомандующий Вооруженными силами Юга России (ВСЮР) генерал-лейтенант Антон Деникин огласил директиву № 08878, более известную как «Московская». В этом документе перед южнорусскими белогвардейскими армиями ставилась задача овладеть большевистской столицей.
В течение лета 1919-го на юге России красные терпели поражения и отступали. Кульминационным этапом противостояния Белой России и Советской стали Орловское и Воронежское встречные сражения, разыгравшиеся в октябре-ноябре между войсками красного Южного фронта – с одной стороны, Добровольческой и Донской армиями – с другой.
Именно тогда, в промозглые осенние дни белые, как никогда, были близки к успеху. Однако победа осталась за большевиками. Почему? Считается, что решающую роль в успехе красных сыграл Конный корпус Семена Буденного, прорвавшийся на стыке Добровольческой и Донской армий. Но было ли это на деле решающим вкладом в победу войск Южного фронта? Попробуем разобраться.
Штабы слабы
Основу Добровольческой армии составляли «цветные полки», в октябре 1919-го развернутые в дивизии: Корниловскую ударную, Офицерскую генерала Маркова и Офицерскую генерала Дроздовского стрелковую. 13 октября корниловцы взяли Орел, марковцы подходили к Ельцу, а дроздовцы успешно наступали в Брянском направлении.
Защищавшая Орел, 13-я армия красных фактически утратила боеспособность. Ее командующий – бывший штаб-ротмистр Анатолий Геккер просил освободить его от обязанностей командарма. К слову, начальником штаба у Геккера состоял бывший генерал от инфантерии Андрей Зайончковский, командовавший в Первую мировую 30-м армейским корпусом, который одно время сражался бок о бок с Железной дивизией Деникина. Зайончковский не сумел предотвратить разгром 13-й армии, что, в общем-то, неудивительно: маститый генерал был более склонен к кабинетной академической работе, нежели к планированию боевых операций. Его перу принадлежат фундаментальные труды, посвященные Крымской и Первой мировой войнам.
В сражавшейся на Брянском направлении 14-й армии красных – ее возглавлял бывший подпоручик Иероним Уборевич – положение было не лучше. Член Реввоенсовета армии Серго Орджоникидзе сообщал Ленину: «Что-то невероятное, что-то граничащее с предательством. Какое-то легкомысленное отношение к делу, абсолютное непонимание серьезности момента. В штабах никакого намека на порядок, штаб фронта – это балаган. Среди частей создали настроение, что дело советской власти проиграно, все равно ничего не сделаешь…»
Итак, 13-я армия потеряла боеспособность и, оставив Орел, откатывалась на север. В штабе 14-й армии, по образному выражению Орджоникидзе, – балаган. Против них сражаются окрыленные летними победами дивизии Добровольческой армии. С высоты XXI века кажется невероятной победа красных в те осенние дни 1919 года. Но…
В то время как белые прорывались к Орлу и наступали на Брянск, северо-западнее Орла советским командованием была сформирована Ударная группа под командованием бывшего генерал-майора Антона Мартусевича. Она состояла из Латышской и Эстонской дивизий, отдельной стрелковой бригады и отдельной кавалерийской бригады Червонных казаков под командованием печально известного своими грабежами мирного населения Виталия Примакова. Эта группа имела перед собой задачу во взаимодействии с 13 и 14-й армиями нанести главный удар в направлении Кром – в левый фланг Корниловской дивизии. Возле расположенных в 36 километрах к югу от Орла Кром в середине октября завязались кровопролитные бои между корниловцами – с одной стороны и латышами с эстонцами – с другой. Без преувеличения можно сказать, что у этого провинциального поселка осенью 1919-го переворачивалась страница русской истории.
При анализе оперативной ситуации, сложившейся в середине октября под Орлом, естественным образом возникает вопрос о резервах сторон. У большевиков это Ударная группа, а также прибывавшие с Восточного фронта пополнения, где уже потерпели поражение войска адмирала Александра Колчака. У белых в октябре на Московском направлении резервов не было. Операции в районе Орла, Кром, Ливен и Ельца добровольцам приходилось вести путем постоянного маневрирования и перегруппировок действовавших на фронте частей. Тактическое мастерство и более высокий боевой дух еще позволяли им побеждать, но сами добровольцы все больше чувствовали, что численный перевес красных принимает критические размеры.
