«Желтороссия». Как Россия пыталась стать «Великой Восточной империей»
На рубеже XIX и XX веков, пытаясь упредить угрозу китайской и японской экспансии, Россия решила осуществить проект «Желтороссия». Основой проекта стала Квантунская область с портом Дальний и военно-морской базой Порт-Артур (созданной в 1899 году), полоса отчуждения КВЖД, казачьи войсковые сторожи и заселение земель русскими колонистами. В результате борьба великих держав за Манчжурию-Желтороссию стала одной из причин Русско-японской войны 1904-1905 гг. Японская империя при поддержке Великобритании и США смогла взять вверх и занять доминирующие позиции в северо-восточном Китае и Корее. Россия также потеряла Порт-Артур, Курилы и Южный Сахалин. В 1945 г. Советская Армия возьмёт реванш за прежние поражения, и Советский Союз временно восстановит свои права в Китае. Однако вскоре из-за соображений поддержки «младшего брата» (коммунистического Китая) Москва откажется от всех территориальных и инфраструктурных прав в Желтороссии. Из-за антинациональной политики Хрущёва эта уступка станет напрасной, так как Китай станет враждебной России державой.
Как Россию втянули в китайские дела
В 1894 г. Япония, которая нуждалась в источниках сырья и рынках сбыта, начала строить свою колониальную империю и атаковала Китай. Японское военно-политическое руководство при помощи западных советников модернизировало страну, особое внимание уделяя транспортной инфраструктуре, армии и флоту. Однако Японские острова имели минимум ресурсов. Поэтому японцы решили создать свою сферу влияния и обратили внимание на наиболее слабых соседей — Корею и деградировавшую Китайскую империю. Кроме того, японцы, при поддержке англосаксов, хотели испытать Российскую империю, которая имела на Дальнем Востоке слабые позиции (военная инфраструктура, неразвитые коммуникации, малочисленное население).
Русские подвижники создали все предпосылки для создания мировой русской сверхдержавы. Россия органически вышла к Тихому океану, русские пассионарии неукротимо шли вперёд, форсировали Берингов пролив, освоили Алеутские острова, Аляску, вышли в современную Канаду, осваивая нынешний Орегон и остановились только в Северной Калифорнии. Расположенный чуть к северу от Сан-Франциско форт Росс стал крайней точкой продвижения русских в регионе Великого (Тихого) океана. Хотя была возможность занять и Гавайские острова, или их часть. На юге Дальнего Востока русские вышли к границам Китайской империи. Россия стала соседом двух величайших восточных империй и цивилизаций — Китайской и Японской.
Лучшие умы империи понимали, что России необходимо, пока ещё есть время, закрепиться на берегах Тихого океана. Назначенный генерал-губернатором Восточной Сибири Н. Муравьев считал, что единственным способом для России остаться в среде великих держав является широкий выход к Тихому океану, интенсивное освоение «Русской Калифорнии», активное обоснование русских на Дальнем Востоке. Это нужно было сделать незамедлительно — пока великие европейские державы и Америка не опередили Россию. Муравьев взял на инициативу и создал забайкальское казачество, привлекая туда потомков донских и запорожских казаков. Он наметил пути выхода к Великому океану и заложил новые города. Однако палки в колеса вставляли петербургские дипломаты, многие из которых были западниками и ориентировались на Австрию, Англию и Францию. Вроде Карла Нессельроде, который занимал пост министра иностранных дел Российской империи дольше, чем кто-либо другой. Они боялись осложнений с европейскими державами и Америкой. И предпочитали тратить всё внимание и силы империи на европейские дела, которые часто были далеки от истинных национальных интересов России, а не осваивать Сибирь, Дальний Восток и Русскую Америку.
