«Тигры» горят
Под таким заголовком 9 июля 1943 года в газете « Красная звезда» вышел фронтовой репортаж, из которого советские люди узнали о начавшемся четыре дня назад новом немецком наступлении на Курской дуге. В этот же день началось сражение на полях у никому неизвестного до тех пор поселка Прохоровка, ставшее апофеозом грандиозного столкновения двух противоборствующих армий под Курском.
Военные историки всего мира, конечно же, уже давно и посекундно расписали ход всей битвы, бесконечно споря о ее ходе, планах, потерях и итогах. Теперь мы знаем, что на самом деле битва продолжалась семь дней и что не было сквозной атаки двух мощных лавин танков, а что была советская лобовая атака немецких танков, временно перешедших к обороне, и что это привело к тяжелым потерям. Знаем мы и что, помимо приказов и директив, сотни тысяч солдат вдохнули жизнь в разноцветные стрелы на штабных картах в ставке Гитлера и кабинете Сталина. Ценой именно их крови решалась судьба Прохоровского сражения, дорога к которому началась задолго до того июльского дня…
« Неудачи быть не должно!..»
Такими словами в мае 1943 года завершил Гитлер итоговое совещание со своими генералами, посвященное операции «Цитадель»,?— плану летнего наступления 1943 года. Но, увы, несмотря на такую уверенность немецкого верховного главнокомандующего, военная история знала немало примеров, когда хорошо спланированная и подготовленная операция была обречена на неудачу задолго до своего начала. Никогда еще до этого советской разведке не удавалось столь глубоко проникнуть в планы немецкого командования и так точно определить состав и ресурсы группировки войск противника. Информация от разведчиков Шандора Радо, Джона Кэнкросса, Николая Кузнецова, Александра Алексахина, оперативных групп НКВД и ГРУ, партизан и подпольщиков, войсковой, авиационной и радиоразведки стала одним из основных кирпичиков будущей советской победы. Добытые сведения позволили маршалу Г.?К.?Жукову уже 12 апреля 1943 года на совещании у Сталина предложить свой план действий: «Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника».
Этот план был утвержден Ставкой и позволил впервые в истории военного искусства войскам Красной Армии перейти к стратегической обороне при своем численном превосходстве.
Напротив, замысел немецкой операции «Цитадель» состоял в том, чтобы мощными встречными ударами из районов Орла и Белгорода в общем направлении на Курск окружить и уничтожить оборонявшиеся на Курском выступе советские войска Центрального и Воронежского фронтов, а затем развить наступление с целью выхода в глубокий советский тыл и создания угрозы Москве.
Главная идея немецкого плана заключалась в том, чтобы создать на направлениях главных ударов значительное превосходство и, используя танковые соединения, массированно, быстро прорвать оборону до подхода крупных советских резервов. Противник полагал, что внезапность и быстрота действий, помноженные на высокую пробивную способность танковых дивизий, их лучшую тактическую подготовку и качественное техническое превосходство, обеспечат успех. Роль главной ударной силы в предстоящем наступлении отводилась поступавшей все в больших количествах на вооружение вермахта новой боевой технике, прежде всего тяжелым танкам ТVI «Тигр», средним танкам ТV «Пантера», штурмовым орудиям «Фердинанд» и « Брумбар», истребителям «ФоккеВульф190 А» и штурмовикам «Хеншель129».
Задачи ударных группировок противника в операции «Цитадель» были значительно «короче» тех, что ставились вермахтом в 1941–1942 годах. Так, войска группы армий «Центр» должны были продвинуться на 75 км, а группы армий «Юг» – на 125 км. Но для такого «короткого» наступления были привлечены мощные силы: около 70% танковых, до 30% моторизованных, более 20% пехотных дивизий, действовавших на советскогерманском фронте, а также свыше 65% авиации. Немецкое командование для проведения операции «Цитадель» направило свыше 900 тыс. человек личного состава, около 10 тыс. орудий и минометов, свыше 2,7 тыс. танков и штурмовых орудий и более 2 тыс. самолетов. Это были отборные войска вермахта и СС, которыми командовали наиболее опытные немецкие генералы: Э.Манштейн, Г.Клюге, В.Модель, Г.Гот, П.Хауссер и др.
Советское командование, в свою очередь, сделало ставку на глубокое эшелонирование боевых порядков войск и оборонительных позиций с хорошо развитой системой траншей, ходов сообщения и других инженерных сооружений, на новую тактику противотанковой обороны, использование крупных стратегических резервов и на высокий боевой дух солдат и офицеров, заметно возросший после победы под Сталинградом. Советские войска, насчитывавшие более 1,3 млн. человек, 19,1 тыс. орудий и минометов, свыше 3,4 тыс. танков и САУ, 2,9 тыс. самолетов без учета резервного Степного фронта, превосходили противника в людях в 1,4 раза, в артиллерии — в 1,9, в танках и САУ — в 1,2 и в самолетах — в 1,4 раза.
Общая глубина подготовленной советскими войсками обороны под Курском составляла 250–300 км.
На Центральном и Воронежском фронтах имелось 5–6 оборонительных полос и рубежей. Две первые полосы составляли тактическую зону обороны, а третья — армейский оборонительный рубеж. Кроме того, имелось еще 2–3 фронтовых рубежа. Наряду с этим был создан оборонительный рубеж войск Степного фронта, а по левому берегу Дона подготовлен государственный рубеж обороны. На важнейших направлениях оборонительные рубежи занимались войсками в расчете на то, что если даже противнику и удастся прорвать армейскую оборону, то в глубине он встретит не «оперативный простор», а новую насыщенную инженерными сооружениями и занятую войсками оборону. Оборона строилась прежде всего как противотанковая, глубина которой под Курском впервые в войне достигла 30–35 км. Ее основу составляли противотанковые опорные пункты, возводимые, как правило, в батальонных районах обороны, и противотанковые районы. Пушечная и гаубичная артиллерия подготавливалась к стрельбе по танкам прямой наводкой. Предполагалось использовать для борьбы с танками противника также огнеметные подразделения. Перед передним краем и в глубине обороны было установлено более 1 млн. противотанковых мин, возведены многие десятки километров противотанковых заграждений: рвов, эскарпов, контрэскарпов, надолбов, лесных завалов и т.?п. Важным элементом противотанковой обороны стали подвижные отряды заграждений. Огромную помощь войскам фронтов оказало мобилизованное местными властями население, задействованное на строительстве оборонительных укреплений.