Тем не менее выход Ударной группы Южного фронта в тыл корниловцев отнюдь не заставил последних приостановить наступление. Белые только изменили направление удара с северного (на расположенный в полусотне километров к северу от Орла Мценск, против остатков 13-й армии) на юго-западное (в направлении Кром, против Ударной группы).
Таким образом, в середине октября в районе Орла сложилась любопытная оперативная обстановка, когда две сильнейшие группировки противников – Корниловская ударная дивизия и Ударная группа красных оказались в тылу друг у друга. И в этой ситуации отнюдь не только резервы могли сыграть определяющую роль, а умение командиров ориентироваться в запутанной оперативной обстановке.
Вообще мнение о том, что побеждает тот, у кого больше резервов, не совсем верно. Еще в 1907 году видный военный теоретик (с 1916-го – генерал-майор) Александр Свечин писал: «Одно из важнейших преимуществ атаки над обороной состоит именно в возможности значительно увеличить количество действующих на поле сражения войск за счет только присутствующих. «Сила, которую прилагают на деле – очень небольшая доля существующей силы» (Дж. Ст. Милль). Недеятельная пассивная масса представляет круглый нуль, так как в бою учитываются только действительно произведенные усилия. Части, бездействующие в решительные минуты сражения, не влияют на его участь».
К сожалению для белых, в штабе Деникина не имели ясного представления о происходивших в районе Орла событиях. В ситуации, когда 13-я армия не представляла для корниловцев серьезную угрозу и им не стоило опасаться ее наступления со стороны Мценска, кажется, единственно верным решением было наступление всеми силами Корниловской дивизии в направлении Кром и разгром Ударной группы красных. Шансы у белых были, особенно на фоне успешных действий отряда легендарного полковника Дроздовской дивизии Антона Туркула. Его отряд вышел в тыл Ударной группе красных, оказавшейся между молотом и наковальней: с запада – дроздовцы, с юга – корниловцы.
Вдобавок ко всему командование красных «ударников» было не на высоте, о чем свидетельствуют советские историки, в частности Ангарский: «Штаб Ударной группы очень плохо организовал управление и связь на марше. Разведка противника почти отсутствовала, а данные о положении войск были неточны. Постоянно тревожась за свой правый фланг и имея крайне смутное представление о местонахождении противника, части двигались излишне осторожно и медленно. Только отсутствие согласованности в действиях между Корниловской и Дроздовской дивизиями спасли Ударную группу от разгрома в районе Кромы» (здесь и далее курсив мой. – И. Х.).
Ангарский критически оценивает наступление красных под Орлом: «Наступление против Орла осуществлялось тремя дивизиями при полном отсутствии какого бы то ни было взаимодействия. В результате противник получил возможность избежать угрожавшего ему полного уничтожения и отступил на юг».
О том, что Ударная группа не справлялась с возложенными на нее задачами, понимало и командование Южного фронта, заменившее Мартусевича на бывшего штабс-капитана Фридриха Калниньша, который тут же обратился с просьбой прислать ему еще резервов. В самом деле – не умением же бить белых. В итоге колоссальный численный перевес позволил большевикам оттеснить добровольцев от Орла и перейти в контрнаступление.
Ненайденные ключи от Москвы
А что же Буденный? Его Конный корпус в день вступления большевистских частей в Орел – 20 октября только продвигался на Воронеж с рубежа Усмань – Собакино. Интересно, что в последних числах сентября Буденный по собственной инициативе начал перемещение из района Казанской в сторону правого фланга развернутой к востоку от Воронежа 8-й армии под командованием профессионального революционера Григория Бриллианта (Сокольникова), в то время как 3-й Донской корпус вел успешное наступление против ее левого фланга. В день взятия корниловцами Орла – 13 октября Буденный начинает бои с 4-м Донским корпусом генерал-лейтенанта Константина Мамонтова (значительная масса казаков корпуса после знаменитого рейда по красным тылам с огромным количеством награбленного добра отправилась на отдых в родные станицы) и постепенно теснит его на северо-запад. Донцы отходят к Воронежу. 26 октября 8-я армия овладела Лисками, отбросив 3-й Донской корпус за Дон и обеспечив наступление Буденного с юга. По словам последнего: «Ровно в 6 утра 24 октября дивизии Конного корпуса (4-я – с севера, 6-я – с востока и юго-востока) ворвались в Воронеж».