Стратеги в Петербурге боялись перенапряжения. В то время как англосаксы строили глобальную империю, небольшими силами захватывая целые материки, субконтиненты и регионы, петербургские политики боялись даже развивать те земли, которые русские первопроходцы присоединили, чтобы не рассердить соседей. Хотя с учётом расположения земель Русской империи — Петербург мог стать лидером в Большой Игре («царем горы») и установить контроль над северной частью Великого океана. В результате опасаясь за рыхлость своих владений, за уязвимость огромных русских тихоокеанских границ, правительство Николая продало форт Росс, а правительство Александра II совершило страшную геополитическую, стратегическую ошибку, продав американцам Аляску. Так, Россия утратила Русскую Америку и потеряла колоссальные потенциальные возможности, которые сулили эти территории в настоящем и особенно в будущем.
Однако проблема незамерзающего порта на побережье Тихого океане никуда не делась. Чёрное и Балтийское моря давали ограниченный выход в Мировой океан, который при случае могли перекрыть соседи. Многие столетия целью русского правительства были поиски незамерзающего порта, для гарантированного сообщения и торговли со всем миром. Большой шаг в этом направлении был сделан 14 ноября 1860 года, когда Пекин отказался в пользу России от восточной части Маньчжурии — от реки Амур до границы Китая с Кореей. Россия получила Приамурье, нижнее течение Амура — могучего водного гиганта, огромные территории (по площади большие, чем Франция вместе с Испанией) вплоть границы с Кореей. В результате штаб Тихоокеанского флота Российской империи перешёл сначала из Петропавловска-Камчатского в Николаевск-на-Амуре. Затем, изучая Тихоокеанское побережье, губернатор Муравьев основал порт с весьма знаковым названием — Владивосток, который стал главной базой русского флота на Великом океане.
Маньчжурия на карте Цинской империи 1851 г, до присоединения Приамурья и Приморья к России
Но у главного «окна» Российской империи на Тихом океане также имелись недостатки. Во-первых, на три месяца в году этот порт замерзал, и корабли стояли скованные льдами, плюс северный ветер, мешающий навигации. Во-вторых, Владивосток не выходил непосредственно в океан, а в Японское море. И в перспективе бурно развивающаяся островная Японская империя своей сетью островов могла изолировать русский порт от открытого океана. Таким образом, выход в Тихий океан зависел от отношений с Японией. Японцы могли контролировать к северу от Владивостока пролив Лаперуза (у Хоккайдо), на востоке — пролив Цугару (между Хоккайдо и Хонсю), на юге — пролив Цусима (между Кореей и Японией).
Россия искала выход из этой природной изоляции. Русские мореплаватели немедленно обратили внимание на стоявший посреди Цусимского пролива остров Цусима. В 1861 г. русские заняли этот остров. Однако британцы немедленно отреагировали — выслали в регион военную эскадру. После Крымской войны прошло всего несколько лет, и Россия не стала доводить дело до противостояния. Под давлением ведущей западной державы Россия вынуждена была уступить. Позднее англичане захватили порт Гамильтон — небольшой островок на южном подходе к Цусиме, чтобы контролировать морскую коммуникацию, идущую к русскому Владивостоку. Японцы внимательно следили за этим конфликтом. Увидев слабость России на Дальнем Востоке, Япония немедленно стала оспаривать принадлежность к России Сахалина. Однако силы азиатской империи ещё не достигли русского уровня и в 1875 году японцы временно отказались от посягательств на Южный Сахалин.
Хоть и медленно, но Россия укрепляла позиции на Дальнем Востоке. Появляются новые города, растут старые. Население Сибири и Дальнего Востока выросло до 4,3 млн. человек в 1885 г. К 1897 г. население восточной части России выросло до 6 млн. человек. Русские установили контроль над Сахалином, в устье Амура построили форты Николаевск и Мариинск.
В Петербурге формируется «восточная» партия, которая видела будущее России в создании Великой Восточной империи, которая могла стать новым центром мира. Уже Ф. М. Достоевский ощутил эту сулящую колоссальные изменения возможность: «С поворотом в Азию, с новым на неё взглядом нашим, у нас может явиться нечто вроде чего-то такого, что случилось с Европой, когда открыли Америку. Ибо воистину Азия для нас та же не открытая ещё нами тогдашняя Америка. Со стремлением в Азию у нас возродится подъем духа и сил… В Европе мы были приживальщики и рабы, а в Азию явимся господами. В Европе мы были татары, а в Азии и мы европейцы. Миссия наша цивилизаторская в Азии подкупит наш дух и увлечет нас туда».