В апреле 43-го в полосах Центрального и Воронежского фронтов к оборонительным работам было привлечено более 100 тыс. человек, а в июне уже почти 300 тыс. Вместе с войсками они вырыли более 9 тыс. км траншей и ходов сообщения, построили 686 мостов, восстановили более 2 тыс. км дорог. За два месяца под Курск было доставлено более 300 тыс. вагонов с войсками и техникой. Все это стоило колоссального человеческого труда, но ведь не зря считают, что десять литров пота сохраняют литр крови…
Многочисленные задержки с началом немецкого наступления, вызванные желанием использовать большее количество новых танков, подарили советским войскам три бесценных месяца на подготовку и совершенствование своей обороны. И это время не было потеряно даром. Определенный расчет был у советского командования и на применение новых самоходных артиллерийских установок СУ152 и СУ122, новых авиабомб ПТАБ 1,5–2,5, новых кумулятивных снарядов БП 460 А, нового истребителя Ла 5 ФН.
К началу июля две огромные армии сосредоточили друг перед другом колоссальные силы для решающего удара. Напряжение нарастало в жарком июльском воздухе…
Обреченная «Цитадель»
Когда в 7 часов утра 5 июля 1943 года, после начала ожидаемого немецкого наступления, командующий Центральным фронтом генерал-полковник К.К.Рокоссовский доложил об этом по прямому проводу в Ставку ВГК, Сталин с холодком спросил: «А чему вы, собственно, радуетесь?» «Тому, что наши расчеты полностью подтвердились, а значит, исход сражения предрешен!» — бодро ответил будущий маршал.
Начавшаяся битва сразу же приняла грандиозный размах и носила крайне напряженный характер. Но скоро стало понятно, что немецкое наступление развивается явно не по плану. Удары группировок немцев носили характер прогрызаний советских позиций. Лишь ценой огромных потерь им удалось на отдельных участках вклиниться в нашу оборону. Немецкие войска оказались в положении медведя в западне, окруженного охотничьими собаками. Танки и пехота с ходу увязали в лабиринте советских траншей и минных полей, то и дело посылая в штаб сообщения «Остановлены! Окопались!.. » Расчеты на захват Курска на второй день явно оказались дутыми.
На северном фасе Курского выступа за 8 дней отчаянных усилий немцам удалось лишь вклиниться в оборону Центрального фронта на участке шириной 10 км и глубиной 10–12 км в районе пос. Ольховатки и ст. Понырей. Потеряв 42 тыс. солдат и офицеров, до 500 танков и штурмовых орудий, противник не решил ни одной из поставленных задач и в конечном итоге вынужден был прекратить наступление и перейти к обороне.
Наиболее драматически события развивались на южном фасе Курской дуги в полосе обороны Воронежского фронта, где бои отличались большим ожесточением и большими потерями с нашей стороны. Здесь характер местности более благоприятствовал применению танков, чем на северном фасе, но командующий фронтом генерал-полковник Н.Ф.Ватутин не сумел определить место главного удара врага, который продвинулся в глубину советской обороны до 35 км. Немцы, не имевшие численного превосходства в танках, мастерски создавали шестикратное в них превосходство на узких участках и под прикрытием массированных ударов авиации упорно таранили нашу оборону.
Первую полосу советской обороны враг преодолел всего за 17 часов, и хотя это сильно отличалось от запланированных немецких темпов, в Ставке Красной Армии этот темп был расценен как стремительный.
Действия противника характеризовались высокой степенью согласованности и интенсивности применения огня всех средств. Так, группы из 10–15 тяжелых танков, находясь вне досягаемости наших противотанковых орудий и танков, вели ураганный огонь по траншеям пехоты и позициям артиллерии. Под их прикрытием атаковали средние и легкие танки, за которыми следовала пехота на бронетранспортерах. Атаки противника велись при мощной поддержке авиации. Бомбардировщики группами по 50–60 самолетов непрерывно бомбили оборонявшихся, хотя иногда были моменты, когда над полем боя одновременно находилось и до 400 вражеских самолетов…
Но наши войска не дрогнули, они отсекали немецкую пехоту от танков и уничтожали ее всеми видами огня, а с прорывавшимися в траншеи и ходы сообщения бились в рукопашном бою.
В этих боях советские артиллеристы использовали тактику так называемых «заигрывающих орудий», выделенных в качестве приманки для завлечения вражеских танков. «Заигрывающие орудия» открывали огонь по колоннам с большой дистанции, заставляя наступающие танки развертываться на сплошных минных полях и подставлять стоявшим в засаде батареям свои борта. Значительный урон вражеским танкам нанесла штурмовая авиация, применявшая новые бомбы с кумулятивными зарядами. Советские штурмовики пробивали броню всех немецких танков, в том числе и «тигров»…
Но танки и пехота противника, несмотря на большие потери, продолжали упорно продвигаться вперед, уничтожая один противотанковый опорный пункт за другим. К 9 июля немцы перестали таранить нашу оборону прямым ударом и начали искать в ней слабые участки. Таким направлением, по мнению немецкого командования, было прохоровское, откуда к Курску можно было выйти обходным путем, учитывая, что на северном фасе Курской дуги наступление уже захлебнулось. Именно сюда советское командование направило резервные армии: 5 гв. танковую П.?Ротмистрова и 5 гв. общевойсковую А.?Жадова из состава Степного фронта. А немецкое командование противопоставило им 2-й танковый корпус СС П.?Хауссера. На этом участке в 35 км в течение семи дней и развернулось кульминационное сражение Курской битвы.
Утром 12 июля 1943 года немецкие самолетыразведчики фиолетовыми ракетами оповестили свои войска о приближении советских танков. Бригадефюрер СС Хельмут Бекер, командир полка дивизии СС «Мертвая голова», вспоминал: «Я заметил на горизонте тучи пыли. А вскоре из этих туч стали появляться русские танки. Эти русские двинули свои резервы,?— сказал я своему начальнику штаба и понял, что битву за Курск мы проиграли».
«Да, враг был храбр. Тем больше наша слава!»
Эти строки Константина Симонова были написаны о ХалхинГоле, но их можно смело отнести и к сражению на Курской дуге. Мы не должны забывать, что, несмотря на поражение под Сталинградом, вермахт оставался попрежнему очень сильным противником. Система обучения и подготовки войск, взаимодействие родов войск на поле боя, организация связи и управления были без преувеличения лучшими в мире на тот момент.