К тому времени большевики уже взяли Орел, инициатива переходила в их руки. Потеряв Воронеж, белые рассчитывали удержаться на правом берегу Дона. Более того, обстановка на фронте 8-й армии оставалась для красных тяжелой. Ее правофланговые дивизии с упорными боями продвигались к Дону и 25 октября находились в 10–15 километрах от него.
Буденный вспоминал о весьма сложном положении, в котором оказался его Конный корпус в последних числах октября: «После овладения Воронежем части Конного корпуса, преследуя противника, к 26 октября подошли к Дону и начали подготовку к форсированию его. Меня очень беспокоило положение на правом фланге корпуса, который оставался открытым. Разрыв между Конным корпусом и левофланговыми частями 13-й армии по-прежнему оставался очень большим». По словам командира 3-го Кубанского корпуса генерал-лейтенанта Андрея Шкуро, Буденный переправился на правый берег Дона только около 30 октября.
Таким образом, когда корниловцы были вытеснены из Кром, окончательный успех Буденного на стыке Добровольческой и Донской армий еще не обозначился. Пока казаки держались на западном берегу Дона, правый фланг Добровольческой армии генерал-лейтенанта Владимира Май-Маевского (ставшего прототипом генерала Ковалевского в «Адъютанте его превосходительства») оставался обеспеченным.
Следовательно, на отступление корниловцев от Кром обстановка в районе Воронежа повлиять не могла. Однако даже после того, как дивизии Буденного форсировали Дон, непосредственной угрозы тылу и флангу уже отступавших от Орла корниловцев красные создать не смогли. Заняв Воронеж и отбросив казачьи дивизии Шкуро и Мамонтова на запад от Дона, Буденный не достиг главного: 3-й Кубанский и 4-й Донской корпуса понесли тяжелые потери, но не были разбиты.
В то время как Буденный медленно продвигался в направлении на Касторную, увлекая за собой правый фланг 8-й армии, ее левофланговые дивизии отходили на север. При анализе операций сторон в октябре – начале ноября это положение левого фланга 8-й армии не принималось во внимание большинством историков. Однако есть основания полагать, что именно к востоку от Воронежа и были спрятаны ключи от Москвы. О том, насколько опасной для красных была обстановка на стыке 8 и 9-й армий, красноречиво свидетельствовал командующий Южным фронтом бывший полковник Александр Егоров. По его словам, к середине октября «…на левом фланге (8-й. – И. Х.) армии обстановка складывалась крайне неблагоприятно. Части 3-го Донского корпуса развивали свой первоначальный успех, и 9-я армия откатывалась все дальше и дальше к северо-востоку и востоку, увлекая за собой и фланг 8-й армии… левый фланг все время откатывался на север, а правый фланг тянулся за корпусом Буденного на запад. Получался весьма уязвимый клин с очень узким основанием, и малейшая неудача на правом фланге всей армии (8-й) грозила полнейшей катастрофой. Разрыв между двумя внутренними флангами 8 и 9-й армий оставил открытым Тамбовское направление, и противник, более предприимчивый, чем Донская армия, сумел бы использовать этот разрыв для последовательного разгрома обеих армий… правый фланг 9-й армии продолжал безостановочно отходить».
Эта весьма пространная цитата советского военачальника заставляет по-новому посмотреть на встречное сражение между Южным фронтом и белыми войсками в октябре-ноябре 1919-го. Напрашивается вывод о том, что судьба кампании решалась не только и даже не столько к западу от Воронежа и под Орлом, но также в районе Борисоглебска и станции Таловая.
Прорыв казачьей конницы на незащищенном стыке 8 и 9-й армий, разрыв между правым флангом корпуса Буденного и фактически разгромленной 13-й армией, упорный характер боев в районе Орла и Кром заставляют сделать вывод о том, что поражение армий Южного фронта в последних числах октября могло стать реальностью. Даже в начале ноября, когда дивизии Добровольческой армии отступали от Орла, положение 8-й армии было крайне невыгодно для дальнейших оперативных действий красных. Выдвинувшийся далеко на юг в направлении Лисок центр армии – 33-я дивизия – был уязвим с двух направлений: Бобровского – с востока и Воронежского (от Касторной) – с запада… В этой ситуации 9-я армия не только не давала гарантии за прочность левого фланга 8-й, но, отходя на северо-восток, подставляла последнюю под фланговый удар белых.