Поэт и геополитик В. Брюсов считал западный либерально-демократический идеал политического устройства непригодным для огромной России, если она надеется отстоять свою самобытность, своё особое место на Земле, как на Западе, так и на Востоке. Брюсов выделял два мировых антагониста, две главные силы внешнеполитической эволюции мира — Британию и Россию, первую как хозяйку моря, а вторую — суши. Брюсов с силу своего поэтического (глубинного) и геополитического видения поставил перед Россией «незападную» задачу: «Её (России) мировое положение, вместе с тем судьба наших национальных идеалов, а с ними родного искусства и родного языка зависит от того, будет ли она в XX в. владычицей Азии и Тихого океана». Не слияние с Западом, а концентрация сил для превращения Тихого океана в «наше озеро» — такой видел Брюсов историческую перспективу для России.
Было очевидно, что в Европе Россия выглядела отсталой державой импортером капитала и технологий, поставщиком сырья (хлеба), призывающей западных капиталистов и управленцев. В Азии же Россия была передовой державой, которая могла принести прогресс и модернизацию в Корею, Китай и Японию.
Замысел одного из главных строителей «Восточной империи» — министра финансов С. Ю. Витте, изложенный царю Александру III в 1893 году, был весьма заманчивым: «На монгольско-тибетско-китайской границе крупные перемены неизбежны, и эти перемены могут нанести ущерб России, если здесь возобладает европейская политика, но эти перемены могут быть для России бесконечно благословенными, если она сумеет ранее западноевропейских стран войти в восточноевропейские дела… С берегов Тихого океана, с высот Гималаев Россия будет доминировать не только азиатским развитием, но и над Европой. Находясь на границах двух столь различных миров, восточноазиатского и западноевропейского, имея твердые контакты с обоими, Россия, собственно, представляет собой особый мир. Её независимое место в семье народов и её особая роль в мировой истории определены её географическим положением и в особенности характером её политического и культурного развития, осуществлявшегося посредством живого взаимодействия и гармоничной комбинации трех творческих сил, которые проявили себя так только в России. Первое — православие, сохранившее подлинный дух христианства как базис воспитания и образования; во-вторых, автократизм как основа государственной жизни; в-третьих, русский национальный дух, служащий основанием внутреннего единства государства, но свободный от утверждения националистической исключительности, в огромной степени способный на дружеское товарищество и сотрудничество самых различных рас и народов. Именно на этом базисе строится всё здание российского могущества, именно поэтому Россия не может просто влиться в Запад… Россия предстает перед азиатскими народами носителем христианского идеала и христианского просвещения не под знаменем европеизации, а под собственным знаменем».
Со многим здесь можно согласиться и даже подписаться. Проблема была в том, что Россия уже опоздала с миссией культурно-материального просвещения и прогресса Востока. Этим нужно было озаботиться ещё несколько десятилетий назад, когда можно было выстроить дружественные, взаимовыгодные отношения с Японией, до её «открытия» Западом и вестернизации под влиянием англосаксов; когда ещё не продали Русскую Америку, когда присоединили Приамурье и могли расшить сферу влияния в Китае без сопротивления конкурентов. Однако в 1890-е годы — начале XX столетия Запад уже концептуально контролировал Японскую империю и направил «самурайский таран» против Китая, чтобы ещё больше его закабалить. И против России, чтобы стравить две великие азиатские державы и выбить русских с Дальнего Востока, снова направив их энергию на Запад, где англосаксы исподволь готовили великую войну русских и германцев. Поднебесную Запад избил в «опиумных войнах», превратил в свою полуколонию, и она не могла самостоятельно выбрать курс на стратегическое сближение с русскими. Россия не могла опереться на Китай. Таким образом, Петербург опоздал с проектом активного освоения Азии. Интенсивное проникновение в Китай и Корею вело к войне с Японией, за которой стояли могущественная Британская империя и Америка. Это была «ловушка», с целью отвлечь русские ресурсы от внутреннего развития, «закопать» их в Китае и «подарить» Японии, а также стравить Россию и Японию. Конфликт вёл в дестабилизации Русской империи, революции, которую поддерживали закулисные мировые центры, западные спецслужбы и Япония. Де-факто — это была генеральная репетиция Первой мировой войны, главной целью которой было уничтожение Русской империи и цивилизации, захват и разграбление западными хищниками ресурсов огромной России.