Подготовку к очередному «генеральному наступлению» на Восточном фронте нацистская Германия начала еще в апреле 1943 года, мобилизовав для этого все свои ресурсы и возможности. Чтобы восполнить огромные людские потери и восстановить разбитые в зимних боях дивизии, немецкое руководство прибегло к тотальной мобилизации. Ни к одной другой операции за все время Второй мировой войны военнополитическое руководство Третьего рейха не готовилось так всесторонне, так тщательно, как к наступлению под Курском. Все танковые дивизии и ряд пехотных дивизий были отведены с переднего края, где передышка была использована для обучения войск по тщательно составленному плану. Сначала проводились занятия в масштабе взвода, затем роты, батальона, полка и затем уже на уровне дивизионных учений. Каждый квадратный метр Курского выступа был сфотографирован с воздуха. Начиная от командиров рот, все офицеры, командовавшие наступающими войсками, целые дни проводили на передовых позициях с целью изучить местность и систему советской обороны. План огня и взаимодействие между артиллерией и пехотой были тщательно разработаны. Особенно серьезная подготовка велась для обеспечения самого тесного взаимодействия между авиацией и наземными войсками. Моральный дух немецких войск был достаточно высок: они готовы были понести любые потери, но выполнить все поставленные перед ними задачи. Единственный раз за всю войну на Восточном фронте немецкие дивизии получили в течение нескольких недель перед наступлением отдых и были полностью укомплектованы личным составом и боевой техникой. Так, 48-й танковый корпус имел более 300 танков и 60 штурмовых орудий, из них 180 находились в составе дивизии «Великая Германия», а 80 из них были новыми «пантерами». На острие главного удара шла «гвардия Гитлера» — 2-й танковый корпус СС в составе элитных танковых дивизий СС «Лейбштандарт», «Райх», «Мертвая голова». «Сегодня,— говорилось в обращении Гитлера к войскам, зачитанном им в ночь перед наступлением,— вы начинаете великое наступательное сражение, которое может оказать решающее влияние на исход войны в целом. И вы должны знать, что от исхода этой битвы может зависеть все». И немецкие солдаты действовали решительно и умело, уверенные в своем превосходстве.
Пересевший к этому времени на «Тигр», немецкий танковый ас унтерштурмфюрер дивизии СС «Лейбштандарт» Михаэль Виттман за время Курской битвы уничтожил 30 советских танков и 28 противотанковых орудий, что составило 20% от уничтоженных им за время войны 138 танков и 132 орудий противника. Именно батальон Виттмана отразил атаку 181-й советской танковой бригады под Прохоровкой…
8 июля 1943 года одиночный «Тигр» унтершарфюрера СС Франца Штаудеггера был атакован 50 танками Т34. В течение двух часов он сумел подбить 17 из них, а когда советские танки отступили, преследовал их и подбил еще пять…
12 июля в бою под Прохоровкой танковая рота дивизии СС «Лейбштандарт» под командованием оберштурмфюрера Рудольфа фон Риббентропа, сына министра иностранных дел, была атакована большой группой танков Т34. Дистанция была сокращена до 175 метров, и эффективность немецких пушек была нейтрализована. Сражение проходило в непосредственном соприкосновении. Только за один этот день экипаж Риббентропа уничтожил 14 советских танков… Командир 2-го батальона 6-й танковой дивизии майор Франц Бэке ночью 11 июля, используя трофейные Т34, захватил сильно укрепленный городок Ржавец. При этом он лично уничтожил ручным противотанковым оружием три советских танка…
Да, тактическая подготовка, боевой опыт и решительность немецких солдат дорого обошлись советской стороне. Сейчас историки характеризуют потери сторон под Курском как 4:1 не в нашу пользу. А потери 5-й гв. танковой армии под Прохоровкой вообще оценивают более чем в 50% от первоначального состава.
Но несмотря на такие наши тяжелые потери, немецкое наступление обернулось для врага поражением. 10 июля 1943 года союзники высадились на Сицилии, худобедно открыв второй фронт в Европе, а 12 июля, в день битвы под Прохоровкой, советские войска Западного и Брянского фронтов перешли в наступление на орловском направлении по плану операции «Кутузов». Это сделало бессмысленным дальнейшее продолжение наступления. Генералинспектор немецких бронетанковых войск Г.?Гудериан писал: «В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Само собой разумеется, русские поспешили воспользоваться успехом. И больше на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику».
Главный расчет
При тактическом и техническом превосходстве немцев и при нашем численном и моральном превосходстве силы сторон становились примерно равными. На первый план выходило военное искусство командиров и боевое мастерство солдат и офицеров. Здесь советское командование делало ставку на традиционные качества русского солдата – стойкость и мужество, которые за два прошедших года войны только усилились. Это, кстати, отчетливо понимали и немцы. Вот как вспоминал те далекие бои танкист 503го тяжелого танкового батальона «тигров» Альфред Руббель: «…Мы не ожидали ничего хорошего, потому что уже знали русских как мужественных и упорных солдат, которых очень трудно обратить в бегство. И у нас были все основания полагать, что так будет и здесь. Примерно то же самое нам говорили и наши командиры». И советский солдат полностью оправдал немецкие опасения.
Нисколько не умаляя заслуг защитников северного фаса Курской дуги, хотелось бы, не вдаваясь в ход и описание боевых действий, более подробно остановиться на некоторых героических действиях солдат и офицеров Воронежского фронта, где сложилась наиболее напряженная обстановка в те июльские дни 1943 года. В отличие от Сталинградской битвы, где в основном пехота принимала на себя танковые удары врага, под Курском подлинными героями боев стали артиллеристы, стоявшие на своих позициях до последнего вздоха и снаряда…
Утром 5 июля враг перешел в наступление и бросил вперед на участке батареи 1008 иптап, старшего лейтенанта Алихана Гагкаева 35 танков, включая тяжелые «тигры», и пехоту. Отражая натиск, артиллеристы вместе с двумя соседними батареями отбили две атаки, подожгли 17 танков, уничтожили до роты гитлеровских солдат. На долю лично командира батареи пришлось четыре танка. При отражении третьей атаки, когда все орудия были выведены из строя, бойцы перешли на гранаты и противотанковые ружья. Затем схватились в рукопашной, в которой и погиб их командир.