Невезучий Деникин
В конце октября командованию Южного фронта направление на Усмань от Таловой внушало гораздо большие опасения, чем от Задонска и Воронежа. Все усилия 8-й армии восстановить положение на своем левом фланге заканчивались неудачно. 28 октября Егоров в телеграмме № 52 докладывал главнокомандующему, бывшему полковнику Сергею Каменеву о ненормальности такого положения и просил оказать соответствующее давление на командование Юго-Восточного фронта для принятия мер по содействию 8-й армии. Однако возглавлявший этот фронт бывший полковник Василий Шорин донес о неспособности 9-я армии в силу ее слабости помочь соседям.
В этой связи частное поражение, которое нанесли донцы левому флангу 8-й армии, необходимо расценивать не как успех, а как крупную, может быть, решающую стратегическую неудачу генерала Деникина на Московско-Воронежском направлении. Разгром 8-й армии выводил донскую конницу в левый фланг и тыл всего Южного фронта, что, несомненно, заставило бы красное командование перебрасывать дополнительные силы с Орловского направления против дивизий 3-го Донского корпуса. В это время 9-я армия откатывалась на север и северо-восток и не могла эффективно действовать против донцов. Буденный в своих воспоминаниях признает, что в начале октября 8-я армия отходила на восток, потеряв связь с соседями. Спустя десятилетия маршал писал: «Дело могло окончиться для 8-й армии полной катастрофой, если бы Конный корпус своевременно не вышел к Таловой для противодействия Мамонтову».
Однако 8-я армия была на грани катастрофы не только в начале, но и в конце октября и ее разгром не состоялся из-за пассивности 3-го Донского корпуса. Почему же казаки так повели себя? Ответ кроется не в стратегии, а в психологии. Уже в изгнании генерал Деникин с горечью писал об игнорировании командующим Донской армией генерал-лейтенантом Владимиром Сидориным его оперативных директив, требующих концентрации основных сил на Воронежском направлении. Понять боль Деникина можно, ведь генерал Сидорин в самом деле мог максимально ослабить фронт против 9-й армии, которую командующий Южным фронтом Шорин характеризовал как слабую, сосредоточив все силы на незащищенном стыке 8 и 9-й армий.
Успех донцов под Воронежем и их выход в тыл Южного фронта заставил бы командование 9-й армии думать не о наступлении на Новочеркасск, а о чем-то менее приятном. Однако казаки в отличие от добровольцев не хотели воевать. Это было естественно. Для белых офицеров понятие Родины включало в себя всю Россию, сердцем которой представлялась Москва. Вот и рвались добровольцы к столице, мечтая услышать перезвон ее колоколов. В сознании же основной массы казаков Родина редко выходила за пределы станиц. Они к осени 1919-го были освобождены от большевиков. Потому значительная часть рядового казачества не видела смысла продолжать войну.
Командование Донской армии чувствовало настроение казаков и пыталось вопреки директивам Деникина концентрировать силы не на Московском направлении, а по берегам Дона и Хопра. Это и помешало белым выиграть кампанию на юге России. Тогда, в октябре 1919-го пассивность донцов и их местническая психология не только обрекла на поражение Добровольческую армию под Воронежем, но и привела в конечном счете самих казаков на остров Лемнос, заставив их испить горькую чашу чужбины.
В заключение стоит отметить, что с осени 1919 года белым фатально не везло. Пассивность 3-го Донского корпуса и невыполнение Сидориным оперативных директив Деникина помешали выиграть встречное сражение под Орлом и Воронежем. В январе 1920-го успешные действия Добровольческой армии под Ростовом против кавалерии Буденного были сведены на нет внезапным, не связанным с обстановкой отступлением Донской армии от Новочеркасска. В конце января того же года 4-й Донской корпус отбросил Конную армию Буденного за Дон и Маныч. 8 февраля 1920 года Деникин отдал приказ о переходе в общее наступление. Казалось, удача вновь улыбается белым. 20 февраля добровольцы вернули Ростов. Красные в свою очередь решили нанести удар Конной армией Буденного от Великокняжеской на Тихорецкую. Донское командование сосредоточило сильную группу для разгрома противника. В случае успеха неизбежно наступал перелом в ходе всей операции.
Однако незадолго до этого умер талантливый казачий генерал Мамонтов. Конную группу белых возглавил генерал-майор Александр Павлов. По безлюдной и лишенной зимовников степи донцы двинулись навстречу противнику, попав в сильнейший буран, укрыться от которого было негде. Половина группы просто вымерзла и потеряла боеспособность. Это и обеспечило Буденному победу. Без серьезных боев.