Однако это не смутило представителей «восточной» партии. Россия шла по пути капиталистических стран, но несколько опаздывала. Российским капиталистам нужны были рынки сбыта, источники дешевого сырья и рабочей силы. Всё это Россия могла поучить только на Востоке, так как Российская империя не могла на равных конкурировать с западными державами в Европе. Сторонники экспансии России на Востоке считали, что торговля с Китаем будет одним из краеугольных камней российского могущества: связь Запада с огромной частью Азии будет зависеть от России, и это поднимет её стратегическую значимость. При помощи экономических и дипломатических связей Россия станет фактическим протекторатом Китая. Впереди виделись радужные перспективы опеки над Азией. В Петербурге забыли, что Англия и Франция уже поставили Поднебесную под свой контроль, что в Китай рвутся Америка, Германия и Япония. Россию же пускать в Китай не собирались, разве что как «младшего партнера», на которого можно натравить японцев, да и китайцев.
С Японией же отношения не складывались. Японская империя была «открыта» западниками под дулами орудий и пошла по пути вестернизации, её политика шла в русле глобальной политики англосаксов. Ранние попытки России наладить отношения с Японией не привели к успеху. Последний шанс упустил Николай II. У него была личная причина недолюбливать японцев. Царевич Николай совершал кругосветное путешествие, и 1891 году небольшая эскадра наследника престола прибыла в Японию. В одном из японских городов случилось непредвиденное. Цуда Санзо напал с мечом на Николая и ранил его. В результате в памяти будущего царя отложилось впечатление Японии как иррациональной враждебной силы. Даже в официальных документах Николай, который был весьма вежливым человеком, называл японцев «макаками». Япония же, копировала не только технологии Запада, но и его политику. Японцы начали создавать свою колониальную империю, претендуя на место главного хищника в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Для начала японцы решили выбить «слабые звенья»: главного азиатского конкурента — одряхлевшую и находящуюся в кабале у Запада Поднебесную, и Россию, чьи основные экономические центры и военные силы были на западе империи. Китай, Корея и Россия должны были дать японскому хищнику необходимые ресурсы для дальнейшего роста и экспансии.
Японцы умело перенимали западный опыт. Флот модернизировали под руководством англичан. Идеи адмирала Нельсона — внезапно бить флоты врага в собственных портах, были возрождены японцами. Армию совершенствовали прусско-германские инструкторы, от которых японцы переняли идею «Канн» — маневров по охвату и окружению армии противника (эту концепцию японские генералы умело примени против русской армии, заставляя последовательно отходить её своими обходными маневрами). Таким образом, Запад создал «японский таран», который должен остановить движение русских на Тихом океане.
В России же, почти все, кроме наиболее дальновидных (адмирал Макаров), пропустили феноменальный рост Японии. В Петербурге не заметили, как Япония после периода взрывной и успешной вестернизации в сфере экономики и военного дела, стала нашим главным противником на Дальнем Востоке. Англосаксы не собирались сами воевать с русскими на Тихом океане, но подготовили и использовали в качестве своего «пушечного мяса» японцев. Преобразующая роль революции Мейдзи в Петербурге недооценивалась. Легкость завоевания феодально-рабовладельческого Туркестана, победа в последней русско-турецкой войне, рыхлость и слабость Китая сыграли с русской имперской машиной злую шутку. Плюс традиционный расчёт на «авось», «шапкозакидательство». Мол, огромная Россия легко справиться с маленькой Японией, в которой не видели серьёзную угрозу. Даже быстрая и легкая победа Японии над Китаем (1895 г.) не привела к переоценке возможностей островной империи. Эта недооценка противника и даже презрение к нему («макаки») дорого стоила России.
Продолжение следует…
Информация