11 июля, когда в огневом взводе 199 гв. артполка гв. мл. лейтенанта Ростислава Кушлянского осталось только одно орудие, он смело вступил в неравный бой с большой группой танков. Его расчет поджег три и подбил пять танков. А когда вышел из строя его расчет, командир сам стал у орудия и один за другим подбил еще три танка, причем последний выстрел по танку был произведен на расстоянии шести метров… В этот же день, 11 июля 1943 года, в районе Прохоровки совершил свой подвиг 19-летний комсорг артиллерийского дивизиона 58-й мотострелковой бригады гв. ст. сержант Михаил Борисов. Его батарея была атакована 19 «тиграми». Воспользовавшись густым дымом, который скрыл батарею от врага, артиллеристы, подпустив танки на расстояние в 500 метров, неожиданно открыли огонь и сразу уничтожили два танка. Но ответным огнем всего за несколько минут боя «тигры» расстреляли всю батарею. Из 28 артиллеристов уцелел только старший сержант, который остался у единственного уцелевшего орудия. За 17 минут боя он в одиночку, наводя и заряжая орудие, подбил 7 «тигров». Восьмой танк он сумел остановить выстрелом в упор с дистанции 60 метров, но ответным выстрелом был тяжело ранен…
Не менее самоотверженно и героически действовали советские танкисты. Столкновения с более совершенными немецкими танками, превосходящими советские бронезащитой и вооружением, требовали особого мужества и воинского мастерства… 6 июля 1943 года в районе села Яковлево танковый взвод гв. лейтенанта Вольдемара Шаландина из 1й гв. танковой бригады вступил в бой с численно превосходящим противником. Экипаж его танка в составе старших сержантов В.Г.Кустова, В.Ф.Лекомцева и сержанта П.Е.Зеленина, действуя из засады, подпустил вражеские танки на дистанцию прямого выстрела, а затем, ударив по бортам, сжег два «тигра» и один средний танк.
Но и танк Шаландина был подбит и загорелся. На горящем танке гвардейский экипаж решил пойти на таран и, с ходу врезавшись в борт «тигра», героически погиб… В этот же день 6 июля танк гв. лейтенанта Ивана Бутенко из 25й гв. танковой бригады в районе села Смородино неожиданно столкнулся с восемью немецкими танками, которые находились в засаде. Выстрелом из пушки лейтенант подбил один танк, но вражеским снарядом была выведена из строя пушка Т34. Тогда командир сильным ударом лобовой брони протаранил сначала один, а затем и другой немецкий танк. Но его танк тоже был подбит. В результате механик-водитель был убит, а радист тяжело ранен. Выскочив из горящего танка, гвардии лейтенант вырвал у немецкого офицера пистолет, пристрелил его и еще нескольких танкистов из экипажей протараненных танков, а затем взял у убитого офицера документы и под сильным артиллерийским и минометным огнем вынес тяжелораненого радиста с поля боя…
12 июля на Прохоровском поле вражеский снаряд проломил борт танка, а другой тяжело ранил капитана Скрипкина, командира 2-го батальона 181-й танковой бригады. Механик-водитель Николаев и радист Зырянов вытащили из башни потерявшего сознание офицера и укрыли его в воронке от снаряда. Но на безоружный экипаж накатывал «Тигр». Николаев метнулся к своему горевшему танку и через несколько мгновений ринулся навстречу «Тигру». В эфире прозвучали его слова: «Ребята! Иду на таран! Спасаю командира! Бейте гадов!» «Тигр» попятился, хотел развернуться и уйти, но не успел. Николаев, разогнав горящую машину, на полной скорости протаранил врага. Удар страшной силы потряс землю…
Однако, наверное, самые тяжелые испытания выпали на долю нашей пехоты. Под ураганным огнем артиллерии, под непрерывной бомбежкой, отражая танковые атаки, испытанная в боях, непробиваемая пехота прошла через самое пекло Курской битвы в прямом и переносном смысле.
5 июля 1943 года в районе села Маслова Пристань пулеметная рота 229-го гв. стрелкового полка под командованием гв. лейтенанта Владимира Колесникова уничтожила в бою 300 вражеских солдат и офицеров, подавила 14 пулеметных точек противника, причем командир лично уничтожил из пулемета до 200 немцев. В неравной схватке бойцы дважды переходили в контратаку, пока вновь не овладели своим рубежом на высоте, где враг не продвинулся ни на шаг. Будучи тяжелораненым, Колесников категорически отказался оставить поле боя до тех пор, пока рота прочно не закрепилась на своих позициях. И лишь только после этого его отправили в госпиталь.
К 13 июля во взводе противотанковых ружей 284-го гв. стрелкового полка гв. старшего лейтенанта Павла Шпетного оставалось всего 9 бойцов. Последними патронами бойцы подбили 6 танков и погибли сами в неравном бою. Когда кончились патроны, Павел Шпетный со связкой противотанковых гранат бросился под седьмой вражеский танк.
14 июля гв. сержант медицинской службы 13-го гв. сд Мария Боровиченко спасла жизнь раненому лейтенату Корниенко. Она прикрыла его своим телом, при этом успела подбить вражеский танк гранатой, но осколок поразил санинструктора прямо в сердце. Советские солдаты поднимались в атаки под ураганным свинцовым дождем, заживо сгорали в своих танках и самоходках, до последнего снаряда вели огонь из своих орудий, заставляя гореть те самые хваленые «тигры», которые должны были обеспечить победу немцам. Вот как отзывался о советских солдатах немецкий офицер генштаба Адольф фон Кильманзегг: « Русские были совершенно особым противником. Где бы я ни воевал, я не встречал такой готовности погибнуть».