Думаю, Деникин верно определил главную причину поражения возглавляемой им армии: «Бог не благословил успех войск, мною предводимых».
В течение лета 1919-го на юге России красные терпели поражения и отступали. Кульминационным этапом противостояния Белой России и Советской стали Орловское и Воронежское встречные сражения, разыгравшиеся в октябре-ноябре между войсками красного Южного фронта – с одной стороны, Добровольческой и Донской армиями – с другой.
Именно тогда, в промозглые осенние дни белые, как никогда, были близки к успеху. Однако победа осталась за большевиками. Почему? Считается, что решающую роль в успехе красных сыграл Конный корпус Семена Буденного, прорвавшийся на стыке Добровольческой и Донской армий. Но было ли это на деле решающим вкладом в победу войск Южного фронта? Попробуем разобраться.
Штабы слабы
Основу Добровольческой армии составляли «цветные полки», в октябре 1919-го развернутые в дивизии: Корниловскую ударную, Офицерскую генерала Маркова и Офицерскую генерала Дроздовского стрелковую. 13 октября корниловцы взяли Орел, марковцы подходили к Ельцу, а дроздовцы успешно наступали в Брянском направлении.
Защищавшая Орел, 13-я армия красных фактически утратила боеспособность. Ее командующий – бывший штаб-ротмистр Анатолий Геккер просил освободить его от обязанностей командарма. К слову, начальником штаба у Геккера состоял бывший генерал от инфантерии Андрей Зайончковский, командовавший в Первую мировую 30-м армейским корпусом, который одно время сражался бок о бок с Железной дивизией Деникина. Зайончковский не сумел предотвратить разгром 13-й армии, что, в общем-то, неудивительно: маститый генерал был более склонен к кабинетной академической работе, нежели к планированию боевых операций. Его перу принадлежат фундаментальные труды, посвященные Крымской и Первой мировой войнам.
В сражавшейся на Брянском направлении 14-й армии красных – ее возглавлял бывший подпоручик Иероним Уборевич – положение было не лучше. Член Реввоенсовета армии Серго Орджоникидзе сообщал Ленину: «Что-то невероятное, что-то граничащее с предательством. Какое-то легкомысленное отношение к делу, абсолютное непонимание серьезности момента. В штабах никакого намека на порядок, штаб фронта – это балаган. Среди частей создали настроение, что дело советской власти проиграно, все равно ничего не сделаешь…»
Итак, 13-я армия потеряла боеспособность и, оставив Орел, откатывалась на север. В штабе 14-й армии, по образному выражению Орджоникидзе, – балаган. Против них сражаются окрыленные летними победами дивизии Добровольческой армии. С высоты XXI века кажется невероятной победа красных в те осенние дни 1919 года. Но…
В то время как белые прорывались к Орлу и наступали на Брянск, северо-западнее Орла советским командованием была сформирована Ударная группа под командованием бывшего генерал-майора Антона Мартусевича. Она состояла из Латышской и Эстонской дивизий, отдельной стрелковой бригады и отдельной кавалерийской бригады Червонных казаков под командованием печально известного своими грабежами мирного населения Виталия Примакова. Эта группа имела перед собой задачу во взаимодействии с 13 и 14-й армиями нанести главный удар в направлении Кром – в левый фланг Корниловской дивизии. Возле расположенных в 36 километрах к югу от Орла Кром в середине октября завязались кровопролитные бои между корниловцами – с одной стороны и латышами с эстонцами – с другой. Без преувеличения можно сказать, что у этого провинциального поселка осенью 1919-го переворачивалась страница русской истории.
При анализе оперативной ситуации, сложившейся в середине октября под Орлом, естественным образом возникает вопрос о резервах сторон. У большевиков это Ударная группа, а также прибывавшие с Восточного фронта пополнения, где уже потерпели поражение войска адмирала Александра Колчака. У белых в октябре на Московском направлении резервов не было. Операции в районе Орла, Кром, Ливен и Ельца добровольцам приходилось вести путем постоянного маневрирования и перегруппировок действовавших на фронте частей. Тактическое мастерство и более высокий боевой дух еще позволяли им побеждать, но сами добровольцы все больше чувствовали, что численный перевес красных принимает критические размеры.
Тем не менее выход Ударной группы Южного фронта в тыл корниловцев отнюдь не заставил последних приостановить наступление. Белые только изменили направление удара с северного (на расположенный в полусотне километров к северу от Орла Мценск, против остатков 13-й армии) на юго-западное (в направлении Кром, против Ударной группы).