«…За други своя»
12 июля 1943 года по православному календарю — день памяти святых апостолов Петра и Павла. В 1995 году в поселке Прохоровка была воздвигнута мемориальная Петропавловская церковь. На ее стенах на мраморных плитах высечены имена более семи тысяч советских солдат и офицеров, погибших в этих окрестностях. В нескольких километрах от храма, на высоте 252,2, где 12 июля 1943 года находился эпицентр Прохоровского танкового сражения, на поле, которое стало символом мужества и стойкости советского солдата, возведен памятник Победы — белокаменная звонница по проекту скульптора В.?Клыкова. Трижды в час, каждые двадцать минут на звоннице звонит колокол в память о павших героях на Куликовском, Бородинском и Прохоровском поле. Под золотым куполом, над которым установлена фигура заступницы России — Богородицы, большими золотыми буквами на церковнославянском языке выведены слова из Библии: «Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя». Помянем же и мы их в мыслях своих…
Военные историки всего мира, конечно же, уже давно и посекундно расписали ход всей битвы, бесконечно споря о ее ходе, планах, потерях и итогах. Теперь мы знаем, что на самом деле битва продолжалась семь дней и что не было сквозной атаки двух мощных лавин танков, а что была советская лобовая атака немецких танков, временно перешедших к обороне, и что это привело к тяжелым потерям. Знаем мы и что, помимо приказов и директив, сотни тысяч солдат вдохнули жизнь в разноцветные стрелы на штабных картах в ставке Гитлера и кабинете Сталина. Ценой именно их крови решалась судьба Прохоровского сражения, дорога к которому началась задолго до того июльского дня…
« Неудачи быть не должно!..»
Такими словами в мае 1943 года завершил Гитлер итоговое совещание со своими генералами, посвященное операции «Цитадель»,?— плану летнего наступления 1943 года. Но, увы, несмотря на такую уверенность немецкого верховного главнокомандующего, военная история знала немало примеров, когда хорошо спланированная и подготовленная операция была обречена на неудачу задолго до своего начала. Никогда еще до этого советской разведке не удавалось столь глубоко проникнуть в планы немецкого командования и так точно определить состав и ресурсы группировки войск противника. Информация от разведчиков Шандора Радо, Джона Кэнкросса, Николая Кузнецова, Александра Алексахина, оперативных групп НКВД и ГРУ, партизан и подпольщиков, войсковой, авиационной и радиоразведки стала одним из основных кирпичиков будущей советской победы. Добытые сведения позволили маршалу Г.?К.?Жукову уже 12 апреля 1943 года на совещании у Сталина предложить свой план действий: «Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника».
Этот план был утвержден Ставкой и позволил впервые в истории военного искусства войскам Красной Армии перейти к стратегической обороне при своем численном превосходстве.
Напротив, замысел немецкой операции «Цитадель» состоял в том, чтобы мощными встречными ударами из районов Орла и Белгорода в общем направлении на Курск окружить и уничтожить оборонявшиеся на Курском выступе советские войска Центрального и Воронежского фронтов, а затем развить наступление с целью выхода в глубокий советский тыл и создания угрозы Москве.
Главная идея немецкого плана заключалась в том, чтобы создать на направлениях главных ударов значительное превосходство и, используя танковые соединения, массированно, быстро прорвать оборону до подхода крупных советских резервов. Противник полагал, что внезапность и быстрота действий, помноженные на высокую пробивную способность танковых дивизий, их лучшую тактическую подготовку и качественное техническое превосходство, обеспечат успех. Роль главной ударной силы в предстоящем наступлении отводилась поступавшей все в больших количествах на вооружение вермахта новой боевой технике, прежде всего тяжелым танкам ТVI «Тигр», средним танкам ТV «Пантера», штурмовым орудиям «Фердинанд» и « Брумбар», истребителям «ФоккеВульф190 А» и штурмовикам «Хеншель129».
Задачи ударных группировок противника в операции «Цитадель» были значительно «короче» тех, что ставились вермахтом в 1941–1942 годах. Так, войска группы армий «Центр» должны были продвинуться на 75 км, а группы армий «Юг» – на 125 км. Но для такого «короткого» наступления были привлечены мощные силы: около 70% танковых, до 30% моторизованных, более 20% пехотных дивизий, действовавших на советскогерманском фронте, а также свыше 65% авиации. Немецкое командование для проведения операции «Цитадель» направило свыше 900 тыс. человек личного состава, около 10 тыс. орудий и минометов, свыше 2,7 тыс. танков и штурмовых орудий и более 2 тыс. самолетов. Это были отборные войска вермахта и СС, которыми командовали наиболее опытные немецкие генералы: Э.Манштейн, Г.Клюге, В.Модель, Г.Гот, П.Хауссер и др.
Советское командование, в свою очередь, сделало ставку на глубокое эшелонирование боевых порядков войск и оборонительных позиций с хорошо развитой системой траншей, ходов сообщения и других инженерных сооружений, на новую тактику противотанковой обороны, использование крупных стратегических резервов и на высокий боевой дух солдат и офицеров, заметно возросший после победы под Сталинградом. Советские войска, насчитывавшие более 1,3 млн. человек, 19,1 тыс. орудий и минометов, свыше 3,4 тыс. танков и САУ, 2,9 тыс. самолетов без учета резервного Степного фронта, превосходили противника в людях в 1,4 раза, в артиллерии — в 1,9, в танках и САУ — в 1,2 и в самолетах — в 1,4 раза.
Общая глубина подготовленной советскими войсками обороны под Курском составляла 250–300 км.
На Центральном и Воронежском фронтах имелось 5–6 оборонительных полос и рубежей. Две первые полосы составляли тактическую зону обороны, а третья — армейский оборонительный рубеж. Кроме того, имелось еще 2–3 фронтовых рубежа. Наряду с этим был создан оборонительный рубеж войск Степного фронта, а по левому берегу Дона подготовлен государственный рубеж обороны. На важнейших направлениях оборонительные рубежи занимались войсками в расчете на то, что если даже противнику и удастся прорвать армейскую оборону, то в глубине он встретит не «оперативный простор», а новую насыщенную инженерными сооружениями и занятую войсками оборону. Оборона строилась прежде всего как противотанковая, глубина которой под Курском впервые в войне достигла 30–35 км. Ее основу составляли противотанковые опорные пункты, возводимые, как правило, в батальонных районах обороны, и противотанковые районы. Пушечная и гаубичная артиллерия подготавливалась к стрельбе по танкам прямой наводкой. Предполагалось использовать для борьбы с танками противника также огнеметные подразделения. Перед передним краем и в глубине обороны было установлено более 1 млн. противотанковых мин, возведены многие десятки километров противотанковых заграждений: рвов, эскарпов, контрэскарпов, надолбов, лесных завалов и т.?п. Важным элементом противотанковой обороны стали подвижные отряды заграждений. Огромную помощь войскам фронтов оказало мобилизованное местными властями население, задействованное на строительстве оборонительных укреплений.
В апреле 43-го в полосах Центрального и Воронежского фронтов к оборонительным работам было привлечено более 100 тыс. человек, а в июне уже почти 300 тыс. Вместе с войсками они вырыли более 9 тыс. км траншей и ходов сообщения, построили 686 мостов, восстановили более 2 тыс. км дорог. За два месяца под Курск было доставлено более 300 тыс. вагонов с войсками и техникой. Все это стоило колоссального человеческого труда, но ведь не зря считают, что десять литров пота сохраняют литр крови…
Многочисленные задержки с началом немецкого наступления, вызванные желанием использовать большее количество новых танков, подарили советским войскам три бесценных месяца на подготовку и совершенствование своей обороны. И это время не было потеряно даром. Определенный расчет был у советского командования и на применение новых самоходных артиллерийских установок СУ152 и СУ122, новых авиабомб ПТАБ 1,5–2,5, новых кумулятивных снарядов БП 460 А, нового истребителя Ла 5 ФН.
К началу июля две огромные армии сосредоточили друг перед другом колоссальные силы для решающего удара. Напряжение нарастало в жарком июльском воздухе…
Обреченная «Цитадель»
Когда в 7 часов утра 5 июля 1943 года, после начала ожидаемого немецкого наступления, командующий Центральным фронтом генерал-полковник К.К.Рокоссовский доложил об этом по прямому проводу в Ставку ВГК, Сталин с холодком спросил: «А чему вы, собственно, радуетесь?» «Тому, что наши расчеты полностью подтвердились, а значит, исход сражения предрешен!» — бодро ответил будущий маршал.
Начавшаяся битва сразу же приняла грандиозный размах и носила крайне напряженный характер. Но скоро стало понятно, что немецкое наступление развивается явно не по плану. Удары группировок немцев носили характер прогрызаний советских позиций. Лишь ценой огромных потерь им удалось на отдельных участках вклиниться в нашу оборону. Немецкие войска оказались в положении медведя в западне, окруженного охотничьими собаками. Танки и пехота с ходу увязали в лабиринте советских траншей и минных полей, то и дело посылая в штаб сообщения «Остановлены! Окопались!.. » Расчеты на захват Курска на второй день явно оказались дутыми.
На северном фасе Курского выступа за 8 дней отчаянных усилий немцам удалось лишь вклиниться в оборону Центрального фронта на участке шириной 10 км и глубиной 10–12 км в районе пос. Ольховатки и ст. Понырей. Потеряв 42 тыс. солдат и офицеров, до 500 танков и штурмовых орудий, противник не решил ни одной из поставленных задач и в конечном итоге вынужден был прекратить наступление и перейти к обороне.
Наиболее драматически события развивались на южном фасе Курской дуги в полосе обороны Воронежского фронта, где бои отличались большим ожесточением и большими потерями с нашей стороны. Здесь характер местности более благоприятствовал применению танков, чем на северном фасе, но командующий фронтом генерал-полковник Н.Ф.Ватутин не сумел определить место главного удара врага, который продвинулся в глубину советской обороны до 35 км. Немцы, не имевшие численного превосходства в танках, мастерски создавали шестикратное в них превосходство на узких участках и под прикрытием массированных ударов авиации упорно таранили нашу оборону.
Первую полосу советской обороны враг преодолел всего за 17 часов, и хотя это сильно отличалось от запланированных немецких темпов, в Ставке Красной Армии этот темп был расценен как стремительный.
Действия противника характеризовались высокой степенью согласованности и интенсивности применения огня всех средств. Так, группы из 10–15 тяжелых танков, находясь вне досягаемости наших противотанковых орудий и танков, вели ураганный огонь по траншеям пехоты и позициям артиллерии. Под их прикрытием атаковали средние и легкие танки, за которыми следовала пехота на бронетранспортерах. Атаки противника велись при мощной поддержке авиации. Бомбардировщики группами по 50–60 самолетов непрерывно бомбили оборонявшихся, хотя иногда были моменты, когда над полем боя одновременно находилось и до 400 вражеских самолетов…
Но наши войска не дрогнули, они отсекали немецкую пехоту от танков и уничтожали ее всеми видами огня, а с прорывавшимися в траншеи и ходы сообщения бились в рукопашном бою.
В этих боях советские артиллеристы использовали тактику так называемых «заигрывающих орудий», выделенных в качестве приманки для завлечения вражеских танков. «Заигрывающие орудия» открывали огонь по колоннам с большой дистанции, заставляя наступающие танки развертываться на сплошных минных полях и подставлять стоявшим в засаде батареям свои борта. Значительный урон вражеским танкам нанесла штурмовая авиация, применявшая новые бомбы с кумулятивными зарядами. Советские штурмовики пробивали броню всех немецких танков, в том числе и «тигров»…
Но танки и пехота противника, несмотря на большие потери, продолжали упорно продвигаться вперед, уничтожая один противотанковый опорный пункт за другим. К 9 июля немцы перестали таранить нашу оборону прямым ударом и начали искать в ней слабые участки. Таким направлением, по мнению немецкого командования, было прохоровское, откуда к Курску можно было выйти обходным путем, учитывая, что на северном фасе Курской дуги наступление уже захлебнулось. Именно сюда советское командование направило резервные армии: 5 гв. танковую П.?Ротмистрова и 5 гв. общевойсковую А.?Жадова из состава Степного фронта. А немецкое командование противопоставило им 2-й танковый корпус СС П.?Хауссера. На этом участке в 35 км в течение семи дней и развернулось кульминационное сражение Курской битвы.
Утром 12 июля 1943 года немецкие самолетыразведчики фиолетовыми ракетами оповестили свои войска о приближении советских танков. Бригадефюрер СС Хельмут Бекер, командир полка дивизии СС «Мертвая голова», вспоминал: «Я заметил на горизонте тучи пыли. А вскоре из этих туч стали появляться русские танки. Эти русские двинули свои резервы,?— сказал я своему начальнику штаба и понял, что битву за Курск мы проиграли».
«Да, враг был храбр. Тем больше наша слава!»
Эти строки Константина Симонова были написаны о ХалхинГоле, но их можно смело отнести и к сражению на Курской дуге. Мы не должны забывать, что, несмотря на поражение под Сталинградом, вермахт оставался попрежнему очень сильным противником. Система обучения и подготовки войск, взаимодействие родов войск на поле боя, организация связи и управления были без преувеличения лучшими в мире на тот момент.