Таким образом, в середине октября в районе Орла сложилась любопытная оперативная обстановка, когда две сильнейшие группировки противников – Корниловская ударная дивизия и Ударная группа красных оказались в тылу друг у друга. И в этой ситуации отнюдь не только резервы могли сыграть определяющую роль, а умение командиров ориентироваться в запутанной оперативной обстановке.Вообще мнение о том, что побеждает тот, у кого больше резервов, не совсем верно. Еще в 1907 году видный военный теоретик (с 1916-го – генерал-майор) Александр Свечин писал: «Одно из важнейших преимуществ атаки над обороной состоит именно в возможности значительно увеличить количество действующих на поле сражения войск за счет только присутствующих. «Сила, которую прилагают на деле – очень небольшая доля существующей силы» (Дж. Ст. Милль). Недеятельная пассивная масса представляет круглый нуль, так как в бою учитываются только действительно произведенные усилия. Части, бездействующие в решительные минуты сражения, не влияют на его участь».
К сожалению для белых, в штабе Деникина не имели ясного представления о происходивших в районе Орла событиях. В ситуации, когда 13-я армия не представляла для корниловцев серьезную угрозу и им не стоило опасаться ее наступления со стороны Мценска, кажется, единственно верным решением было наступление всеми силами Корниловской дивизии в направлении Кром и разгром Ударной группы красных. Шансы у белых были, особенно на фоне успешных действий отряда легендарного полковника Дроздовской дивизии Антона Туркула. Его отряд вышел в тыл Ударной группе красных, оказавшейся между молотом и наковальней: с запада – дроздовцы, с юга – корниловцы.
Вдобавок ко всему командование красных «ударников» было не на высоте, о чем свидетельствуют советские историки, в частности Ангарский: «Штаб Ударной группы очень плохо организовал управление и связь на марше. Разведка противника почти отсутствовала, а данные о положении войск были неточны. Постоянно тревожась за свой правый фланг и имея крайне смутное представление о местонахождении противника, части двигались излишне осторожно и медленно. Только отсутствие согласованности в действиях между Корниловской и Дроздовской дивизиями спасли Ударную группу от разгрома в районе Кромы» (здесь и далее курсив мой. – И. Х.).
Ангарский критически оценивает наступление красных под Орлом: «Наступление против Орла осуществлялось тремя дивизиями при полном отсутствии какого бы то ни было взаимодействия. В результате противник получил возможность избежать угрожавшего ему полного уничтожения и отступил на юг».
О том, что Ударная группа не справлялась с возложенными на нее задачами, понимало и командование Южного фронта, заменившее Мартусевича на бывшего штабс-капитана Фридриха Калниньша, который тут же обратился с просьбой прислать ему еще резервов. В самом деле – не умением же бить белых. В итоге колоссальный численный перевес позволил большевикам оттеснить добровольцев от Орла и перейти в контрнаступление.
Ненайденные ключи от Москвы
А что же Буденный? Его Конный корпус в день вступления большевистских частей в Орел – 20 октября только продвигался на Воронеж с рубежа Усмань – Собакино. Интересно, что в последних числах сентября Буденный по собственной инициативе начал перемещение из района Казанской в сторону правого фланга развернутой к востоку от Воронежа 8-й армии под командованием профессионального революционера Григория Бриллианта (Сокольникова), в то время как 3-й Донской корпус вел успешное наступление против ее левого фланга. В день взятия корниловцами Орла – 13 октября Буденный начинает бои с 4-м Донским корпусом генерал-лейтенанта Константина Мамонтова (значительная масса казаков корпуса после знаменитого рейда по красным тылам с огромным количеством награбленного добра отправилась на отдых в родные станицы) и постепенно теснит его на северо-запад. Донцы отходят к Воронежу. 26 октября 8-я армия овладела Лисками, отбросив 3-й Донской корпус за Дон и обеспечив наступление Буденного с юга. По словам последнего: «Ровно в 6 утра 24 октября дивизии Конного корпуса (4-я – с севера, 6-я – с востока и юго-востока) ворвались в Воронеж».
К тому времени большевики уже взяли Орел, инициатива переходила в их руки. Потеряв Воронеж, белые рассчитывали удержаться на правом берегу Дона. Более того, обстановка на фронте 8-й армии оставалась для красных тяжелой. Ее правофланговые дивизии с упорными боями продвигались к Дону и 25 октября находились в 10–15 километрах от него.