Подготовку к очередному «генеральному наступлению» на Восточном фронте нацистская Германия начала еще в апреле 1943 года, мобилизовав для этого все свои ресурсы и возможности. Чтобы восполнить огромные людские потери и восстановить разбитые в зимних боях дивизии, немецкое руководство прибегло к тотальной мобилизации. Ни к одной другой операции за все время Второй мировой войны военнополитическое руководство Третьего рейха не готовилось так всесторонне, так тщательно, как к наступлению под Курском. Все танковые дивизии и ряд пехотных дивизий были отведены с переднего края, где передышка была использована для обучения войск по тщательно составленному плану. Сначала проводились занятия в масштабе взвода, затем роты, батальона, полка и затем уже на уровне дивизионных учений. Каждый квадратный метр Курского выступа был сфотографирован с воздуха. Начиная от командиров рот, все офицеры, командовавшие наступающими войсками, целые дни проводили на передовых позициях с целью изучить местность и систему советской обороны. План огня и взаимодействие между артиллерией и пехотой были тщательно разработаны. Особенно серьезная подготовка велась для обеспечения самого тесного взаимодействия между авиацией и наземными войсками. Моральный дух немецких войск был достаточно высок: они готовы были понести любые потери, но выполнить все поставленные перед ними задачи. Единственный раз за всю войну на Восточном фронте немецкие дивизии получили в течение нескольких недель перед наступлением отдых и были полностью укомплектованы личным составом и боевой техникой. Так, 48-й танковый корпус имел более 300 танков и 60 штурмовых орудий, из них 180 находились в составе дивизии «Великая Германия», а 80 из них были новыми «пантерами». На острие главного удара шла «гвардия Гитлера» — 2-й танковый корпус СС в составе элитных танковых дивизий СС «Лейбштандарт», «Райх», «Мертвая голова». «Сегодня,— говорилось в обращении Гитлера к войскам, зачитанном им в ночь перед наступлением,— вы начинаете великое наступательное сражение, которое может оказать решающее влияние на исход войны в целом. И вы должны знать, что от исхода этой битвы может зависеть все». И немецкие солдаты действовали решительно и умело, уверенные в своем превосходстве.
Пересевший к этому времени на «Тигр», немецкий танковый ас унтерштурмфюрер дивизии СС «Лейбштандарт» Михаэль Виттман за время Курской битвы уничтожил 30 советских танков и 28 противотанковых орудий, что составило 20% от уничтоженных им за время войны 138 танков и 132 орудий противника. Именно батальон Виттмана отразил атаку 181-й советской танковой бригады под Прохоровкой…
8 июля 1943 года одиночный «Тигр» унтершарфюрера СС Франца Штаудеггера был атакован 50 танками Т34. В течение двух часов он сумел подбить 17 из них, а когда советские танки отступили, преследовал их и подбил еще пять…
12 июля в бою под Прохоровкой танковая рота дивизии СС «Лейбштандарт» под командованием оберштурмфюрера Рудольфа фон Риббентропа, сына министра иностранных дел, была атакована большой группой танков Т34. Дистанция была сокращена до 175 метров, и эффективность немецких пушек была нейтрализована. Сражение проходило в непосредственном соприкосновении. Только за один этот день экипаж Риббентропа уничтожил 14 советских танков… Командир 2-го батальона 6-й танковой дивизии майор Франц Бэке ночью 11 июля, используя трофейные Т34, захватил сильно укрепленный городок Ржавец. При этом он лично уничтожил ручным противотанковым оружием три советских танка…
Да, тактическая подготовка, боевой опыт и решительность немецких солдат дорого обошлись советской стороне. Сейчас историки характеризуют потери сторон под Курском как 4:1 не в нашу пользу. А потери 5-й гв. танковой армии под Прохоровкой вообще оценивают более чем в 50% от первоначального состава.
Но несмотря на такие наши тяжелые потери, немецкое наступление обернулось для врага поражением. 10 июля 1943 года союзники высадились на Сицилии, худобедно открыв второй фронт в Европе, а 12 июля, в день битвы под Прохоровкой, советские войска Западного и Брянского фронтов перешли в наступление на орловском направлении по плану операции «Кутузов». Это сделало бессмысленным дальнейшее продолжение наступления. Генералинспектор немецких бронетанковых войск Г.?Гудериан писал: «В результате провала наступления «Цитадель» мы потерпели решительное поражение. Само собой разумеется, русские поспешили воспользоваться успехом. И больше на Восточном фронте не было спокойных дней. Инициатива полностью перешла к противнику».
Главный расчет
При тактическом и техническом превосходстве немцев и при нашем численном и моральном превосходстве силы сторон становились примерно равными. На первый план выходило военное искусство командиров и боевое мастерство солдат и офицеров. Здесь советское командование делало ставку на традиционные качества русского солдата – стойкость и мужество, которые за два прошедших года войны только усилились. Это, кстати, отчетливо понимали и немцы. Вот как вспоминал те далекие бои танкист 503го тяжелого танкового батальона «тигров» Альфред Руббель: «…Мы не ожидали ничего хорошего, потому что уже знали русских как мужественных и упорных солдат, которых очень трудно обратить в бегство. И у нас были все основания полагать, что так будет и здесь. Примерно то же самое нам говорили и наши командиры». И советский солдат полностью оправдал немецкие опасения.
Нисколько не умаляя заслуг защитников северного фаса Курской дуги, хотелось бы, не вдаваясь в ход и описание боевых действий, более подробно остановиться на некоторых героических действиях солдат и офицеров Воронежского фронта, где сложилась наиболее напряженная обстановка в те июльские дни 1943 года. В отличие от Сталинградской битвы, где в основном пехота принимала на себя танковые удары врага, под Курском подлинными героями боев стали артиллеристы, стоявшие на своих позициях до последнего вздоха и снаряда…
Утром 5 июля враг перешел в наступление и бросил вперед на участке батареи 1008 иптап, старшего лейтенанта Алихана Гагкаева 35 танков, включая тяжелые «тигры», и пехоту. Отражая натиск, артиллеристы вместе с двумя соседними батареями отбили две атаки, подожгли 17 танков, уничтожили до роты гитлеровских солдат. На долю лично командира батареи пришлось четыре танка. При отражении третьей атаки, когда все орудия были выведены из строя, бойцы перешли на гранаты и противотанковые ружья. Затем схватились в рукопашной, в которой и погиб их командир.
11 июля, когда в огневом взводе 199 гв. артполка гв. мл. лейтенанта Ростислава Кушлянского осталось только одно орудие, он смело вступил в неравный бой с большой группой танков. Его расчет поджег три и подбил пять танков. А когда вышел из строя его расчет, командир сам стал у орудия и один за другим подбил еще три танка, причем последний выстрел по танку был произведен на расстоянии шести метров… В этот же день, 11 июля 1943 года, в районе Прохоровки совершил свой подвиг 19-летний комсорг артиллерийского дивизиона 58-й мотострелковой бригады гв. ст. сержант Михаил Борисов. Его батарея была атакована 19 «тиграми». Воспользовавшись густым дымом, который скрыл батарею от врага, артиллеристы, подпустив танки на расстояние в 500 метров, неожиданно открыли огонь и сразу уничтожили два танка. Но ответным огнем всего за несколько минут боя «тигры» расстреляли всю батарею. Из 28 артиллеристов уцелел только старший сержант, который остался у единственного уцелевшего орудия. За 17 минут боя он в одиночку, наводя и заряжая орудие, подбил 7 «тигров». Восьмой танк он сумел остановить выстрелом в упор с дистанции 60 метров, но ответным выстрелом был тяжело ранен…
Не менее самоотверженно и героически действовали советские танкисты. Столкновения с более совершенными немецкими танками, превосходящими советские бронезащитой и вооружением, требовали особого мужества и воинского мастерства… 6 июля 1943 года в районе села Яковлево танковый взвод гв. лейтенанта Вольдемара Шаландина из 1й гв. танковой бригады вступил в бой с численно превосходящим противником. Экипаж его танка в составе старших сержантов В.Г.Кустова, В.Ф.Лекомцева и сержанта П.Е.Зеленина, действуя из засады, подпустил вражеские танки на дистанцию прямого выстрела, а затем, ударив по бортам, сжег два «тигра» и один средний танк.
Но и танк Шаландина был подбит и загорелся. На горящем танке гвардейский экипаж решил пойти на таран и, с ходу врезавшись в борт «тигра», героически погиб… В этот же день 6 июля танк гв. лейтенанта Ивана Бутенко из 25й гв. танковой бригады в районе села Смородино неожиданно столкнулся с восемью немецкими танками, которые находились в засаде. Выстрелом из пушки лейтенант подбил один танк, но вражеским снарядом была выведена из строя пушка Т34. Тогда командир сильным ударом лобовой брони протаранил сначала один, а затем и другой немецкий танк. Но его танк тоже был подбит. В результате механик-водитель был убит, а радист тяжело ранен. Выскочив из горящего танка, гвардии лейтенант вырвал у немецкого офицера пистолет, пристрелил его и еще нескольких танкистов из экипажей протараненных танков, а затем взял у убитого офицера документы и под сильным артиллерийским и минометным огнем вынес тяжелораненого радиста с поля боя…
12 июля на Прохоровском поле вражеский снаряд проломил борт танка, а другой тяжело ранил капитана Скрипкина, командира 2-го батальона 181-й танковой бригады. Механик-водитель Николаев и радист Зырянов вытащили из башни потерявшего сознание офицера и укрыли его в воронке от снаряда. Но на безоружный экипаж накатывал «Тигр». Николаев метнулся к своему горевшему танку и через несколько мгновений ринулся навстречу «Тигру». В эфире прозвучали его слова: «Ребята! Иду на таран! Спасаю командира! Бейте гадов!» «Тигр» попятился, хотел развернуться и уйти, но не успел. Николаев, разогнав горящую машину, на полной скорости протаранил врага. Удар страшной силы потряс землю…
Однако, наверное, самые тяжелые испытания выпали на долю нашей пехоты. Под ураганным огнем артиллерии, под непрерывной бомбежкой, отражая танковые атаки, испытанная в боях, непробиваемая пехота прошла через самое пекло Курской битвы в прямом и переносном смысле.
5 июля 1943 года в районе села Маслова Пристань пулеметная рота 229-го гв. стрелкового полка под командованием гв. лейтенанта Владимира Колесникова уничтожила в бою 300 вражеских солдат и офицеров, подавила 14 пулеметных точек противника, причем командир лично уничтожил из пулемета до 200 немцев. В неравной схватке бойцы дважды переходили в контратаку, пока вновь не овладели своим рубежом на высоте, где враг не продвинулся ни на шаг. Будучи тяжелораненым, Колесников категорически отказался оставить поле боя до тех пор, пока рота прочно не закрепилась на своих позициях. И лишь только после этого его отправили в госпиталь.
К 13 июля во взводе противотанковых ружей 284-го гв. стрелкового полка гв. старшего лейтенанта Павла Шпетного оставалось всего 9 бойцов. Последними патронами бойцы подбили 6 танков и погибли сами в неравном бою. Когда кончились патроны, Павел Шпетный со связкой противотанковых гранат бросился под седьмой вражеский танк.
14 июля гв. сержант медицинской службы 13-го гв. сд Мария Боровиченко спасла жизнь раненому лейтенату Корниенко. Она прикрыла его своим телом, при этом успела подбить вражеский танк гранатой, но осколок поразил санинструктора прямо в сердце. Советские солдаты поднимались в атаки под ураганным свинцовым дождем, заживо сгорали в своих танках и самоходках, до последнего снаряда вели огонь из своих орудий, заставляя гореть те самые хваленые «тигры», которые должны были обеспечить победу немцам. Вот как отзывался о советских солдатах немецкий офицер генштаба Адольф фон Кильманзегг: « Русские были совершенно особым противником. Где бы я ни воевал, я не встречал такой готовности погибнуть».
«…За други своя»
12 июля 1943 года по православному календарю — день памяти святых апостолов Петра и Павла. В 1995 году в поселке Прохоровка была воздвигнута мемориальная Петропавловская церковь. На ее стенах на мраморных плитах высечены имена более семи тысяч советских солдат и офицеров, погибших в этих окрестностях. В нескольких километрах от храма, на высоте 252,2, где 12 июля 1943 года находился эпицентр Прохоровского танкового сражения, на поле, которое стало символом мужества и стойкости советского солдата, возведен памятник Победы — белокаменная звонница по проекту скульптора В.?Клыкова. Трижды в час, каждые двадцать минут на звоннице звонит колокол в память о павших героях на Куликовском, Бородинском и Прохоровском поле. Под золотым куполом, над которым установлена фигура заступницы России — Богородицы, большими золотыми буквами на церковнославянском языке выведены слова из Библии: «Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя». Помянем же и мы их в мыслях своих…
Информация