Буденный вспоминал о весьма сложном положении, в котором оказался его Конный корпус в последних числах октября: «После овладения Воронежем части Конного корпуса, преследуя противника, к 26 октября подошли к Дону и начали подготовку к форсированию его. Меня очень беспокоило положение на правом фланге корпуса, который оставался открытым. Разрыв между Конным корпусом и левофланговыми частями 13-й армии по-прежнему оставался очень большим». По словам командира 3-го Кубанского корпуса генерал-лейтенанта Андрея Шкуро, Буденный переправился на правый берег Дона только около 30 октября.
Таким образом, когда корниловцы были вытеснены из Кром, окончательный успех Буденного на стыке Добровольческой и Донской армий еще не обозначился. Пока казаки держались на западном берегу Дона, правый фланг Добровольческой армии генерал-лейтенанта Владимира Май-Маевского (ставшего прототипом генерала Ковалевского в «Адъютанте его превосходительства») оставался обеспеченным.
Следовательно, на отступление корниловцев от Кром обстановка в районе Воронежа повлиять не могла. Однако даже после того, как дивизии Буденного форсировали Дон, непосредственной угрозы тылу и флангу уже отступавших от Орла корниловцев красные создать не смогли. Заняв Воронеж и отбросив казачьи дивизии Шкуро и Мамонтова на запад от Дона, Буденный не достиг главного: 3-й Кубанский и 4-й Донской корпуса понесли тяжелые потери, но не были разбиты.
В то время как Буденный медленно продвигался в направлении на Касторную, увлекая за собой правый фланг 8-й армии, ее левофланговые дивизии отходили на север. При анализе операций сторон в октябре – начале ноября это положение левого фланга 8-й армии не принималось во внимание большинством историков. Однако есть основания полагать, что именно к востоку от Воронежа и были спрятаны ключи от Москвы. О том, насколько опасной для красных была обстановка на стыке 8 и 9-й армий, красноречиво свидетельствовал командующий Южным фронтом бывший полковник Александр Егоров. По его словам, к середине октября «…на левом фланге (8-й. – И. Х.) армии обстановка складывалась крайне неблагоприятно. Части 3-го Донского корпуса развивали свой первоначальный успех, и 9-я армия откатывалась все дальше и дальше к северо-востоку и востоку, увлекая за собой и фланг 8-й армии… левый фланг все время откатывался на север, а правый фланг тянулся за корпусом Буденного на запад. Получался весьма уязвимый клин с очень узким основанием, и малейшая неудача на правом фланге всей армии (8-й) грозила полнейшей катастрофой. Разрыв между двумя внутренними флангами 8 и 9-й армий оставил открытым Тамбовское направление, и противник, более предприимчивый, чем Донская армия, сумел бы использовать этот разрыв для последовательного разгрома обеих армий… правый фланг 9-й армии продолжал безостановочно отходить».
Эта весьма пространная цитата советского военачальника заставляет по-новому посмотреть на встречное сражение между Южным фронтом и белыми войсками в октябре-ноябре 1919-го. Напрашивается вывод о том, что судьба кампании решалась не только и даже не столько к западу от Воронежа и под Орлом, но также в районе Борисоглебска и станции Таловая.
Прорыв казачьей конницы на незащищенном стыке 8 и 9-й армий, разрыв между правым флангом корпуса Буденного и фактически разгромленной 13-й армией, упорный характер боев в районе Орла и Кром заставляют сделать вывод о том, что поражение армий Южного фронта в последних числах октября могло стать реальностью. Даже в начале ноября, когда дивизии Добровольческой армии отступали от Орла, положение 8-й армии было крайне невыгодно для дальнейших оперативных действий красных. Выдвинувшийся далеко на юг в направлении Лисок центр армии – 33-я дивизия – был уязвим с двух направлений: Бобровского – с востока и Воронежского (от Касторной) – с запада… В этой ситуации 9-я армия не только не давала гарантии за прочность левого фланга 8-й, но, отходя на северо-восток, подставляла последнюю под фланговый удар белых.
Невезучий Деникин
В конце октября командованию Южного фронта направление на Усмань от Таловой внушало гораздо большие опасения, чем от Задонска и Воронежа. Все усилия 8-й армии восстановить положение на своем левом фланге заканчивались неудачно. 28 октября Егоров в телеграмме № 52 докладывал главнокомандующему, бывшему полковнику Сергею Каменеву о ненормальности такого положения и просил оказать соответствующее давление на командование Юго-Восточного фронта для принятия мер по содействию 8-й армии. Однако возглавлявший этот фронт бывший полковник Василий Шорин донес о неспособности 9-я армии в силу ее слабости помочь соседям.
В этой связи частное поражение, которое нанесли донцы левому флангу 8-й армии, необходимо расценивать не как успех, а как крупную, может быть, решающую стратегическую неудачу генерала Деникина на Московско-Воронежском направлении. Разгром 8-й армии выводил донскую конницу в левый фланг и тыл всего Южного фронта, что, несомненно, заставило бы красное командование перебрасывать дополнительные силы с Орловского направления против дивизий 3-го Донского корпуса. В это время 9-я армия откатывалась на север и северо-восток и не могла эффективно действовать против донцов. Буденный в своих воспоминаниях признает, что в начале октября 8-я армия отходила на восток, потеряв связь с соседями. Спустя десятилетия маршал писал: «Дело могло окончиться для 8-й армии полной катастрофой, если бы Конный корпус своевременно не вышел к Таловой для противодействия Мамонтову».
Однако 8-я армия была на грани катастрофы не только в начале, но и в конце октября и ее разгром не состоялся из-за пассивности 3-го Донского корпуса. Почему же казаки так повели себя? Ответ кроется не в стратегии, а в психологии. Уже в изгнании генерал Деникин с горечью писал об игнорировании командующим Донской армией генерал-лейтенантом Владимиром Сидориным его оперативных директив, требующих концентрации основных сил на Воронежском направлении. Понять боль Деникина можно, ведь генерал Сидорин в самом деле мог максимально ослабить фронт против 9-й армии, которую командующий Южным фронтом Шорин характеризовал как слабую, сосредоточив все силы на незащищенном стыке 8 и 9-й армий.
Успех донцов под Воронежем и их выход в тыл Южного фронта заставил бы командование 9-й армии думать не о наступлении на Новочеркасск, а о чем-то менее приятном. Однако казаки в отличие от добровольцев не хотели воевать. Это было естественно. Для белых офицеров понятие Родины включало в себя всю Россию, сердцем которой представлялась Москва. Вот и рвались добровольцы к столице, мечтая услышать перезвон ее колоколов. В сознании же основной массы казаков Родина редко выходила за пределы станиц. Они к осени 1919-го были освобождены от большевиков. Потому значительная часть рядового казачества не видела смысла продолжать войну.
Командование Донской армии чувствовало настроение казаков и пыталось вопреки директивам Деникина концентрировать силы не на Московском направлении, а по берегам Дона и Хопра. Это и помешало белым выиграть кампанию на юге России. Тогда, в октябре 1919-го пассивность донцов и их местническая психология не только обрекла на поражение Добровольческую армию под Воронежем, но и привела в конечном счете самих казаков на остров Лемнос, заставив их испить горькую чашу чужбины.
В заключение стоит отметить, что с осени 1919 года белым фатально не везло. Пассивность 3-го Донского корпуса и невыполнение Сидориным оперативных директив Деникина помешали выиграть встречное сражение под Орлом и Воронежем. В январе 1920-го успешные действия Добровольческой армии под Ростовом против кавалерии Буденного были сведены на нет внезапным, не связанным с обстановкой отступлением Донской армии от Новочеркасска. В конце января того же года 4-й Донской корпус отбросил Конную армию Буденного за Дон и Маныч. 8 февраля 1920 года Деникин отдал приказ о переходе в общее наступление. Казалось, удача вновь улыбается белым. 20 февраля добровольцы вернули Ростов. Красные в свою очередь решили нанести удар Конной армией Буденного от Великокняжеской на Тихорецкую. Донское командование сосредоточило сильную группу для разгрома противника. В случае успеха неизбежно наступал перелом в ходе всей операции.
Однако незадолго до этого умер талантливый казачий генерал Мамонтов. Конную группу белых возглавил генерал-майор Александр Павлов. По безлюдной и лишенной зимовников степи донцы двинулись навстречу противнику, попав в сильнейший буран, укрыться от которого было негде. Половина группы просто вымерзла и потеряла боеспособность. Это и обеспечило Буденному победу. Без серьезных боев.
Думаю, Деникин верно определил главную причину поражения возглавляемой им армии: «Бог не благословил успех войск, мною предводимых».
Информация